Саша сел на стул:
-Вить, ноги не держат совсем! Охренительная весть!!
-Сашк, ты Алюне чё-нить соври, про меня там, что накосячил, проблемы, и ты волнуешься за меня... Она ведь у тебя ушлая, в момент учует, что какая-то беда. Я хоть и болван, но знаю, что от такой вести молоко точно пропадет. Ваньке этим не поможешь, а вам будет не сладко.
-И чего сказать?
-Скажи, морду начистил вышестоящему за поганые слова и действия... чтоб врали одинаково. Саш, - как-то жалобно спросил Витёк, - ведь найдется наш Чертушка? Ну не может он пропасть, не такой человек!
-Я тоже надеюсь, что выбредут к нашим. Вить, впервые в жизни страшно звонить Чертовым.
-Ты утром Евсееичу позвони, - Витек продиктовал телефон, - с работы, а я, если на Алюню попаду, очень надеюсь, скажу, что все нормально, утряслось.
Авер пошел курить, какой тут сон, когда Ванька, его третья часть души, неизвестно где.-Чертушка, ты только выживи!! - мысленно кричал он ему, - выживи!!
А в Свердловске поникла Натаха, прошли ноябрьские праздники, ещё неделя, а от Чертова не было вестей. Она автоматически ходила на занятия, автоматически что-то отвечала, а внутри ширилась пустота. Версии его молчания были всякие, но больше всего мучили две: что-то случилось с ним и не нужна, а первая вызывала леденящий душу холод.
Заскочивший вечером Санька совсем не узнал сестру:
-Натах, ты болеешь?
-Не, Сань, не болею.
-Колись, сеструха, что случилось? Ведь мамка, увидев тебя такую, свалится с сердечным приступом точно.
И Наташка разрыдалась:-Ваня, у него что-то случилось, - она всхлипывала и по-детски размазывала рукой слёзы.
-Не, и это моя боевая сеструха? Эт чё такое? Слезокапка какая-то. Пошли, попробуем Аверу позвонить.
На почтамте наменяли пятнадцатикопеечных монеток, и Санька набрал Аверов.
-Привет, Саша! Как у вас дела? Малышка там не подросла, а то может и женился бы на ней, из-за тестя конечно. Саш, мы тут с Натахой решили вам... что? Когда?
Наташка вцепилась в его рукав.-Так, так, и чтоо? Где? Понял, понял, да, да, обязательно. Завтра? Да! Пока, Алюне и деду привет.
-Что? - обмирая спросила Наташка.-Ну, не здесь же, пойдем, вон, на улицу.
Отошли от почтамта, остановились на Исетской набережной. Вода глянцево блестела, и в ней отражались огни самого большого в городе киноконцертного зала"Космос".
-Глянь, как завораживающе смотрятся огонечки.
-Сань, не свисти, что случилось?-А случилась, Натах, проблема большая, Иван в командировке в Афгане, там в их вертолет стреляли духи ...
-И..?? - обмирая спросила Наташка.
-И они ушли, успели, только вот пока где-то блудят... - видя, что сестричка покачнулась, взял её за отвороты пальто и зашипел:
-Слышь, ты мне тут истерики не устраивай. Он живой, он там не один, они втроем, а чтобы три русских мужика да не справились?! Твой Ванечка не пальцем деланный, вон какой амбалище, ему уменья не занимать.
Он тряс Наташку и уже орал в полный голос:
-Нельзя плохо думать, верить надо! Поняла!!
Наташка, никогда не видевшая таким своего доброго и всегда веселого брата, испугалась уже за него.
-Санька, Санька, ты чего орешь? - она приложила свои ледяные ладони к его щекам. - Сань, Саня, это же я, ты здесь, дома, успокойся.
Холодные ладошки как-то остудили его, он потряс головой, с удивлением посмотрел на свои руки, сжимающие ворот её пальто:
-Наташ? Прости, накрыло, уфф!! - он схватил горсть снега и размазал его по лицу. - Прости, - он помотал головой, - хорош у тебя братец, вместо помощи истерит, как девка.
-Санечка, - едва сдерживая слезы, сказала Натаха, - ты у меня самый любимый братик, только не переживай так, а? Я, я, наверное бы, почувствовала, что его нет, а так в душе тревога и тоска.
-Ишь ты, какая у нас любовь образовалась, - хмыкнул Санька, совсем успокаиваясь, - а то "дяденька-амбал, гора Араратская". Будем ждать, не тот человек Ванька твой, чтобы сломаться.
Он обнял её и притянул к себе:
-Не кисни, вот увидишь, явится твой Чертов, как... как чёрт из табакерки. Да, Авер просил звонить ему на работу, дома-то Алюня кормящая. Она его и так достала, что случилось, видит же, что мужик сам не свой, а они с Витьком на пару врут ей, что у Витька неприятности. А ты привыкай, выбрала себе такого ухаря, вот и умей держаться.
-Я, я... буду, - всхлипнула Наташка, - я, правда, буду. Сань, ведь он найдется?
-Должен!
А генерал Романов совсем не хотел идти домой. Если на работе в течение дня он как-то забывался, то дома... дома была тоска: мутная, засасывающая, хватающая за сердце... Он винил себя - его единственный племянник, бабник, нахалюга, отчаюга и самый лучший друг для своих Авера и Витька... Восьмой день ни слуху ни духу - вертолетчики облетели весь предполагаемый район пребывания племяша с двумя оферами - бесполезно.
-Надо давать отбой, - совсем поник генерал. - Олюшка ведь не переживет, а и ты, старый мудак, как сможешь такое вынести? Надо идти, Решетов опять засидится, а там ребенок маленький на одних руках.
Осунувшийся, печальный генерал, вышел из кабинета, попрощался с адьютантом и, сгорбившись, пошел на выход, не видя, с какой жалостью смотрит ему вслед и жалеет его Решетов:
-За неделю в старика превратился, а ведь всегда был невозмутимым и бодрым! - с болью подумал адьютант.
Тоже собрался и, уже выходя из приемной, услышал телефон.-Блин, - поморщился он, - как не вовремя.
Но послушно подошел к телефону:
-Капитан Решетов, слушаю. Что??? Когда??? Да, так точно, сию же минуту! Спасибо огромное, товарищ полковник!!
И подбежав к окну, рванул заклеенные на зиму рамы, высунулся по пояс в окно и, увидев выходящего из дверей генерала, заорал во всю силу лёгких:-Товарищ генерал!!
Тот не поднял головы - мало ли каких генералов зовут.
И Решетов заорал по не-уставному:
-Анатолий Евсеевич! Стойте! Подождите меня! Стойте!!
Романов поднял голову, с удивлением глядя на своего всегда суховато-замкнутого адьютанта, а тот торопясь, закрывал окна.
Схватил свой портфель, и побежал вниз, вспомнив, крикнул на выходе:
- В приемной генерала Романова окна надо переклеить, не забудьте!
Выскочив, подбежал к генералу и, вытянувшись, опять совсем не по уставу доложил:-Товарищ генерал, звонил полковник Филатов. Два часа назад на дальний пост номер сто тридцать вышла группа из трех человек, один из них - капитан Чертов Иван Георгиевич!
И видя, как покачнулся генерал, заорал часовому, подскакивая к Романову и поддерживая его:
-Скорую, немедленно!
Немного оклемавшийся после укола -'Скорая' приехала быстро - чуть порозовевший Евсееич велел везти его к Чертовым, предварительно позвонив врачу, и попросив его подъехать тоже. Едва зайдя, столкнулся с зареванным взглядом Галинки.
-Как Олюшка?
Та всхлипнула:
-Все так же.
-Не плачь, девочка, жив наш Ванька!
Та неверяще уставилась на дядьку, потом взвизгнув, подлетела к нему:
-Правда?
-Правда, правда.
Она вихрем метнулась в комнату:
-Мама, мамочка, наш Ванька живой, мамочка. Ты слышишь? - тормошила её Галинка. - Мамочка же! - она и плакала, и смеялась одновременно, - мама!
Ольга Евсеевна медленно повернула голову к брату. Прозвенел дверной звонок.
-Галя, открой, это, наверное, врач.
И тут Олюшка, его милая, кроткая, вежливая девочка, называющая всех уменьшительно-ласкательными именами, вызверилась:
-Враач?Ах, ты, старый козёл!
-Олюшка? - ахнул братец.
-Я пятьдесят девять лет Олюшка, а ты, генерал хренов, старый мудозвон, ты, скотина безрогая, втирал мне, что сын, единственный, в командировки мотается по Союзу! - Она резко поднялась с кресла, в котором сидела почти все это время. - И ты думаешь... - тут Анатолий Евсеевич совсем ошалел - его Олюшка крыла площадной бранью, разгневанно наступая на него, он пятился к двери, а сестрица схватила любимую большую напольную вазу и грохнула ее об пол, брат закрыл голову руками.
-А... страшно тебе, старая сволочь, стало? А сына когда туда посылал, как я понимаю, третий год подряд, тебе страшно не было? - Она ругалась и швыряла на пол все, что попадалось под руку, а брат стоял и оцепенело смотрел на неё.
Ловко вывернувшийся из-за него врач сумел схватить Ольгу Евсеевну за руки:
-Ну, голубушка, побуянили и хватит, пойдемте, вон, лучше по чайку? - он как ребенка уговаривал сестричку. - Пойдемте, милая, поговорим, посидим!
Ольга Евсеевна как-то враз сникла:
-Ой, стыдоба какая, это я при Вас так хулиганила?
И она зарыдала.
-Воот и славно, вот и хорошо, поплачьте, голубушка, Вам это просто необходимо! - Он усадил её на диван, непрерывно разговаривая, ловко достал шприц с набранным лекарством и аккуратненько поставил ей укол. - Вот и хорошо, сейчас мы пойдем на кухню, а дочка здесь все уберет, пойдемте.
-А тебя, сволочугу, видеть не могу! - выдала сестричка Толюшке.
Тот кивнул:
-Я согласен, слава Богу, ты ожила! - сел на диван и жалобно попросил: - Галинка, нацеди-ка мне корвалолу, что-то мне плоховато и укол не помог.
Галинка поспешила на кухню, оттуда тут же появился врач. Посмотрел на Романова, покачал головой:
-Я Вам сейчас тоже укольчик, а?
-Да вот, полчаса назад уже делали на Скорой.
-Тогда капли и лежать, никаких домой!
-А сестрица меня не выпнет?
-Нет, она сейчас скоро уснет, хорошо, что она прокричалась и проплакалась, хуже было бы, если б молчала.
-Ладно, я согласен, только вот по телефону мне бы поговорить?
-Можно, но никаких волнений.
-Да сейчас волнения-то радостные.
Едва открыв дверь, Авер увидел разговаривающую с кем-то по телефону Альку.
-Да, хорошо, вот, он сам подошел, да, спасибо, Анатолий Евсееевич, да, передаю уже.
У Авера замерло сердце... как был в шинели, он шагнул к телефону...
-Да? - хрипло выговорил он.
-Сашка, Саш, Ванька нашелся, подробности завтра. Передали только, что вышли на отдаленный пост, совсем в другой стороне от места поисков.