Маргарита, вскочив, двинулась за ним, освещая себе путь леденцом на палочке. Они повернули раз, другой, третий, девочка едва успевала отмечать по ходу каменную кладку, какие-то ржавые крючья в стенах, обрывки массивных кованых цепей. Пугаться по-настоящему не получалось — мячик стремительно катился вперед.
Наконец они оказались на небольшой каменной площадке, дальше коридор раздваивался. Мячик остановился, будто в задумчивости, — и, поколебавшись, устремился в правый проход. Коридор стал значительно просторнее и через два поворота уперся в массивную дверь. Она выглядела гораздо старше, чем те две, которые девочка видела на поверхности. «Три сестры» — всплыло в голове у Маргариты. И не потому, что она была хорошо знакома с творчеством писателя Антона Чехова. Просто так назывался спектакль, который шел в их театре, по словам бабушки, уже двадцать лет. Мячик остановился. Но петушок по-прежнему сиял теплым розовым светом.
Маргарита перевела дух (мячик катился достаточно быстро, поспевать за ним приходилось рысцой) и огляделась: коридор, которым она подошла к двери, оказался не единственным, с левой стороны тоже зияла арка прохода. Девочка вопросительно уставилась на мячик, но тот опять прикинулся обычной самодельной игрушкой и не подавал признаков жизни. Ничего не оставалось, как спрятать его в карман и потянуть за ржавую дверную ручку.
ГЛАВА 23
Дверь открылась неожиданно легко и без скрипа, будто кто-то совсем недавно смазал петли маслом. Девочка разглядела кладку стены и начало деревянного не то стеллажа, не то полки, на которой лежал большой целлофановый кокон. «В человеческий рост», — подумала Маргарита, и у нее неприятно засосало под ложечкой. Страшно медленно, почему-то на цыпочках, она двинулась вдоль стеллажа, уже опасаясь того, что должна была увидеть.
Это хуже, чем дурной сон, хуже, чем потеряться в темноте, — кокон заканчивался маленьким отверстием, из которого торчал… человеческий нос! Не узнать его было невозможно, над этим носом в свое время потешалась вся труппа. И каких только определений ему не давали — «сизый нос», «баклажанный стиль», «Карлик Нос»! Надо сказать, что заслуженный артист Валентин Носов большим ростом действительно не отличался, зато… Маргарита вдруг почувствовала страшную слабость. За первым коконом в неверном розовом свете она различила еще один, и еще. «Как в фильме ужасов», — только и успела подумать она перед тем, как окружающее ее пространство сузилось до темной точки и совсем исчезло.
Очнулась девочка от того, что кто-то ее хорошенько встряхнул. Открыв глаза, Марго различила смутно знакомые черты человеческого лица. И тут же снова зажмурилась, решив быстренько отправиться в обморок опять, потому что представила, что этот кто-то покинул свой кокон на стеллажах и теперь… «Маргарита! — позвал знакомый голос. — Очнись, Маргарита!» Девочка осторожно открыла сперва один глаз, потом другой — вокруг нее стояли Че, Георгий и кто-то еще… Приглядевшись, Маргарита узнала продавца ключей с рынка. Удивляться не было ни сил, ни желания.
— Как ты здесь оказалась? — сердито спросил Чертополох, жестикулируя с фонариком в руке. — Мы же просили: побудь сегодня дома. Теперь вся операция под угрозой.
— А с нашими… что? — вместо ответа сказала девочка.
Глянув на ее испуганное личико, Че смягчился:
— Да нет, не то, что ты подумала. Они, похоже, живы… пока, во всяком случае. Пульс прощупывается, хоть и изрядно замедленный, температура резко пониженная, но не смертельная… Они как бы в анабиозе. И твоя бабушка…
— Где она? — Маргарита тотчас оказалась на ногах.
— Тихо, тихо, — поморщился Камрад. — Сейчас покажу.
Света от фонариков и петушка Марго хватало, чтобы полностью рассмотреть продолговатый зал, действительно очень большой. Вдоль стен, по всему периметру, тянулись в два этажа деревянные нары — стеллажи. Их ширина вполне позволяла расположить на деревянном настиле укутанное во что-то наподобие целлофана тело «гордости труппы» народного артиста Назаренко, который лежал сразу вслед за Носовым. Лица Назаренко в отверстие не было видно из-за внушительного холма живота.
Маргарита обвела взглядом стеллажи. Все были тут: и бухгалтер, и режиссер Александр Васильевич, и гардеробщица тетя Настя. Проткнув прозрачную упаковку, наружу торчали вечные ее вязальные спицы. Под несколькими слоями пленки девочка ясно различила полосатый носок и клубок пряжи. «Так и взяли», — кивнул в ее сторону Че и, поддев Маргариту за локоток, почти потащил к центру зала: там, на грубо сколоченном помосте, стояла большая коробка, в которой… Маргарите пришлось привстать на цыпочки, и слезы всего этого дня немедленно оттаяли у нее внутри, покатившись наружу, — в коробке лежала бабушка Корица.
Лицо спокойное, мраморное, рыжеватые буйные кудри приглажены. Да и окутывал ее не целлофан, как остальных, а прозрачная ткань, по которой то и дело пробегали серебристые искры. Маргарита потянула к бабушке руку, но Че не дал ей дотронуться:
— Не надо, что ты, — прошептал он, — я не уверен, что и это дело не снабжено чем-то вроде сигнализации. Сейчас давайте так: Георгий и Маргарита, идите к внешнему выходу, ждите там нас с Сильвестром. Как только мы подойдем — сразу на улицу. Поможете перенести Корицу.
Маргарита хотела было что-то спросить, но Че сунул ей в руку петушка и легонько подтолкнул вслед затрусившему в темноту Георгию. Тот уверенно провел девочку правым коридором, ловко огибая по дороге груды кирпичей и строительный мусор. Остановились у еще одной старинной двери. «Четвертая сестра», — подумала Маргарита.
— Правильно, — отозвался на ее мысль Георгий. — А ведет она на улицу, на задворки театра, очень удобный и укромный ход. Че, как всегда, проигнорировал этикет и не познакомил вас, Маргарита, с нашими союзниками. Так что я, пока есть время, постараюсь исправить его оплошность. Продавца ключей с рынка зовут Сильвестр. Он наш давний помощник. Так же, как и еще одна небезызвестная вам особа…
Тут послышался нарастающий вой и топот ног. Там, откуда ждали вторую часть маленького отряда, появился свет.
— Открывайте дверь, Маргарита, — отрывисто прорычал пекинес.
Показались запыхавшиеся Сильвестр с Че, с двух сторон несущие на руках тело Корицы. Они торопились, как могли, преследуемые стаей светящихся огоньков. Маргарита распахнула дверь и придержала ее, пока бабушку выносили на театральный двор, потом резко захлопнула. Во дворе их ждала машина, старенькая «девятка». За рулем сидела, златозубо улыбаясь, торговка семечками. Маргарита с Георгием шлепнулись на переднее сиденье. Пока Сильвестр втаскивал Корицу на заднее, Че снаружи припер дверь подвернувшейся палкой. Уже отъезжая, они видели, как сотрясалась «четвертая сестра» от ударов с той стороны. Отдельные искорки выскакивали на улицу через щели, но тут же с шипением гасли в свете дня.
— Ничего, — Че победительно улыбнулся, — наружу эти пузырьки вырваться не должны, по крайней мере сегодня. Похоже, они имеют силу только в темноте или при искусственном освещении.
ГЛАВА 24
До дома добрались благополучно. Тетушка Крапива — а именно так называли друзья торговку семечками — оказалась лихим водителем. Маргарита на каждой колдобине оглядывалась на бабушку. Но Корица, увы, не реагировала ни на звуки, ни на встряску, пребывая в каком-то промежуточном состоянии между жизнью и смертью.
Домчались быстро.
— Лучше думай «сном» и «явью», — предостерег Георгий Маргариту, когда все поднялись в квартиру, а Корицу уложили на кровать в ее комнате, закутав в одеяло. — Мысли имеют большую силу. Не добавляй энергии тем чарам, которые и так уже есть.
Стараясь не расплакаться, Маргарита отправилась на кухню расставлять чашки. Однако и Сильвестр, и Крапива от чая отказались, сославшись на срочные дела.
— А ты смелая девочка, — сказала в прихожей, прощаясь, торговка семечками. — Я это сразу поняла, как только тебя увидела. Там, возле театра. Мы с тобой еще повоюем, верно? — И широко улыбнулась, блеснув золотым зубом.
— Надеюсь, сегодня наша помощь не потребуется, — Сильвестр пожал Че руку. — Вот — на всякий случай. В отличие от мобильных, абсолютно безопасная и бесперебойная связь, — и протянул три ключа на кожаных веревочках.
Георгию прицепили к ошейнику совсем маленький, как от игрушечной машинки, ключик, Маргарите достался небольшой и изящный, видимо, от старинных часов.
— Третий — для Корицы, — пояснил Сильвестр, — а у тебя, Камрад, уже есть, сам на рынке выбрал. Лечите Евгению!
Пока Сильвестр одаривал всех ключами, Маргарита успела внимательно рассмотреть его и торговку семечками. К удивлению своему, девочка поняла, что Старьевщик и Крапива куда моложе ее родителей. Особенно ей понравились ярко-голубые глаза Сильвестра. Теперь их «стариковские» прикиды и золотой зуб Крапивы казались не больше, чем театральными костюмами. Мишурой? Обманкой?
Едва дверь за гостями закрылась, Че, Георгий и Маргарита отправились в комнату к бабушке. Она по-прежнему лежала, не шелохнувшись, с закрытыми глазами. Внучка села на пол у кровати и взяла ее руку в свою.
— Теплая, — всхлипнула она, и несколько слезинок упали Корице на пальцы. Марго даже показалось, что ресницы бабушки дрогнули. Че между тем достал из саквояжа пакет с сухой травой и поджег ее в керамическом блюдце.
— Обработка помещения дымом чертополоха, — вполголоса пояснил Георгий, — первое дело при реабилитации.
— Идите ужин готовьте, — не оборачиваясь, скомандовал Камрад, — подогрейте вчерашние щи. Это блюдо из тех, что с течением времени становится только лучше. И еще, Марго, дай мне бабушкину трубку, запущу я парочку сторожевых дымо-драконов.
По кухонному столу, как ни в чем не бывало, разгуливала свинка-эльф.
— Перцовка! — слабо улыбнулась Маргарита. — Ты-то как себя чувствуешь?