Она как верный страж не отходила от него ни на шаг, мыли его мама с дочкой - Мурка следила за ними из раковины, сели за стол - кошка лежала возле его коленок, пошли спать - запрыгнула на диван, рядом с ребенком.
Уснул он, крепко обняв и уткнувшись лицом в кошку, ей было не совсем удобно, но, казалось, она боится пошевелиться, чтобы не разбудить своего такого долгожданного маленького друга.-Вот это верность и любовь!! - Тонков покачал головой. - Стыдно становится. Это кошка, а что говорить про собак? Да,человек - самое пакостное животное! Как вот я.
Алина усмехнулась:
-Миш, ты в последнее время сильно реабилитировался!!
Тонков просиял:
-Спасибо, Алишка, я сам удивляюсь, вы докопались в моей душе до чего-то, о чем я и не подозревал. Давным-давно, в туманной юности стих один зацепил, вот вспомнился, лучше не скажешь:
А у меня есть-ты!
И верится-быть не могло иначе.
За все мои провалы, неудачи - вознагражденье:
У меня есть - ТЫ!
Мы рядом... и земля лежит у ног...
Зеленая - весеннего каления,
На звезды глядя, я в твои колени
Уткнулся головою, как щенок...
А кто-то рад, ушел он беды...
Купил автомобиль, построил дачу,
Живет себе...
А у меня - ЕСТЬ ТЫ!!!
Я теперь без вас - никто и ничто, а с вами... Алина, я не прошу отвечать мне, давай я с Игорьком все утрясу, потом будем говорить.
Утром мы с Быковым в Армавир - полетим самолетом до Ростова, а там машиной, нашлись следы нашего Лигара, он Воронцов Игорь Михайлович... вот отчество-то и внушает надежду, - он кратенько рассказал что узнал.
Рано утром, стараясь никого не разбудить, пошел сделать себе кофе и несказанно удивился, застав там Алину.
-Что ты так рано? Мальчик как спал?
-С ним же любимая Мурка, даже не пискнул, хотя в больнице по ночам ворочался, как бы что-то искал. Теперь-то понимаю - кошки не хватало.
Уже на выходе Алина окликнула его:
-Миш!
-Да?
Она подошла к нему и поцеловала.
Тонков обалдел...
-Алин...?
-Счастливо и возвращайся к нам со щитом, как говорится!
-Спасибо, солнышко! - он смотрел на неё таким благодарным взглядом... - ладно, я побёг!
Встретивший их в Армавире крупный, медвежьего вида майор представился:
-Панов Сергей Петрович - однокашник Вадима. По вашему вопросу: Воронцова пока в сознании, если вы не сильно устали, поедем сразу к ней, врачи прогнозируют скорый конец, день-два.
Тонков, казалось, повидавший много чего, увидев Игорёшкину мамашку ужаснулся: двадцатипятилетняя по документам, она выглядела как пятидесятилетняя... высохшая, с испитым лицом, вся желтая, еле передвигающаяся... Однако, вспомнив, что она готовила своему малышку, жалость просто улетучилась.
Панов деловито завел её в пустой кабинет, и через пятнадцать минут у Мишки была бумага подписанная Ириной подтверждающая, что Тонков Михаил Александрович действительно является отцом её сына -Воронцова Игоря. Мамашка, безразличная ко всему, что касалось её сына, которого и не вспоминала все эти годы, поглядев на Тонкова, пожала плечами:
-Может и он, не помню, сколько их было, ну раз Миша, значит он и есть. Денег дашь? - выстрелила она вопросом.
-Зачем тебе деньги в больнице? - вопросил Панов.
-А нажраться в последний раз, знаешь, майор, как хочется, а то все таблетки, уколы. - Она скривилась.
-Выйдешь из больницы - деньги будут у Ольги Ивановны.
-Этой старой суке всё?
-Ирина, поскромнее себя веди.
-А чего мне теперь, Петрович? Не верю я, что выживу. А ты, - посмотрела на Тонкова, - похоже, и впрямь этого ненужного пацана пожалел? Ну, пусть растет, раз жив.
Помолчала, а потом с какой-то горечью выдала:
-Про меня не говори ему, не надо! Не вышло из меня ни матери, ни жены, для него же лучше - сгинула я и сгинула. Ты его, я вижу, не обидишь. Эх, вернуть бы все назад, да поздно пить Боржоми. Все, идите, тетке скажи, майор, деньги пусть прибережет для меня.
У Мишки осталось двойственное чувство от вида мамашки: брезгливость и жалость. К двадцати пяти годам полностью сжечь себя...
Панов не стал долго раздумывать:
- Так, Алексаныч. Куем железо пока горячо - двигаем к тетке.
Ольга Ивановна, несмотря на перенесенный четыре года назад инсульт и плохое зрение - очки напоминали лупу, в свои сорок восемь выглядела моложе племянницы.
Узнав, что Игорек жив и почти здоров, долго плакала:
-Я же мальчонку пыталась искать, подавала заявления в милицию, ответы вон присылали, что не найден, а участковый сказал, что видно сгиб где-то, маленький ведь. А Вы, Вы... как замечательно, что есть добрые люди. А про Ирину? Ну, что сказать, она у нас с сестрой росла принцессою, избалованная нами сверх меры. Как же, красивая, нежная, всякие там детские конкурсы красоты выигрывала, ну и проглядели, как из ангелочка вылупилось... чудовище. Лет до пятнадцати горя не знали с ней, а потом понеслось... Галина сильно убивалась по дочке-то, та стала пропадать, где-то, извините, шалавиться, а в шестнадцать лет Ириных, она и погибла, сбил её тут один, предпринимательский сынок. Я-то инвалид с детства, по зрению, от меня пользы никакой - пенсия грошовая, вот Ира и понеслась во все тяжкие, и что беременная, не поняла. Потом уже, когда живот полез... все смеялась:
Что ты понимаешь, Миша - он такой, он меня любит, приедет за мной... вот и приехал.
Она тяжко вздохнула, попереставляла чашки-блюдца на столе - сразу по приходу предложила им чаю с сушками -'Больше ничего нет, до пенсии ещё три дня, извините!'
-Ну и не случился этот Миша больше... кто знает, может, и его в живых нет уже - время-то какое было жуткое, ни за понюх могли убить...
-Родила она Игорька-то, мы с ним вот и жили в однушке Галиной, я ещё, как знала - сходила, прописала Игорька-то... Да, а маманя наша во все тяжкие пустилась, пить вот начала. Все хвалилась, что пьет чего-то там благородное, меня совсем не слушала и не слышала, вот так и жили. Мальчонка-то понятливый уродился, знать, папка-то его из нормальных был, вот... А потом, когда начала сильно-то пить, вещи из дома продавать стала, меня выгнала, чтобы не зудела, спасибо, Иван Николаич - совсем глухой дед, меня принял, я как могла за ним ходила... Вот, домишко мне оставил, а то хоть в подвале живи. Игорешка-то с двух лет научился прятаться, чтобы на глаза матери такой с дружками не попадаться, ну потом меня инсульт свалил, когда вышла из больницы-то... ребенка и не было уже. А с неё что спросишь? - она горько вздохнула.
-Жалко ведь, совсем плохая она, я в больницу-то захожу, спрашиваю как она. Да и кой чего передаю, вроде как от соседки её по подъезду. Меня-то она иначе как сукой не величает, а за то, что квартиру продать не может - сынок прописан, а документа, что он не живой, ей не выдали. Эх, горе-горькое!! А Вы как моего мальчонку-то нашли?
Мишка начал рассказывать, пришел Быков, отправленный в ближайший магазин, с двумя пакетами еды.
-Ой, да зачем вы это? У меня вон всего понемногу имеется.
-Значит, так, пиши, Ольга Ивановна, подтверждение, что вот этот Миша и есть отец Игоря, - подвел итог Панов.
-Да, конечно, я мигом! - Старательно выводя каждую буковку, она написала подтверждение.
-Ольга Ивановна, а квартиру сходим посмотреть?
-Да, Миша, я сейчас, клюшку свою вот возьму.
Квартира ужаснула... в свинарнике было чище. Обшарпанные стены с висящими лохмотьями обоями какого-то непонятного цвета, единственная лампочка, болтающаяся на длинном шнуре, на полу грязные воняющие матрасы, какое-то тряпье, разбитый унитаз, ни одной раковины, раскуроченные подоконник,и вонь и грязь вековая...
-Мерзость какая! - передернулся Тонков, - Сергей Петрович, найдется у вас пара-тройка толковых и честных работяг, чтобы весь этот срач убрать и квартиру полностью отремонтировать? Ольга Ивановна, Вы как единственная родственница со стороны... - он запнулся, - женщины, его родившей, будете здесь жить после ремонта. А Игорь, если когда надумает, может, и приедет, посмотреть. Не думаю, что он жить сможет здесь, детская память, она крепкая.
Вот и задержались они с Быковым на два дня в Армавире - надо было утрясти все вопросы с квартирой, Панов очень помог со всеми делами, приготовил целый пакет документов.
- Чтобы вам там не мотаться по всяким инстанциям зря. Знаем же, как из-за одной бумажки могут всё осложнить. Здесь все, даже копии протоколов о задержании Воронцовой, дебоширила она пьяная-то, показания соседей о том, как ребенок жил с ней, вроде все предусмотрели. Ты, Алексаныч, если какая закавыка, тут же звони - чем можем поможем! У меня вон стажер над столом изречение мудрое повесил: 'Помогая, мы не становимся святыми, мы становимся похожими на людей!'Какое бы не было скотское время, а помочь, тем более, мальчонке, мы просто обязаны, наше упущение-то.
Провожая их на поезд - решили поехать поездом, за ночь отоспаться, сказал:
-Из больницы позвонили. Кто-то ей все же водку передал, ну и впала в кому, сказали, пара дней.Мишка достал деньги:
-Похороните хоть не как безымянную, крестик поставьте заблудшей душе.
-Удачи тебе! Надеюсь, все разрешится, а на пацана с его кошкой охота посмотреть, фотку пришли.
А дома Мишку ждали, и очень обрадовались, всем не терпелось узнать результат поездки. Растёкшийся лужицей от такой искренней радости Тонков расцвел, и как-то враз напомнил того феерверка - Мишку, Алина было напряглась, а он схватил Соньку и Лигара в охапку и закружил по комнате.
- Ребятки мои, я так что-то по вам скучал... и по маме тоже.
-А по Мурке?
-Ну Мурка у нас - отдельный разговор, всем кошкам-кошка.
-Это чё значит? - тут же спросил ребенок.
-Значит - самая лучшая она у тебя.
-Ребята, дайте папке умыться, переодеться, пошли стол накрывать пока.
Тонков ополоснулся, переоделся в домашнюю одежду и с какой-то щемящей нежностью глядел на свою такую уже большую семью. Потом папку утащили читать сказки