Мои силы закончились. Я заметалась, как попавшая в липкую ловушку муха, в поисках выхода. В поисках силы… энергии.
И нашла ее внутри. Где-то на первобытном уровне, куда почти никогда не заглядывала.
Что-то поднялось из глубины души. Что-то мощное, темное, безграничное. Нечто, что было со мной с самого рождения. Я вспомнила, что уже пользовалась этой энергией. В пустом умершем мире, где ветер играл смертельную мелодию на органе из белых костей. Тот мир тоже почти выпил меня, но ко мне явилась это темное внутреннее нечто, и наполнило меня яростью и силой. Тогда оно помогло мне совсем чуть-чуть – просто подало руку и помогло встать на ноги, и из-за этого я не успела осознать суть этой силы, но сейчас она взорвалась внутри меня на полную, и я ощутила ее кристально ясно. Мое обычное сердце не справилось, истощив свои силы, почти остановилось, и тогда включилось то, второе, которое удваивало мой пульс. И включилось так мощно, что я почувствовала, как темная теплая сила моментально наполнила меня, заструилась из рук и ударила в ограждавшую меня мембрану с неотвратимостью стенобитного тарана. И тогда пузырь лопнул. Разбился вдребезги и осыпался осколками.
Туман тут же постепенно рассеялся, и я оказалась в осеннем лесу на берегу небольшой реки или скорее ручья. Чуть поодаль, склонившись к воде, спиной ко мне сидел мужчина, одетый в рубаху из серого грубого полотна. Было странное ощущение – я понимала, что я все еще во сне и окружающее не совсем реально, и в то же время чувствовала под ногами землю, дышала запахом прелых листьев, наполнявшим осенний пожелтевший лес, чувствовала холод и слышала тихое журчание воды.
Когда я судорожно вздохнула, отходя от невероятного напряжения, мужчина услышал, резко выпрямился, и обернулся. Это оказался японец из еще тех времен, когда самураи на островах были не экзотикой, а обычной действительностью. Его длинные волосы были стянуты на затылке в тугой узел, а макушка и лоб были гладко выбриты. Рядом с ним лежал небольшой сверток.
– Кто ты, госпожа, имеющая власть над снами? – спросил он.
Японец, когда говорил, не раскрывал рта. Слова родились в моей голове сами по себе. И я так же ответила – одним желанием сказать. Вокруг стояла хрустальная тишина, сплетавшая шелест листьев и воды и ее не следовало разбивать грубыми звуками:
– Я – Та, что искала меч. А нашла тебя.
Японец низко поклонился:
– Для меня честь, что слухи о моем искусстве дошли даже до небес.
Небес? За кого он меня принимает. Я оглядела себя – в пространстве сна я оказалась вовсе не в шубе и темном комбинезоне, а в ярко красном развевающемся на несуществующем ветру платье, с подолом разрезанном на множество лент. Их мельтешение создавало ощущение, как будто я не стою, а парю над землей. Видимо такой хотел меня видеть этот японец. Или мое собственное подсознание.
Я подошла ближе к неглубокому ручью. Из воды торчала рукоять воткнутого в донный песок меча. Не моего – это была обычная стальная катана.
– Ты купаешь меч? – недоуменно спросила я.
– Вы хотите преподать мне урок. Сейчас я снова познаю свою никчемность, госпожа – с поклоном ответил японец. – Вы позвали меня в этот сон, чтобы показать, что, несмотря на все старания, мне никогда не превзойти Масамунэ. И мой меч по-прежнему разрезает воду.
– Расскажи мне, – повелела я.
Этот разговор мыслями не позволял мне строить витиеватые словесные конструкции. Мысль сразу обретала форму и достигала чужого разума. Здесь невозможно было солгать.
– Если госпожа желает. В детстве меня поцеловала богиня Идзанами. Коснулась губами лба и сказала, что теперь часть ее будет всегда жить в моих мечах. Так определилась моя судьба и мое проклятие. Мои клинки совершенны, но это была Идзанами-но ками, повелительница царства мертвых. Поэтому народ говорит, что в каждом мече, что выходил из-под моего молота, навсегда поселялся демон, концентрировавший в стали энергию янь. Чистую ярость. Мои клинки жаждали крови. Это были самые смертоносные мечи в мире. Говорят, бывало, что даже брали вверх над своими хозяевами и приводили их в боевое бешенство, когда это не было необходимостью. Один самурай в таком состоянии зарубил своих близких. На протяжении десяти лет Токугава даже запрещал их. И вот однажды, когда запрет был снят, я, Сэндзи Мурамаса, потерял разум от тщеславия и решил, что стал величайшим мастером всех времен. Я нашел Хондзе – лучший меч легендарного Масамунэ, мастера, что не дожил до моего рождения, и решил сравнить его со своими. Я воткнул в дно ручья Хондзе и свой лучший меч и стал наблюдать. Рыбки, листья и водомерки, едва касаясь моего клинка, мгновенно распадались на части, а меч Масанунэ не смог разрезать ничего. Я возликовал, сочтя, что превзошел самого известного мастера. Проходящий мимо монах заметил мою радость и поинтересовался ее причиной. Когда я рассказал ему в чем дело, он некоторое время наблюдал за водой и заметил, что Хондзе не разрезал даже воду. Течение огибало его, так что, ничто не касалось стали. Это было материальное воплощение инь. Само хладнокровие и спокойствие. Тогда я понял, что воистину побеждает в битве не тот, кто зарубил соперника, а тот, кто избежал самой битвы. Хондзе был совершенством, которое я не смог превзойти. Сейчас вы, госпожа моего сна, решили напомнить мне этот момент. Мой меч снова разрезает воду и все, что его касается.
«Зачем я здесь?» – подумала я, но во сне мысль тут же обрела словесную форму.
– Мне нужен меч, – без слов произнесла я.
Японец снова согнулся в поклоне:
– Я польщен. Какое именно из моих творений интересует госпожу? Вы хотите забрать этот? – он указал на воткнутую в дно ручья катану.
– Нет. Мне нужен необычный меч. Не тот, что легко рассекает плоть. Мне нужен клинок, способный отсечь…
Я замялась, пытаясь понять, как объяснить, что речь пойдет о нитях путей назад, которые сковывают миры при перемещении ныряльщиков, но мысли тут были опасны – они сразу превращались в образы, которые я транслировала в чужой мозг:
– Клинок, способный отсечь сомнения и пути назад.
Сэндзи Мурамаса тут же рухнул на колени и ткнулся лбом в песок:
– О, богиня, воплощение Кагуцути, простите, я не распознал вас сразу и был недостаточно учтив.
– Почему ты зовешь меня так? – удивилась я.
– Ваш меч готов, о госпожа. Лучший, из тех, что я когда-либо ковал. Он само совершенство! И он всегда со мной, ибо никому не дано знать, когда пророчество нагонит его.
– Объясни! Как ты успел сделать то, о чем я только что попросила?!
– Мне его уже заказали и велели отдать той, что однажды придет за ним, – японец продолжал кланяться до самой земли.
Я вздрогнула. Что, история повторяется снова? Меня опять кто-то ведет по проторенному пути?
– Кто сделал заказ? Это была я? Или кто-то очень похожий на меня? – леденея от предчувствия спросила я.
– О нет, госпожа. Это был второй визит Идзанами. Но то была Идзанами-но микото. До того, как она отправилась в страну вечного мрака Еми. Я понял это потому, что она была беременна. И да, она была похожа на вас, госпожа, потому что заказала меч для своей дочери, коей вы, несомненно, являетесь. Меч для Кага Хосей Тэнно: сияющей небесной императрицы всех императоров. Воплощения Кагуцути – духа огня. Она так и сказала – ей нужен меч, отсекающий заблуждения и сомнения. Отсекающий скверну и открывающий путь духовного развития. Материализация самой идеи Янь.
Я замерла, ловя ртом воздух. Моя мать? Этот человек видел мою мать! Может это ошибка?
– Как она выглядела? Я ее совсем не помню.
– Да, госпожа, ведь согласно легенде, после рождения духа огня Идзанами-но микото сошла в мир мертвых и стала Идзанами-но ками. Духом. Призраком. Оба раза, когда она приходила ко мне, она выглядела одинаково: у нее были темные волосы и темные одежды, но у вас, без сомнения, ее голос, ее абрис лица и, главное, ее глаза. Только в ваших живет огонь – я ощущаю его – а в глазах вашей матери всегда царила первозданная тьма.
Я молчала. Спросить хотелось так много, только у моего собеседника вряд ли были ответы.
Японец, тем временем подошел к свертку, развернул ткань и достал мой меч. Я сразу узнала его. Такой знакомый, такой родной уже. Я машинально протянула руку.
Пространство сна вздрогнуло.
Меч вырвался из рук кузнеца и моментально оказался в моей ладони.
В этот момент у меня возникло ощущение, что рядом с нами появился кто-то третий. Я не видела его, просто ощущала, что уже не одна смотрю на свой черный клинок.
Нужно было спешить.
– Сколько я должна вам за него? – спросила я.
– Ваша мать уже отплатила мне авансом. Она дала мне дар, сделавший меня тем, кто я есть. Это лишь моя скромная услуга в ответ. Я всегда буду ее должником.
– Спасибо, – прошептала я.
Пространство сна тут же подернулось мутной пленкой. Все побледнело и начало снова растворяться в тумане. В этот момент я видела, как небольшая смутная тень мелькнула вдали, стараясь успеть ко мне, но тут сон окончательно разрушился.
Я проснулась на плоту, держа свой меч в руках.
Глава 11
«Что это сейчас было» – этот вопрос Рыжей привел меня в чувство.
– А что ты видела?
«Ничего. Я на время отключилась от твоего мозга. Точнее это он от меня отключился. Так, как будто вообще отсутствовал, был не здесь».
– Ну… так оно и было, примерно. Я все равно не смогу объяснить, потому что сама не понимаю.
Ощущения были странные. Та сила, что только вырвалась на волю, никуда не ушла. Наполнила вены и мышцы, заняла кусочек души и, похоже, осталась со мной надолго. Пока она успокоилась после сильного всплеска, но, кажется, так будет не всегда. Непонятно, как она проявит себя в следующий раз, но теперь я чувствовала свое невидимое второе сердце даже ярче, чем обычное. Причем его невозможно было локализовать. Нельзя сказать, что оно стучит в груди или в голове. Оно было «где-то». Но его мощный пока спокойный пульс ощущался всем телом.