Ещё в самолете Настя разговорилась с сидевшей рядышком девушкой из Москвы. Вера очень расстроилась, что пришлось лететь одной, - её любимый братик Лешка не смог, что-то по работе, а у сестры-близняшки приболел ребенок. Девчонки сдружились моментально и всю неделю красотами Праги любовались втроем, много фотографировали, бродили с рассвета до заката по большим и маленьким улочкам Праги: Карлов мост с его башнями, Пражский град и Вышеград с открывающимися с них потрясающими видами города, Еврейский квартал, Танцующий дом, Староместская площадь, кафешки, - все полюбилось, Прага очаровала всех троих. Вечерами на Карловом мосту с замиранием от восторга глядели на панораму загорающегося разноцветными огнями, великолепного города, неспешно текущую Влтаву. А потом долго сидели в кафешке, неспешно переговариваясь и смеясь. Фотографий получилось аж шесть пленок - крестный, Дрюня Бабуров сделал им поистине царский подарок.
Минька, правда, устал за последние два дня от их трескотни и шопинга. Особенно долго они зависали в магазине бижутерии 'Яблонекс' на Вацлавской площади, он успел посидеть, выпить пива, побродить по близлежащим улочкам,..не выдержав, зашел в магазин:
-Насть, сколько можно, нам ещё бате с мелким надо что-то выбрать?
-Минечка, я не знаю что выбрать для мамульки, мне вот оба комплекта нравятся.
-А чего думать - бери оба! А вон тот для Вали подойдет!
-Минь, я тебя люблю, - чмокнула его в щеку сестрица.
Пива в банках для всех мужиков, хоть по одной, набрали много, вещей получилось прилично, ребята постарались по маленькому сувенирчику, но прикупить всем. Домой летели, как всегда - с несколькими рублями в кармане.
На выходе из зоны прилета Веру подхватил и закружил смеющийся молодой человек, высокий, подтянутый, с обаятельной улыбкой - он обращал на себя внимание.
Настя, мельком взглянув на него, как-то резко споткнулась и застыла на месте, а "братик Лёшка", как радостно обнимая его, восклицала Вера, тоже как-то внезапно замер, смеющиеся серые глаза вмиг стали внимательными и серьезными.
Мишук и Вера недоуменно смотрели на застывшую пару. Минуты через три Минька потряс сестру за руку:
-Насть, отомри!
- Что? Ах, извините, я... - его боевая, не боящаяся никого и ничего, не лезущая за словом в карман сестричка была явно растеряна.
Молодой человек, "самый лучший в мире братик Лёшка", кашлянул:
- Да, извините, здравствуйте, я что-то замешкался. - Он протянул Мишуку руку: - Я Лёха, Козырев!
- Миша Аверченко! - пожал Минька крепкую мозолистую руку, отметив, что руки у Лехи, как у работяги.
Настя, все такая же растерянная, улыбнулась:
- А я сестра Мишука - Настя.
- Рад знакомству, вам сейчас куда? Я довезу.
-Ой, Лешка, - начала Вера в машине вываливать на брата ворох новостей и впечатлений, не замечая напряженности между братиком и Настей.
А Минька, все понимающий и просекающий Минька тихонько шепнул сестре:
-Пропала ты, Насть, но, похоже, взаимно!
Та наконец-то отмерла:
-Правда, думаешь..?
- Уверен!
И Настька поверила сразу - её мудрый как и папка братик никогда зря не говорил.
А Лешка Козырев ехал и лихорадочно думал, как бы поближе познакомиться с этой, так внезапно зацепившей его, девушкой.
Не подозревая о его проблемах, опять пришла на выручку Верунька:dd><; -Леш, мы вечерком хотели где-нибудь посидеть в кафешке. Ты с нами не соберешься?
-Да, конечно!
-Ура! Ты у нас с Варей самый лучший!!
Высадив Аверченко неподалеку от дома Чертовых, Лешка дома выслушал много восторженных слов о Насте и Миньке, долго смотрел фотки, задерживаясь на тех, где смеялась Настя, и как-то враз конкретно понял, что вот эта уральская девушка Настя и есть его судьба.
Как говорила его обожаемая баба Таня Шишкина:
-Лёшк, судьба, она завсегда крутить и вертить, а к своему берегу выносить, не проплыви только.
-Понять бы ещё, судьба ли это? Вон, Макс, до сорока почти лет под носом не видел? - сказал тогда он ей.
-Ну сравнил, у него завсегда будеть ветер в голове! А и поймешь, сердце, оно подскажет, ты его-то и послушай.
И вот сейчас подсказывало сердце двадцатишестилетнему Алексею Игоревичу Козыреву - капитану ВКС России, что вот эта кареглазая и есть его судьба. Какая-то искра, нет, даже не искра, а какое-то пламя между ними враз загорелось, и не похоже, что он потухнет.
-Верунь, а тебе что, Миша совсем-совсем не понравился?
-Он очень хороший, ну совсем как ты, опекает- сестренку,внимательный... но, Лёш, скучно мне с ним, это ты номер два, а хочется драйва что ли,ну что-то среднее чтоб было как , допустим сложить тебя и Макса и разделить пополам.
Лешка долго смеялся:
-Вы с Варей может и не помните, но Макс в 'девичестве'- это было что-то... дядя Витя от его драйва таблетки горстями глотал, закидоны были не хилые.
-Лешенька, ты только не обижайся на меня, вот такая я, сама толком не знаю чего хочу. Варька вон с детства своего медведища обожает, а я все копаюсь, да и ты что-то никак не встретишь свою половинку.
-Хмм, наверное, не всем везет, вон наш папка, не смог разглядеть пустоту в Марианне, на внешность повелся.
-Леш, ты хоть немного его помнишь, а мы вот с Варькой только и помним, что подкидывал высоко вверх нас, и руки у него были большие. Ты да деда - потом в Каменке, там уже да... родни развелось, вы со своей лошадкой, как два талисмана для всех стали. Знаешь, а здорово, что мы так весело и шумно росли, сейчас невозможно представить, как это без Шишкиных, Вали твоей, Ульяновых, Фели и всех остальных...
.-Ладно, я к деду пошел, прихорашивайся .
-Насть, не мельтеши и не дергайся, ты уменя обалденно красивая, никуда твой Леха не денется! Иди, смой свой боевой раскрас лучше, а то какая-то чужая девица вместо тебя получается.
Настя послушалась, смыла весь макияж, слегка подкрасила ресницы и нанесла блеск на губы:
-Минь, как?
Минька оценивающе осмотрел её и улыбнулся:
-Клёво!
Лешка повез их в небольшое уютное кафе в небольшом переулочке, где-то на Чистых прудах. Ненавязчивое обслуживание,негромкая музыка все располагало к отдыху. И был чудный вечер, зажавшаяся вначале Настька потихоньку начала приходить в себя.
Когда на небольшом возвышении появились три музыканта - гитара, скрипка и аккордеон, и полилась нежная мелодия, Лешка утащил Настюшку танцевать, и эти двое пропали для всего мира. Они не разговаривали, просто танцевали, не отводя друг от друга глаз, и не существовало больше ни кого... Настя как будто парила над землей в бережных объятиях Леши, и не надо было никаких слов - все за них говорили глаза...
И до Веруньки наконец-то дошло, что пропал их Лёшка, зная его как облупленного, она поняла, что их братик полностью покорен Настей.
- Ох, Минь, я так рада за Лешку, он для нас с сестричкой всегда был не только старший брат, много больше, и мама и папа, мы с опаской ждали, кого он выберет. Боялись, честно, что не дай Бог, обожжется, а сейчас мне прям прыгать хочется от радости. Он у нас такой... такой, деда вот его называет "мой невозможный внук", а мы любим до безумия.
Даже музыканты, видя что эта красивая пара явно влюбленные, старались играть негромкие плавные мелодии, а когда скрипач хрипло негромким голосом запел:'Я тебя никому не отдам', на площадке остались только Леха с Настей, танцующие друг для друга, не замечающие никого вокруг...
Мишук искренне порадовался за них, у него стало так тепло в душе - его Настька нашла своего Авера, это его Алюня ещё где-то в огромном мире ходит... И он с легкостью отпустил её с Лешкой погулять по вечерней Москве, зная, что сестричке ничего не грозит с таким надежным человеком. 'Надежный человек', не отпуская руки Насти-Настеньки-Асеньки, устроил ей чудный вечер. Сначала -прогулка на катерочке по Москва-реке, затем Воробьевы горы, потом, под утро, поехали в Коломенское...
Вот там Настя зависла - в едва намечавшемся рассвете постепенно, как на фотобумаге, проявляющиеся купола храмов вызывали даже не восторг, а что-то запредельное. Она смотрела на эту красоту, замерев, казалось - не дыша и прижав руки к груди. А Лёха любовался этой чистой девочкой, Асенькой, мысленно он по-другому её уже и не называл.
-Настюш, я тебя уморил наверное, солнышко уже проснулось, а ты ещё и не спала!
- Что ты, Лёша? - очнулась Настька. - Я не подберу слов, это чудо-чудное, увидеть такой рассвет и в таком месте!! Спасибище тебе огромное!!
Присели на лавочку, Настюша со смехом и большой любовью рассказывала про своих Аверов, упомянула всех мамкиных и папкиных друзей, а Лёшка незаметно для себя тоже разговорился. Он шутливо рассказывал про сестриц, про деда, про Каменку.
Обычно все, слушавшие его, смеялись, и никто не замечал едва заметной горечи, скользившей в его словах. Вот и сейчас он, посмеиваясь, рассказывал уже про Макса и Аришку и вдруг заметил, что его девочка дрожит.
-Настя, ты замерзла, вот я дурак, - он торопливо поднялся, - заморозил тебя своими баснями. Что? -он вгляделся в её опущенные плечи и закрытое руками лицо, - я тебя чем-то обидел?
Она помотала головой, не поднимая её:
-Нннет!
Он присел на корточки возле неё, осторожно развел её руки и онемел: его девочка плакала.-Что? Настенька, что случилось? - Он резко поднялся и привлек её к себе. - Что я плохого сделал?
-Нет, нет, все хорошо, - сквозь слезы проговорила она, - я, просто, дура набитая. Рассказываю тебе про родителей. Про всё... а ты... А ты... - она судорожно всхлипнула и, подняв глаза на него, проговорила: - Лешенька, как же ты это все выдержал? Ведь совсем малышом был? Меньше нашего Филюньки!
-Но я же ничего плохого тебе не говорил? - растерялся битый-перебитый жизнью Козырев.
-А то я не поняла? Лешенька, я... - она опять заплакала, - какой же ты...
Лешка бережно-бережно, как драгоценную статуэтку, обнял её и, уткнувшись носом ей в макушку, сказал: