будет проще, и к ней потянутся люди.
Липа подошла к кроватке, где умилительно посапывала крошечным носиком новорожденная девочка. «Так вот ты какая, Александра Николаевна! Приятно познакомиться. В нашей семье прибавление – будем дружить».
– У вас, между прочим, еще и зять появился, – с легкой обидой в голосе обратила на себя внимание Марфа.
– Ах да… Еще и зять… Могла бы нам как-то все рассказать… Познакомить с избранником, попросить родительского благословения, что ли.
– Ты же сама мне говорила: когда я встречу своего человека, ни у кого не буду спрашивать.
– Я совсем не про то говорила… Да что теперь обсуждать… Что сделано, то сделано – «не пилите опилки»… Ты сама-то хоть знаешь, кто он такой, из какой семьи?
– Обижаешь! Знаю, конечно! Он прекрасный, современный, хорошо образованный человек, к тому же перспективный молодой дипломат, сотрудник консульства в Ханое. Одним словом, вам с зятем повезло. Вы еще гордиться им будете.
– Ну вы и шустрые ребята… И отношения успели оформить? И как это вам удалось?
– Я же тебе говорю, а ты меня совсем не слушаешь… Николай – сотрудник консульства в Ханое, там и оформили. За пределами Российской Федерации все браки заключаются в консульствах – очень просто и гораздо быстрее, чем заключать брак обычным порядком.
– У вас все просто делается… И замуж выйти, и родить – не фиг делать, а мы с отцом так… Мимо проходили… – в Липином голосе явно присутствовали нотки родительской обиды и упрека, замешанные на недавно перенесенном сильном переживании страха и тревоги за дочь. – И кто у него родители? Они с образованием? Он вообще чьих будет?
– Все нормально. Они с образованием: «жи-ши» пиши с буквой «И», «ча-ща» пиши с буквой «А».
– Это что, учительский ребенок?
– Да не… Это я так, пытаюсь разрядить обстановку. А то ты прямо допрос устроила. Между прочим, у Николахи мама – профессор, доктор наук и еще главный редактор известного научно-популярного журнала. Она, кстати, сейчас приедет на внучку посмотреть, вот и познакомитесь.
– Предупреждать надо. Я лично как-то совсем не готова к знакомству с новыми родственниками в таких нестандартных обстоятельствах. Мы и зятя толком разглядеть не успели. Это уже too much.
– Да не парься ты, все в одинаковых условиях. Для них все происходящее – тоже сюрприз. Я ведь еще не была представлена ко двору. У нас с Николахой был совсем другой план продуман: ты с папой, Кира Николаевна с Михаилом Альбертовичем и мы с Николашкой должны были встретиться на круизном лайнере и несколько дней курсировать по Балтике. Там бы все и перезнакомились: бежать с корабля некуда, хочешь не хочешь, пришлось бы общаться. Такое свадебное путешествие и знакомство с родителями в одном флаконе. Экспресс-вариант. Но тут упс!.. ошибочка вышла, Сашка спутала все карты, так что придется группироваться по ходу пьесы.
– Ну, да, все верно – хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах… – Липа воспользовалась небольшой паузой, чтобы вставить свои три копейки в пылкий монолог дочери.
Марфа не обратила внимания на замечание матери или сделала вид, что не обратила внимания. Во всяком случае, пропустила эту реплику мимо ушей, как учили. Она как ни в чем не бывало продолжала гнуть свою линию: «У нас есть еще немного времени, чтобы подготовиться, пока Николашины родители едут из Зеленогорска, у них там дача недалеко от залива».
В Липиной голове начал складываться пазл из нескольких деталей: Зеленогорск, редактор журнала, доктор наук, Кира Николаевна… Что-то неуловимо знакомое было во всей этой информации.
– А какая у тебя теперь фамилия? – спросила Липа у дочери. – Ты же теперь по мужу будешь обзываться, или свою девичью оставила?
– Ну конечно, по мужу, Николаха бы меня не понял, у нас вообще пока в семье домострой. В лучших российских традициях. Я просто паспорт поменять не успела, а так я уже Истомина.
– Ну точно… Чудны дела твои, господи… – Липа покачала головой, она уже перестала удивляться всему происходящему.
– Что-то ты сегодня поминаешь господа всуе, – рассмеялась Марфа.
– А ничего другого и не остается. С вами надо иметь крепкие нервы и олимпийское спокойствие. Без помощи высших сил тут никак не обойтись.
Короткие младенческие всхлипывания и последовавший за этим громкий требовательный плач напомнили о том, что главный человек в их новом семейном пространстве уже проснулся и хочет есть. Марфа приготовилась кормить дочку, а Липа, чтобы не мешать молодой маме и немного перевести дух, вышла на улицу, где Павел и Николай нетерпеливо перетаптывались с ноги на ногу в ожидании родителей новоиспеченного зятя. Было ясно, что они уже исчерпали все темы для разговора, и Липа в некотором смысле спасла ситуацию, присоединившись к их компании. Минут через пять вся группа товарищей была в сборе. После радостных возгласов приветствия молодые бабушки отошли в сторону от мужской половины вновь образованного семейства, чтобы обсудить практические вопросы. Несмотря на то, что Николай заверил, что у него все продумано: где жить, на какие средства и как справляться в новых обстоятельствах. Липе стало легко и спокойно, она почувствовала, что ее дочь и внучка под надежной защитой, в заботливых руках ответственного отца семейства. Удивительно: в этот момент Николай напомнил Липе Павла в их молодые годы, в те дни, когда центром вселенной была их новорожденная дочь. «Все будет нормально. Нет. Не так. Все будет хорошо, даже очень хорошо, просто отлично», – подтвердил внутренний голос.
И вселенная, как ей полагается, закрутилась вокруг вновь пришедшего в этот мир маленького, но очень важного человека: выписка из роддома, подгузники, пеленки, бессонные ночи, бутылочки, прогулки…
Маленькая пуговка младенческого носика торчала из-под тонкого кружева розового одеяльца-конверта.
– Привет, Александра Николаевна! – заглянув в коляску, прошептала Липа. – У меня для тебя есть секретная информация. Вот послушай: когда ты вырастешь, ты будешь умной женщиной, даже слишком умной – профессором в университете. И неважно, в каком. У тебя родится сын, может быть, даже будет трое сыновей. Старшего ты назовешь Рэмом в честь своего прадеда, тоже очень умного, как ты. А он назовет свою дочь Олимпиадой в честь меня, и на свете появится еще одна Олимпиада Рэмовна – 2.0, улучшенная версия, как полагается. Но до этого еще далеко.
Малышка открыла глазенки и внимательно смотрела на обращенное к ней Липино лицо, как будто прислушивалась к ее словам и старалась все запомнить.
– Да! Только это между нами, договорились?
– О чем это вы там секретничаете? – с любопытством спросила Марфа, выходя из дома, на ходу застегивая модную теплую куртку.
– Да мы так, о своем, о девичьем… Правда, Сашка? Смотри-смотри, она улыбается! Надо запомнить этот день – день появления первой улыбки. Не рефлекторной гримаски, а именно осознанной улыбки. Это же точка отсчета развития детской психики!
– А говорила, что точка отсчета – это первое детское воспоминание…
– Первое детское воспоминание – это точка отсчета автобиографии и личной истории, а тут речь идет о развитии здоровой психики. Прошу не путать Бабеля и Бебеля!
– Тебя не исправить! На все есть объяснение.
– А это не я придумала, про первое детское воспоминание можешь прочитать у Альфреда Адлера, – улыбнулась Липа.
– Ну все, хватит дрыхнуть! Завтрак киснет. Подъем в королевских войсках! – Павел распахнул дверь в спальню и раздвинул плотные шторы. Солнечный свет лавиной ворвался в комнату, заставляя Липу прищурить еще закрытые глаза.
– Я сон досматриваю… Такой классный… Про меня, про тебя, про Маруську.
– Все! Завтра досмотришь.
– Завтра ничего уже не будет… Ну дай досмотреть… Пять секунд… Ты начинай, я догоню…
– Москва – Воронеж, хрен догонишь! Маруська звонила, я сказал, что ты еще дрыхнешь. Она через месяц прилетает, билет уже купила. Говорит, стажировку досрочно заканчивает. Сюрприз нам какой-то приготовила. Думаю, привезет диплом с отличием. Вся в отца!
Липа окончательно проснулась. «Вот умеешь ты весь кайф сломать! Сюрприз приготовила… Диплом с отличием… Ага! Девочку она нам оттуда привезет».
– Какую еще девочку?
– Хорошенькую. Маленькую. Внучку. Александру Николаевну. Так что готовься стать дедом.
– С чего ты взяла?
– Во сне увидела.
– Мать, ты совсем зарапортовалась, завязывай со своими снами, – вздохнул Павел.
– Уже завязала. Сейчас только быстренько запишу самое главное, – Липа накинула атласный халатик с кокетливой вышивкой в виде цветущего лотоса на груди, сунула ноги в мягкие тапочки и, улыбаясь про себя, подумала: «Хороший сон, надо бы завтра позвонить Фире».
Она схватила простой карандаш, так удачно лежавший на тумбочке, как будто специально ожидавший Липу, чтобы стать соучастником каких-то важных событий. Она пользовалась карандашом, когда решала шахматные задачки перед сном, это на нее действовало лучше любого успокоительного средства. Мозги как-то сразу приходили в упорядоченное состояние и быстро отправлялись на покой. Бумаги под рукой не оказалось, пришлось перевернуть обложку учебника по шахматам. Так-так-так… Что там самое главное? В принципе, все прозрачно, через месяц проверим. Хотя… Кира Николаевна… Почему именно она оказалась в моем сне? С Александрой Николаевной все стало понятно. Липа ясно осознала, что в поисках ответа она просто двигалась не в ту сторону, искала ответы в прошлом, а надо было двигаться на несколько поколений вперед. Что-то там было еще… В том старом сне. Пассажир в ее машине… Она кому-то о себе рассказывала, причем очень откровенно. Липа на мгновение задумалась, нет, не задумалась, а просто снова нырнула туда, в тот сон.
…Она была за рулем машины… А на пассажирском сидении была… «Ну, точно… – рассмеялась Липа. – Круг замкнулся, опять Кира Николаевна». Тут явный перебор… Кира Николаевна как-то уж слишком навязчиво нарисовалась… И у Марфы как-то все складывается уж слишком сказочно. Прямо мыльная опера какая-то… Еще Альфред Адлер… Перечитать, что ли, его «Анализ ранних детских воспоминаний»… Как все запутано…