А теперь помоги мне, деточка. Перенеси стул и кувшин с водой поближе – во-от сюда, – Валентина Никитична показала место, куда необходимо было переместить традиционные атрибуты нетрадиционной процедуры познания.
Кира выполнила все указания Валентины Никитичны, не переставая удивляться самой себе: и что она только тут делает?! Дальше было еще интересней. Валентина Никитична, держа кувшин обеими руками, наклонила его и тонкой струйкой начала выливать воду в таз, что-то тихо шепча и приговаривая. Когда вся вода из кувшина была вылита, она провела рукой по поверхности воды и что-то там увидела. Молча кивнув головой, она подошла к Кире, положила руки ей на голову и так же тихо начала шептать и приговаривать те же странные слова, что только что произносила, выливая воду из кувшина. Кира почувствовала сначала холод под руками Валентины Никитичны, потом тепло, потом жар. Когда ей стало невыносимо жарко, Валентина Никитична сняла руки с Кириной головы со словами: «Ну вот и слава богу, теперь все пройдет».
– А что, что это было? – встревоженным тоном спросила мама.
– Кто-то очень сильный отбирает у вашей дочери энергию. Я ее вернула, – как о чем-то вполне рядовом, спокойно ответила Валентина Никитична.
– Как это? Отбирает?..
– Очень просто: ему становится хорошо, а тому, у кого отбирают, – плохо. И хуже всего в те моменты, когда тот, у кого отбирают, находится в пути. В это время он становится особенно уязвим. Сейчас я еще посмотрю, – с этими словами Валентина Никитична вернулась к медному тазу, провела рукой по воде и начала внимательно вглядываться в водную поверхность.
– Иди сюда, деточка, – обратилась она к Кире, – я покажу тебе, а маме это видеть не надо.
Кира подошла к стулу, на котором стоял медный таз, и посмотрела в воду. Ее охватило странное чувство – смесь страха и интереса. Буквально через мгновение на водной поверхности она отчетливо увидела изображение черного внедорожника-перевертыша, лежавшего на крыше в кювете скоростной трассы. Мимо одна за одной проносились машины, потом подъехала машина скорой помощи, потом изображение пропало.
– А вы можете этому помешать? – в отчаянии обратилась к Валентине Никитичне Кира.
Кирина мама вскочила со своего места и начала с силой тормошить Киру: «Что? Что ты там увидела?».
– Витину машину. В кювете. Перевернутую. И скорую помощь.
– И что это значит? – не унималась мама, обращаясь то к Кире, то к Валентине Никитичне.
– Он в дороге. И он в опасности. Я уже ничего не могу изменить. Садитесь обе сюда, я немного помогу вам обеим. На какое-то время это вас защитит. Если хотите узнать, кто берет вашу энергию, посмотрите, кому из вашего окружения в ближайшие три дня будет плохо. И постарайтесь не встречаться с этим человеком. Никогда.
Всю обратную дорогу Кира с мамой молчали. Чувство тревоги и страха перед возможной трагедией напрочь отбило желание что-либо говорить.
У Кириных родителей было четверо детей: двое сыновей и две дочери. Сначала родился Борис, когда они были еще студентами, через три года – Рита, еще через два родился Виктор, а через семь лет после Виктора родилась Кира – «нежданчик-желанчик». Киру любили все, особенно Витя. С Борисом Кира не была так близка, как с Виктором или с Ритой. Возможно, причиной всему была слишком большая разница в возрасте: он рано стал самостоятельным, а не так давно женился и еще реже стал появляться в родительском доме.
На похоронах Виктора собралось много народа: улыбчивый и открытый, весельчак и балагур, он обладал редким даром магнетизма, позволявшим притягивать людей разного возраста и статуса. Известие о гибели Виктора в ужасном ДТП на скоростной трассе мгновенно разлетелось по всем отделам его компании, где он начал работать сразу после окончания университета. Печаль и недоумение были главными эмоциями, сопровождавшими слова соболезнования. Как это могло случиться именно с ним? Виктор был автолюбителем с большим стажем и фанатом антиаварийной езды – об этом знали все в компании. И вот теперь весь коллектив провожал его в последний путь…
Убитые горем родные не сразу заметили, что Борис пришел на похороны младшего брата один, без жены. «А где Лариса?» – в голосе Киры прозвучала такая интонация, как будто она заранее знала ответ брата. «Ей вчера стало плохо, голова разболелась, второй день лежит», – Борис с удивлением посмотрел на Киру. Та угукнула в ответ, что означало «что и требовалось доказать», и отошла от брата к Рите и маме.
Кирины головокружения прекратились внезапно, как и начались. С мамой они предпочитали не разговаривать на тему возможного источника их бед, но у каждой из них была одна и та же версия. С женой Бориса они не встречались несколько лет, ограничиваясь телефонными поздравлениями по случаю праздников и дней рождения. Постепенно мистическая история, связанная с гибелью Вити и Кириной травмой, начала казаться странной выдумкой, глупостью, на которую повелись и мама, и Кира. Не сговариваясь, они начали объяснять трагические события ужасным совпадением, а чудесное Кирино исцеление связывали с психосоматикой, конечно же, и особой впечатлительностью в юном возрасте.
На семидесятилетний юбилей мама собрала всех родных и друзей. «Давно не виделись!» – Лариса обняла и расцеловала свекровь, вручая ей огромный букет белых роз. Позади жены переминался с ноги на ногу Борис, казалось, его что-то смущает. Весь вечер он чувствовал себя не в своей тарелке, Лариса же, наоборот, была весела и энергична, танцевала и много шутила.
Через два дня мамы не стало: поездка на дачу закончилась обширным инсультом. Подъехавшая через сорок минут скорая констатировала летальный исход, и в этот раз, как и несколько лет назад, на похоронах не было Ларисы.
Время лечит, постепенно горе утихло, и жизнь семьи снова начала набирать обороты. Рита давно жила в Москве, она была счастлива в браке: муж – успешный предприниматель, дочь – отличница в школе и разрядница-фигуристка, сама Рита – юрист в крупной компании. Кира после получения диплома с отличием осталась работать на кафедре, быстро защитила кандидатскую диссертацию и уже работала над докторской. Муж во всем поддерживал Киру, папа помогал воспитывать их сына – своего любимого внука Николашу. Все у них было замечательно. Сестры часто перезванивались, делились новостями. Однажды после очередного Ритиного звонка Кира не на шутку разволновалась: она изо всех сил пыталась выкинуть из головы Ритины страхи, но вместо этого страх за жизнь и безопасность сестры все сильнее овладевал ею самой.
Причиной всему была просьба Риты. «Обещай мне взять к себе Аришку, если со мной что-то случится». – «С чего это вдруг с тобой должно что-то случиться?». В трубке повисла тревожная тишина.
– Знаешь, как-то все странно… Я сегодня заезжала на рынок за фруктами, уже возвращалась к машине, когда меня догнала цыганка, такая… Не старая, средних лет, в традиционной одежде: длинная юбка, платок цветастый. Ты же знаешь, я их боюсь – шарахнулась от нее поскорее к машине. А она мне вслед: «Не беги! Я тебе хочу сказать что-то важное. На тебе наговор очень сильный, на смерть в дороге, вдали от дома». Я села в машину и закрыла все двери на замок. Она подошла к машине и мне в окно говорит: «Не бойся меня, мне ничего от тебя не надо. Не езди никуда». Я завела машину и уехала.
– Ну и молодец, правильно сделала. Не бери в голову.
– Как-то мне не по себе. Мы же с Ариной в Доминикану собрались, послезавтра вылетаем.
– Ну и лети себе спокойно, не хватало еще всякую чушь принимать близко к сердцу.
– А откуда она узнала, что я куда-то собираюсь? Может быть, все-таки есть что-то… За пределами нашего понимания.
– Да это просто совпадение. Ты же взрослый человек. Кстати, ты случайно с Борисом не встречалась?
– Во-от! Чего я тебе и хотела рассказать! А тут эта цыганка, – раздосадовано отреагировала Рита. – Совсем сбила меня с толку… Они с Ларисой вчера были у нас в гостях. Лариска такая вся из себя… Прямо цветущий миндаль, – рассмеялась Рита. – Борька на ее фоне – просто моль серая. Все сидит и молчит, как будто в рот воды набрал, зато Лариска за двоих работает, говорит: «Боря все равно за рулем, так что мне можно начислять двойную дозу».
«Вот это уже хуже, – Кира почувствовала волну ледяного озноба, пробежавшего по всему телу с головы до ног, но тут же постаралась взять себя в руки. – Это все примитивные животные страхи. В век цифровых технологий до такой степени опасаться чужого влияния просто неприлично».
– Они у нас почти до часу ночи просидели, а Борьке потом еще рулить до Питера, – продолжала рассказывать Рита. – Но доехали нормально, мы сегодня уже созванивались.
– Ну, вот видишь, они доехали нормально, и вы нормально отдохнете. Так что все плохое из головы выброси и постарайся хорошо отдохнуть – ты это заслужила. Про отель не спрашиваю, знаю, что мелочиться не будешь.
– А мы в этот раз сняли виллу с видом на море. Прилечу, скину тебе видосик.
– Хорошо, буду ждать, удачного отдыха! Целую.
«И вы знаете, Олимпиада Рэмовна, они ведь тогда погибли обе. И Рита, и Арина. На этой вилле что-то случилось с газом… – Кира безучастно посмотрела на Липу. – Утечка, кажется… Полиция потом разбиралась, но ничего не нашла». Немного помолчав, Кира продолжила:
– Вот тогда я снова вспомнила про Валентину Никитичну. Мы поехали к ней с мужем, я не знала, жива ли она, и стоит ли все еще на том месте ее дом или пошел под снос… В общем, поехали на удачу.
Слава богу, она меня узнала. Совсем старенькая… Но глаза такие же живые, и ум острый. «Проходи, – говорит, – деточка, и мужа позови, чего ему в машине маяться, пусть с тобой посидит, я вам обоим и помогу». Я ей все рассказала: про Витю, про маму, про Риту с Ариной. Она только кивала головой. Потом спросила, кому из близких знакомых было плохо после той первой встречи, когда она мне головокружения снимала. Я ей рассказала про свои опасения. Она говорит: «Ну давай, проверишь еще раз. Я вам сейчас помогу, чтобы она не смогла вас достать, а ты смотри, не заболеет ли. Если так, то нельзя вам с ней встречаться, у нее на всю вашу семью наговор сделан. Вас только свой дом защищает, а когда из него выходите, то без защиты остаетесь». Я у нее про Бориса спросила: «Как же он? Он же с ней столько лет живет». – «А это совсем другое, – говорит, – ей надо с кем-то жить рядом. Она его к себе присушила. А теперь, чтобы вырваться, надо самому очень сильно этого захотеть, может, и ко мне приехать. Но я его здесь не вижу… Не поверит он». Вот такие дела… А Лариса на следующий день слегла, ее даже госпитализировали, Борис сказал, что она больше месяца в больнице пролежала с тяжелой пневмонией. Я пыталась поговорить с Борисом, но он считает, что я не в своем уме. Попробую еще раз, может быть, вторая попытка будет успешнее первой, хотя надежды мало, – с легким вздохом подвела черту своей невероятной истории Кира Николаевна Истомина, доктор экономических наук, профессор уважаемого в стране и за рубежом университета.