ько девчонка из параллельной группы, которая адрес дала. Вот как ее звали, убей меня – не помню. Она потом куда-то перевелась, кажется.
– Так это Снежанка, рыжая такая. Вся из себя на стиле, – Фира хлопнула себя по коленке. – Никуда она не перевелась, а загремела в места не столь отдаленные рабочие рукавицы шить. Она на наркоте попалась. Еще скандал был в деканате, ее из универа исключили. Ты что, совсем не помнишь?
Липа помотала головой: «Не-а».
– А мне ты не могла рассказать? Ну да… Мы же с тобой еще не затусовались по-настоящему, – Фира сама ответила на свой вопрос. – Теперь понятно, почему ты Павла на сухом пайке держишь. Бедный-бедный Павел…
Вежливый стук в дверь прервал повисшую паузу. «Эй, девицы-красавицы, что вы там сидите голодные? Давайте быстренько к столу, а то сырники остывают», – бабушка явно была в хорошем настроении. Подруги с облегчением вышли из комнаты, оставив за дверью все претензии, слезы и огорчения. Веселые декабрьские лучики солнца скользили по замерзшему окну, меняя причудливые картинки. Сырники, как всегда, бабушке удались. Свежезаваренный чай источал бодрящий аромат. Жизнь была хороша!
– А что это, девчонки, вы всех своих кавалеров повыгоняли? Вон, оба выбежали как ошпаренные. Даже чаю не попили, – бабушка заговорщически улыбнулась.
– Не заслужили, – запихивая в рот очередной кусок сырника, откликнулась Фира, – особенно долговязый.
И тут обе подружки грохнули от смеха. Позже у себя в комнате Липа все же вернулась к теме Фириного поведения, чтобы окончательно убрать все недосказанности.
– Зачем тебе все это было нужно?
– Как зачем? А для здоровья? – со знанием дела парировала Фира.
– Тогда у тебя должно быть просто богатырское здоровье!
На том и порешили. Каждый раз, когда у Фиры появлялся новый хахаль, Липа поддевала подругу: «Как насчет здоровья?». – «Все отлично! Бьет ключом!» или «Требуется консультация уролога», и всем все было понятно.
Сенечка, в отличие от всех предыдущих «использованных презервативов», Фиру все же чем-то зацепил. Она готова была мчаться к нему при первой возможности, тратилась на съемное жилье и дорогие подарки. Возможно, впервые за долгие годы Фира влюбилась по-настоящему.
Об отъездах подруги в Москву Липа, как правило, узнавала случайно. «Привет, можешь говорить, ты где?». Ответ «За городом. Прости, Липочка, мне сейчас не очень удобно (или совсем неудобно)» означал, что Фира снимала номер где-нибудь в загородном отеле, Арсений же врал жене, что едет на очередной семинар, и пару выходных дней они проводили вместе на природе, совмещая приятное с полезным.
«Фирочка-Сенечка, Сенечка-Фирочка! Прямо шерочка с машерочкой, сплошная патока», – думала Липа. Да и какой он Сенечка? При рождении он был назван Арменом – сам рассказывал, что поменял имя, фамилию и получил новый паспорт намеренно, чтобы у заказчиков не возникало вопросов по поводу его национальности. А еще, для пущей убедительности, он сделал пластическую операцию по коррекции носа – убрал горбинку. Типа он славянин и зовут его Арсений – вполне себе рабочая версия. Дорогостоящая операция стоила ему московской квартиры, так что совместное проживание с Дусей в ее квартире было еще и решением его бытовых проблем.
Липа из деликатности не вмешивалась в отношения подруги с Чмоней. Кстати сказать, ее мнения никто и не спрашивал. С другой стороны, Фира была счастлива, руководствуясь принципом «здесь и сейчас», она не заморачивалась на счет будущего, заталкивая куда-то далеко в бессознательное естественное желание каждой нормальной женщины быть единственной и неповторимой. Тоже очень удобно. Вроде бы и не страус, а «специально обученный человек».
Липа внутренне не поддерживала Фиру в ее затянувшейся истории. Зная это, Фира редко обращалась к подруге за помощью. Должно было действительно произойти что-то из ряда вон, чтобы они начали обсуждать щекотливые моменты.
– И все-таки, что случилось?
– Это ужасно! Хорошо, что Сенечка был в доме! Представляешь, он вырвался на три дня от своей Матильды, – Фира предпочитала называть Дусю Матильдой, вкладывая в это заморское имя смесь иронии и легкого пренебрежения. – Я, как всегда, нашла нормальный гостевой дом. Очень бюджетный вариант и всего в тридцати километрах от города. Я еще удивилась, чего так дешево. Ну ладно, думаю, повезло! Оказывается, там совсем не работали батареи – такие, под старину, чугунные. Пока я нашла управляющего, пока он записывал заявку, Сенечка решил сам все отрегулировать, сказал, надо стравить воздух. У него так когда-то было на старой квартире – покрутил кран Маевского, и сразу тепло стало.
«М-м-м, кран Маевского! Какой текст, какие слова! А Чмоня не безнадежен», – успела улыбнуться про себя Липа.
– Так вот, – Фира продолжала описывать в красках все произошедшее в гостевом доме. – Кран сорвался…
«А-а-а… Это Маевский виноват, а вы говорите, руки из жопы», – Липа мысленно адаптировала к текущей ситуации старый анекдот.
– Горячая вода начала хлестать во все стороны, хорошо, что Сенечка мне сразу позвонил, а то бы мы до завтра ждали мастера. Хорошо, что Сенечка был в доме, он мастера встретил, и тот перекрыл кран. Горячая вода хлестала с такой силой, что весь ламинат в гостиной вздулся, там ковер лежал на полу, он тоже испортился. Короче, мне пришлось за все это заплатить. Хорошо, что Сенечка был в доме, а то бы полдома затопило, а мне за все за это платить пришлось бы… Ты представляешь, на какие бабки я бы попала…
– Да уж… Хорошо, что Сенечка был в доме… А если бы его там не было, то кран Маевского стоял бы на своем месте, и никакого потопа не случилось бы… Клава, я фигею…
– При чем здесь Клава?
– Совсем ни при чем – поговорка такая. Павел говорит. Только глагол другой, поконкретнее.
И тут Фира расхохоталась. Она ничего не говорила, только хохотала и хохотала. До слез. Немного успокоившись, она радостно произнесла: «Спасибо тебе, подруга! Вот что бы я без тебя делала…». – «Что-что… Сняла бы штаны и бегала». – «Это точно». И обе они поняли, о чем шла речь.
– Как твои сны? Есть что-то интересненькое? – Фира резко поменяла тему.
– Да так… Все прозрачно. В разных вариантах все об одном и том же.
– И о чем?
– Давай не сейчас. Я уже одной ногой на выходе. Если хочешь, давай встретимся где-нибудь в ЦПКО, например. Совместим приятное с полезным.
– Слушай, классная идея! Смотри, какие погоды стоят! Весна… пробуждение… птички поют, обожаю это время!
– Ну да, Маяковский был прав. «И жизнь хороша, и жить хорошо!». Был бы рядом Павел, обязательно бы процитировал никулинского Балбеса: «А хорошо жить еще лучше!».
– А Маяковский выплыл из подкорочки в ответ на Маевского. Все-таки как интересно устроен мозг… – подумала Липа, выходя на многолюдную жужжащую улицу.
Легкий весенний ветерок прогнал застрявшие на короткое время белые облака над Кронверской набережной, и апрельское небо вновь стало светло-голубым и многообещающим. Липа вдохнула городской воздух полной грудью. «Определенно, надо пойти в парк, а лучше уехать за город. Насовсем».
Славянский шкаф с тумбочкой
– Алле, гараж! – веселый Фирин голос вытащил Липу из ленты новостей. – У вас свободно? Могу я присесть?
– Присесть можете, причем надолго, в места не столь отдаленные, – подхватила привычную игру Липа. – И что это вы без пароля внедряетесь ко мне на скамейку?
– Ах, да! У вас продается славянский шкаф?
– Шкаф продан. Могу предложить никелированную кровать с тумбочкой.
Обе подруги весело рассмеялись. Несмотря на промозглую питерскую погоду, совсем не располагавшую к прогулке, Липа с Фирой были рады возможности пообщаться, а заодно подышать свежим воздухом.
– Что твой Чмоня? Оправился от испуга?
– Ну что ты все Чмоня да Чмоня! У него, между прочим, имя есть.
– Да ты что! А я и забыла, Чмоня у нас теперь богатый, у него целых два имени: старое и новое. Тебе какое больше нравится? Вот скажи мне, если человек меняет имя, отчество и тем более фамилию – это же симптом! Понятно, что чаще всего люди таким образом пытаются начать все с чистого листа. Поменял имя – начал новую жизнь. Я не говорю про разведчиков или артистов – те шифруются по производственной необходимости. Одни, чтобы не узнали, вторые, наоборот, чтобы чаще узнавали. Вот Чмоня ни разу не разведчик и тем более не артист, при этом меняет имя, отчество и фамилию, значит, шифруется. Вопрос: это ему зачем? Он кого-то боится? Кого? Для мужика как-то совсем не комильфо…
– Комильфо не комильфо, мне фиолетово… Главное, чтобы человек был хороший.
– А он хороший? – не то утверждая, не то сомневаясь, произнесла Липа.
– Во всяком случае, говна никому не делает.
– И для тебя этого достаточно?
– Слушай, ты чего к нему прицепилась? Можно подумать, твой Павел – «венец творения»! – Фира чуть прищурила глаза и раздула ноздри, ее взгляд стал колючим. Она так делала всегда, когда готовилась дать словесный бой. – Надрессировал себе подавалку… «Подай, принеси, поди вон». И для тебя этого достаточно? Я бы так не смогла, если честно… – с превосходством свободной от семейных обязательств женщины Фира отразила очередную атаку на Чмоню.
Липа поймала посланный на ее сторону «мяч».
– Мне это совсем не трудно: подумаешь, поухаживать за своим законным мужем за столом, подать «первое, второе, третье и компот». Зато у него масса других достоинств: с ним спокойно и надежно, как за каменной стеной.
– И этого достаточно? Пресно и безвкусно. А как же азарт? Вот это вот «бежать босиком по скошенной траве»?
– Красивая метафора. Сама придумала?
– Где уж нам уж… Нет, конечно. Когда-то давно прочитала в какой-то книжке. Сейчас уже не вспомню, кажется, у какого-то скандинавского писателя, – Фира задумчиво посмотрела вдаль, пытаясь вспомнить автора или название романа. Через мгновение она опять ушла в активную оборону. – А ты ждала, что я скажу «А как же химия»? Химия-химия, будет что-то синее?