Лизу же все также трясло, и она никак не могла согреться. Никитич, посмотрев, как она двумя руками пытается удержать кружку с чаем, молча достал заветную фляжку и налил полстакана коньяка.
-Выпей, Лизуня.
-Никитич, да сроду столько не пила?
-Пей, дочка, пей, сколько сможешь, потом пойдем, с мужиками поговорим.
Кашляя, давясь, перхая, Лиза все-таки выпила все, сжевала не ощущая вкуса, краснобокое яблоко, посидела, чувствуя, как понемногу разжимается у неё внутри сжатая пружина...
-Никитич, а что у Миши за фотография, где они возле столбика с номером и звездочкой стоят, к кому-то погибшему ездили?
-А вот сейчас и спросим, пошли-ка.
В столовке уже ничего не напоминал о разыгравшейся драме - все было как всегда, на своих местах. Мужики сидели за общим столом, негромко о чём-то переговариваясь.
Лиза, войдя, сразу с порога спросила:
-Миш, а что это у тебя за фотка, вы к кому-то ездили погибшему?
Никитич за её спиной кивал и жестикулировал.
-Да, это мой двоюродный дед по маме, мы почти шестьдесят лет ничего о нём не знали, только то, что погиб, не дожив до восемнадцати где-то под Варшавой, вот летом мы и съездили к нему. Я сейчас фотографии и рисунки младшего братика принесу.
Принес альбом и стал рассказывать про дядюшку совсем молоденького, точь в точь как на рисунке Филиппа. Мужики, не веря, вглядывались в юное, безусое лицо:
-Да ему тут лет тринадцать всего и дашь, - вздохнул Вовка, - эх, пацаны ,сколько вас тогда полегло!!
Помолчали, вспомнили своих фронтовиков, а потом Минька долго рассказывал про своего безумно любимого деда Панаса, про то как он случайно встретил в их городе фронтового друга, которого вытащил едва живого, и почти сорок лет считал его погибшим, про остальных, оставшихся в живых дедовых однополчан, они же наоборот, думали что дед уже давно умер. Он копировал дедову речь, рассказывал про 'усякую полезную вешчь', про его кирзачи, про его любопытство, золотые руки... Все слушали внимательно, где-то смеялись, где-то умолкали, потом разговорились - у каждого был свой дед или два и хорошие воспоминания, связанные с ними.
-Мой бачка, - сказал молчавший все это время, но внимательно слушавший ребят, Петр, -на фронте снайпер был, сто пятьдесят трех фрицев снял однако, потом, правда, ранило сильно, долго лечился, на фронт больше не взяли, руку отняли. Гордимся, вот восемьдесят лет будет летом.
-Да ты что? - ахнула Лизавета, - твой Николай Васильевич? Такой маленький, худенький?? Ниже меня ростом, хотя я сама метр в прыжке. И надо же...
-Этот худенький знаешь, как умеет маскироваться? Не смотри, что однорукий. Нас в семье семеро, мы в детстве его ни разу не смогли найти, хотя тундра, это не тайга.
Вот так и сидели, пока не затрещал телефон с поста, Никитич, выслушав, поднялся:
-Вы тут поговорите, меня начальство хочет, я быстро.
Ребята тоже притащили фотки, и постепенно разговор оживился. Каждый старался вспомнить что-то смешное из детства, стараясь отвлечь дохтур-ку от неприятных, теперь уже воспоминаний.
Никитича же ждал на связи милицейский. Следователь попросил описать задержанного, поинтересовался особыми приметами. Никитич пожал плечами, потом вспомнил:
-Подождите, у нас один парнишка ему как-то спину тер, спросим сейчас.
Олег сразу сказал, что у Зубова на левой стороне груди выколота голая пышная красотка.
-Так-так, вот куда, оказывается, рванул, мы-то подозревали, что поближе к столице, чтобы затеряться, а он, видишь, как рассудил, так бы отсиделся, глядишь, если бы ума хватило жлобскую натуру не показывать, уж больно он лют на женщин, озабоченный по самое не хочу. Этот Зубов Валерий - будем пробивать кто это - хорошо, если только украл документы, когда хвост прижмут, может и на мокрое пойти. Иван Никитич, у Вас там стрелки есть, понаблюдайте ночью, если что, при попытке к бегству... такая мразь, по нему самая настоящая петля плачет. Поосторожнее, утром мы прилетим с конвоем.
-Такой опасный?
-Более чем! Земцов Владимир, он же Ершов Анатолий, Греков Геннадий, Мильченко Василий - особо опасный преступник, бежал с этапа, подкупив охранника, на его счету много чего. Начинал с мелких краж, был судим пять раз: грабежи, мошенничество, последний раз - убийство. Очень прошу, будьте начеку. Мы завтра вплотную займемся и теми кто его на работу принял, до встречи!!
Никитич не стал ничего говорить при Лизе, видя, как она оживленно беседует с ребятами, а сам незаметно поманил Петра и Ивана за собой на улицу. Кратко передав разговор с ментом, спросил,
-Как, ребята, подежурим ночью?
-Ты, начальник, спи, однако, возле дохтур-ки. А мы посторожим, не переживай, наши глаза шибче видят. Лиза засыпала улыбаясь, -'какие славные у Никитича ребята... А Миша такой внимательный, и с ним так уютно' - была последняя мысль, уплывающей в сон, девушки.
Никитич же всю ночь вскидывался от каждого шороха, да и кроме Олега, спящего без задних ног, остальные тоже спали, что называется - вполглаза.
Утро наступало как-то нехотя, словно день тоже не хотел видеть мерзкую рожу Зубова-не Зубова. Милиция не подвела - прилетели на своем вертолете в десять утра, с вооруженной охраной, а когда открыли ангар, Зубова там не оказалось. Задняя стенка ангара из нескольких листов железа была скреплена болтами, и как этот зверюга умудрился в полной темноте найти слабо закрученные болты и сумел на морозе их открутить и уйти в тундру в одном только свитере, было неясно.
-Жить как хочет, сволочь, - сплюнул приехавший вместе с охраной следователь, - неужто уйдет опять?
Запросили по рации проводника с собакой, и через пару часов собака привела к небольшому болотцу, из которого торчала уже закаменевшая на морозе кисть руки. Пока подогнали кран, пока натягивали трос, пока накидывали трос на эту руку (что удалось далеко не сразу), пока вытащили, пока составили протокол опознания, уже совсем стемнело.
-Тьфу, гиена мерзкая, как жил, так и сдох! - плевался извазюканный, уставший следователь. - Из-за такой мрази в болото пришлось лезть!!
А Никитич, ещё когда только нашли руку, приметил, как хитро ухмыльнулись Лизины сопровождающие, и поздно вечером, когда все разошлись кто спать, кто на работу - молча пожал мужикам-манси руки. Да и что можно было сказать, мир на одну мерзкую тварь стал чище. Как манси умудрились передать этому... разводной ключ, почему он рванул не в сторону буровой?? Хотя здраво рассудив, Никитич отверг эту идею, уж на буровой-то его точно бы засекли. Почему он выбрал направление к болоту - это теперь он отчитывался там за все, перед Всевышним.
Петр, ответив на рукопожатие, пожал плечами:
-Такой шакал и сдох по-шакальи. Гниль на севере не выживает!
Через пару дней выяснилось, что Зубову помогла попасть к ним на работу весьма любвеобильная дама из кадров, хотя несмотря на некоторую похожесть настоящего Зубова и этого, многоименного, на фото в паспорте определить, что люди разные, можно было невооруженным взглядом. Установили также, что настоящий Зубов приехал сюда подзаработать и действительно имел диплом специалиста, но найти его пока не смогли.
-Скорее всего, весной вытает, - грустно заметил следователь.
Лизавета сердечно распрощалась со всеми ребятами, долго благодарила Миньку, тот пожал плечами:
-Любой бы так наверное сделал ,женщин обижать нельзя, наоборот, детей и женщин всегда надо оберегать. У меня батин пример перед глазами.&n-Хороший, видимо, у тебя батя.
-Ещё какой, штучный мужик!
ГЛАВА 19.
А Лигар Тонков старательно осваивал школьные премудрости, категорически потребовал, чтобы его оставили на продленке:
-Тама интересно, можно и погулять, и уроки сделать. Не, папка, я с тобой все одно буду их повторять, но тама же ребята. Сам говоришь, надо побольше с пацанами нормальными дружиться.
Как-то резко захолодало и Игорешка оказался очень нужным всем девочкам в классе. Собирались на прогулку, Игорек ворча завязывал своей подружке Кнопке шарфик:
-Тама ветер сильный. Ишь, чего удумала, с голой шеей идти, стой уже смирно!
Повязал шарфик, оглядел дело рук своих и увидев, что рядом пыхтя пытается завязать шарфик Маринка Орлова, позвал: - Иди тоже сюда. А вы чё сидите? Мужики вы или чё, давайте, помогайте девчонкам. А то простудются все разом и чё, полкласса заболеет?
"Мужики" тоже стали завязывать шарфики девочкам, многие девчушки и сами умели, но приятно же внимание. Он на самом деле искренне и внимательно следил за порядком в классе и на продленке. Надежда Ивановна в разговоре с директрисой называла его не иначе как - "мой завхоз".
А он каждый вечер ждал, когда начнется действо под названием проверка домашнего задания. Садились все трое за большой стол - папка посредине, дети с боков, и начинались приятные минуты и для папки, и для сына. Соня первые дни ворчала, уходила от них к себе, но, видя такое искреннее и горячее желание братика все знать и понять как можно скорее, тоже присоединилась к вечерним посиделкам. Папка, с нежностью поглядывая на своих деток, старался пояснить все непонятные моменты, изумляясь про себя, что он, оказывается, много чего помнит. Когда начинали буксовать, особенно с заданиями Сони, звали на помощь маму, все трое шумно разбирались.
Игорешка, когда родители начинали говорить там всякие непонятные слова или спорить, что скорость чего-то там, брал своего любимого 'Конька -Горбунка' и, пересев на диван, негромко читал Мурке книжку, стараясь делать это с выражением. И когда родители и Соня умолкали, было слышно голосок:-Только началО смеркаться, средний брат пошел сбираться...
-Сыночек, нАчало, - автоматически поправляла мама, сыночек кивал и перечитывал все заново.
Мурка стала совсем круглая.
-Пузо, как шар проглотила, поди, котенков будет много. Сколько их бывает, пап, у кошек?
-По-разному, сын, от трех и до восьми.
-Восемь? - Сын в ужасе округлил глаза. - Я их куда девать-то стану? Ну, твоему менту одну отдадим кошку - просил ведь, ну, дедуне, Иван Петровичу на дачу. Ну, дядь Сереге, а ещё куда?