Юный хан общался с неизвестными мне мужчинами. Я возникла за его плечом, как привидение. Ойраты рядом с ним вздрогнули и непроизвольно схватились за сабли. Тогда и Убаши обернулся. Я увидела в его глазах облегчение и радость. Да, он был смелым воином, но он никогда не водил так много людей на бой. Причем он явно еще не особо представлял себе, что это именно за бой. Скорее всего информация о том, что ойраты подняли бунт еще только достигла императрицы. Имеющихся в области войск явно недостаточно, чтобы встать на пути такой армады, так что те будут уклоняться от битвы и ждать подкрепления из столицы, которому сюда недели две ехать, как минимум. Так что Убаши явно был в растерянности не знал куда и зачем вести такую кучу народа. Но, как я и велела, они действительно были готовы к походу.
– Всех ли ты собрал? – спросила я.
– Да! В полях вокруг бум нашего народа.
«Сотня тысяч» – перевела Рыжая.
– Вы точно взяли всех? Женщин, детей?
– И скот тоже. Люди хотят знать когда мы выдвигаемся. Отпускать ли пастись овец и лошадей.
– Немедленно. Собери всех нойонов и зайсангов. Я скажу речь.
Обернувшись, я нашла глазами подходящее место:
– Вон там.
Я стояла на вершине небольшого холма. Степной ветер трепал мои рыжие волосы, и они развевались как языки пламени. С учетом красных доспехов картинка должна была быть впечатляющей. Внизу у подножия столпились мои люди. Несмотря на то, что звала только военачальников, собралась огромная толпа. Простые люди тоже пришли, хотя услышать меня могли только первые ряды. Я смотрела на их лица, изборождённые морщинами от солнца и печали, в их глаза, в которых горели угли давней обиды и понимала, что приняла верное решение.
– Императрица и ее приставы многие годы плевали на свободу в наших сердцах. Выжимали из нас подати, как сок из травы. Если мы останемся, наши дети будут расти, не помня песен предков.
– Алира-гавджин! – крикнул стоящий рядом Убаши. – Имперские собаки не будут иметь над нами власти! Сколько ещё мы будем гнуть спины?
Толпа загудела, как потревоженный улей. Я закрыла глаза, чувствуя, как слова поднимаются из глубины, будто и вовсе не мои:
– Вы слышите, как степь стонет под копытами чужих коней? – Голос мой звенел, как натянутая тетива. – Видите, как души предков бродят меж курганов, ища покоя и справедливости? Мы – дети вечного синего неба, но стали рабами земли, которая не помнит наших имён!
Молчание. Даже ветер затих. Я шагнула вперед, и солнечный луч пробился сквозь тучи, упав на моё лицо.
– Они говорят: «Ойраты – пыль под сапогами». Но разве пыль рождает бури? – Я взмахнула рукой к горизонту, где дымились кочевья. – Сегодня мы станем ураганом! Не для мести, а для свободы. – Сердце билось так, будто хотело вырваться из груди. – Сегодня я покажу вам путь, который открыл мне Будда. Туда, где не будет ни гнёта, ни голода. Где наши дети будут учиться не страху, а мудрости. Сегодня всё изменится. Сегодня я поведу вас к свободе! Кто со мной – в конце обретет мир на своей земле. Кто нет – останется в цепях. Выбирайте.
Поймала изумленный взгляд Белого старца. Он не решился встать рядом, но и к воинам внизу не примкнул. Остановился на полпути между мной и ними.
Толпа внизу грянула, как огромный стадион, когда любимая команда, наконец, забила гол.
– Мы выдвигаемся немедленно! Идем на запад. Собирайте всех. И скот тоже.
– Хойр! – грянули мои войска
Мы медленно шли на встречу закату, что лизал степь огнём. Я ехала, не оглядываясь, зная, что сотня тысяч глаз сейчас буравят мою спину, и ничуть не удивилась, когда Карл догнал меня и поехал рядом.
– Ты вообще соображаешь, что делаешь? – тихо спросил он.
– Да. Прекрасно. Так ясно, как никогда ранее.
– Ты неисправима! Ты хоть знаешь, куда идешь? Там ведь нет никакого врага. Вы скоро упретесь в Волгу, а дальше куда? Штурмовать Астрахань и устроить бойню? Через две неделю туда подтянутся регулярные войска с артиллерией и пулеметами, и все будет кончено. Ты знаешь, что у империи уже есть танки? Будешь атаковать их на верблюдах с саблями наголо?
– Ты все увидишь. Поверь, зрелище будет незабываемое, – улыбнулась я.
Ойраты подобрали мне замечательного коня. Убаши сказал, что он был потомком тех орловских рысаков, что когда-то его отцу подарила императрица за верную службу. Высокий, игреневый, так подходящий под мои волосы и доспехи. В закатном солнце его кожа светилась, как раскаленные угли. Карлу же, из уважения к старости, дали невысокую кобылку местной породы, не отличавшейся большим ростом. Так что Белый старец, разговаривая со мной, был вынужден смотреть снизу вверх, лицо не скрывал капюшон, и я могла с удовольствием наблюдать его изумление и растерянность. Это была моя маленькая месть за все то время, когда он водил меня за нос.
Двое суток до этого момента у меня прошли в страшной суете и растянулись почти не две недели.
Расстроенная от того, что медальон так и не удалось вытащить из сна, я попробовала еще раз: постаралась заснуть и снова вспомнить портрет родителей, надеясь, что предыдущее сновидение еще не до конца развеялось и его удастся поймать за хвост.
Но мне приснились маки. Они цвели у моих ног, алые, как обещание.
Я шла по полю, которого не могла помнить. Я никогда и не где не видела подобного. Воздух дрожал от золотистого света, словно само время здесь замедлилось, растворившись в маковом шепоте. Бескрайние алые волны колыхались под ветром, касаясь ладоней, как живые. Закатное небо над головой было цвета старого янтаря – тёплым и густым, словно застывший мёд.
Вокруг царила тишина, но она была странной. Не мертвой, а… ожившей. Земля дышала. Стебли маков звенели, как стеклянные колокольчики, а где-то вдали, за горизонтом, явно журчала река. Я шла по полю дальше, и красные лепестки цеплялись за доспехи, оставляя следы, словно капли крови. Только без боли. Я ощущала лёгкость, будто мое тело стало частью этого мира, а душа стала чистой и прозрачной, как ветер.
Людей здесь не было. Никогда. Ни следов на земле, ни голосов, ни вздохов. Только маки, бескрайние и безмолвные, как застывшее пламя. Я опустилась на колени, запустила пальцы в холодноватую почву, и поняла, что до сих пор здесь не было даже смерти, если не считать зверей и насекомых. Эта земля не знала могил. В мире мертвых, если он где-то и существовал, даже не подозревали об этом месте.
Идеальный мир. Без ран, без потерь, без голосов, которые могут солгать. Но и без смеха, без прикосновений, без шёпота «ты не одна».
Проснулась я с солью на губах. За окном шумел дождь, а в груди всё ещё билось эхо безлюдного рая – прекрасного и пустого, как зеркало без отражения.
И тогда я поняла, что нужно сделать. Решение, наконец, оформилось.
Лишь бы успеть все подготовить.
Я нырнула в мое воспоминание о революции в империи и вернулась во двор красного замка вместе с вратами. Теми, которые когда-то использовали ренегаты, шантажируя Мрак армиями одичалых дикарей. Теми, через которые я перебросила войска в сердце Твери, столицы империи, чтобы посадить на трон Настю.
Следующие три дня я потратила на то, что разбирала врата по винтикам под руководством Рыжей. Мне пришлось неоднократно нырять за различными инструментами, название которых я часто не понимала. «Мультитестер», «Мегаомметр» и прочее. Зато к исходу третьего дня Рыжая наконец сообщила мне, что поняла принцип их работы.
«Их придумал гений. Но он не был знаком с микроэлектроникой моего мира. Их можно изрядно оптимизировать».
– Можешь придумать, как обойтись без больших шумящих генераторов? – спросила я.
«Легко. Если ты с помощью свой силы откроешь портал в нужный мир, то для поддержания прохода достаточно будет солнечных панелей».
Я уж обрадовалась, но тут меня ждало разочарование. Собирать прежние врата не было смысла. Рыжая собиралась сделать новые.
И снова была череда быстрых нырков в разные миры за нужными компонентами. Моя помощница показывала мне изображение требуемой вещи, и я перемещалась по нему, как по якорю, хватала и тут же исчезала. Вне красного замка у меня было менее двух дней чистого времени, и я очень опасалась, что этих сорока часов не хватит на все.
Но мы успели. Новая конструкция врат, которые сделала Рыжая при моей скромной помощи, выглядела уже не большим кольцом, а всего лишь двумя невысокими столбами. По уверению помощницы, если их разнести на полсотни метров, то область перехода будет до трех метров в высоту. Более, чем достаточно.
Оставалась самая малость – создать новый мир, а потом найти место для установки врат. И на это у меня оставалось чуть более четырех часов.
Я собиралась уж было снова нырять в пространство мастеров, но внутреннее чутье снова мне подсказало, что это ошибка. Мне требовалось нырнуть так далеко в прошлое, как я еще никогда не делала. Я уже давно понимала, что чем больше сдвиг во времени при перемещении, тем круче мне приходится напрягать второе сердце. У него тоже были границы возможного. Разряды тока сбивали меня с ног при нырках в пределах ста лет, а что уж говорить о веках. Так от меня один пепелок останется.
А сейчас я находилась в месте, которое было вне времени. Равноудаленное от любой точки на завернутой в цилиндр плоскости. Именно отсюда я могла переместиться в любое «где» и «когда» с наименьшими усилиями. Собственно, для этого замок и создан.
Маки. Они никак не отпускали меня. Мне нужно было не просто найти какую-то боковую ветвь во времени. Требовалось создать ее. Ту, что до сих пор вообще не существовало, и не могло существовать, потому что сеть временных параллелей начала ветвиться только вследствие человеческих решений. А мне нужна была та линия, что возникла до появления людей. Вместо появления людей.
Маки. Бескрайнее поле маков, с алыми, как кровь лепестками.
Я въехала на холм и остановилась, впервые оглянувшись на армию за спиной, что растянулась почти до горизонта.