После нескольких попыток подтянуться на трясущихся руках я только измазался в грязи. Похоже, мне суждено было утонуть возле этого берега…
Вдруг сверху показалась безволосая голова. Это был Вадик. Он смотрел на меня так же бесстрастно, как если бы на моем месте плавала водоросль.
Насмотревшись, химик молча протянул мне широкую ладонь и помог взобраться на берег.
– Где Яшма? – первым делом спросил я, пытаясь отдышаться. Легкие нещадно жгло, мир то там то тут превращался в размытые темные пятна… в последнее время только таким я его и видел. Яшма была права, мне нужен отдых.
– У оранжевых, – ответил химик. Половину его лиц растворило темное пятно. Я закрыл глаза.
Его голос казался безразличным, однако я не мог не уловить нотку укора. Он догадывался или знал наверняка, что она пошла туда из-за меня.
– В плену?
– Я не знаю, – сказал он.
Убедившись, что я не собираюсь умирать прямо здесь, химик ушел по своим делам, предоставив меня самому себе.
Я упал на спину и закрыл глаза, позволив себе немного отдохнуть. Нужно было многое обдумать.
Мысли лихорадочно крутились, перебивая одна другу.
Яшма была в опасности. Только бы она не вздумала нападать на них… если они попытались ее схватить, а она начала сопротивляться… это могло привести к чему угодно! Я боялся даже думать об этом.
Солнце, Солнце, Солнце… упрямый жрец! С самого начала все проблемы были из-за него. Хотя его стая всегда была источником жизни на Огузке, и в этом, несомненно, была и его заслуга… Но его поступки, доходящие до жестокости, которые настроили против него весь остров… я никогда не думал о том, что у них есть другие причины кроме безумия жреца.
Хотел защитить всех нас… Карпуша верил в то, что говорил мне. Я видел это в его глазах.
Защитить… от чего? Как мне использовать это в разговоре с Солнцем?..
Мысли метались в голове, как бешеные мухи, еще какое-то время. Но постепенно сердце стало биться медленнее, а в голове прояснилось.
Как только я почувствовал, что могу встать и идти, я поднялся и направился в сторону оранжевых. Желтые попадались мне по пути, но им, кажется, было все равно. Наверняка Яшма рассказала Василию обо всем, что происходит на той части Огузок, и я не хотел тратить на это время. Его и так было слишком мало.
Я остановился только возле стены, которая по-прежнему разделяла две стаи. Взобравшись на нее, я осторожно заглянул на ту сторону. Чернокожих поблизости не было, даже голосов я не слышал. Бесшумно приземлившись, я поспешил спрятаться за ближайший куст.
Выждав некоторое время, я перебежал к следующему укрытию, потом еще к одному. Людей все не было, хотя я подобрался уже очень близко к жилой части…
Поначалу я связал запустенье с появлением Яшмы. Возможно, оранжевые подумали, это отвлекающий маневр и теперь готовились к наступлению черных, все, кто мог, попрятались в полях, а мужчины, должно быть, собрались у баррикад…
Пройдя дальше в глубь территории, я начал слышать суматошные голоса. Со стороны полей и грядок доносились крики, работа там вовсю кипела. Даже издалека я смог разобрать, что людей там было гораздо больше, чем обычно. Все суетились, выкапывали и таскали. Похоже, работали даже маленькие дети: все, кто стоял на ногах.
Что-то случилось: оранжевые никогда не спешат со сбором урожая, у них все расписано по часам! За все годы я ни разу не видел, чтобы они не успевали с чем-либо.
В жилую часть я вошел открыто: вокруг никого не было. Ни детей, ни стариков, ни матерей с грудничками. Я зашел в шатер Солнца, там тоже было пусто.
Несколько секунд я раздумывал, что делать. Можно остаться тут, прятаться и дождаться жреца. А можно понадеяться на то, что в ближайшее время никто не появится и попробовать отыскать Яшму.
И хотя та часть мозга, которую еще не разъело солью, вопила о том, чтобы я этого не делал, я вышел наружу и отправился к ямам для пленных и наказанных.
Я почти бежал к ним, стараясь держаться вблизи шатров и кустарников. Хотя люди мне так и не встретились.
Нагнувшись над ямами для пленных, я обнаружил, что они тоже были пусты… ни одного пленного. Даже Краба с Пеной.
Впрочем, присмотревшись внимательнее, я заметил свежие следы сапог и две небольшие ямки от лестницы. Похоже, им просто дали уйти.
Да что здесь происходит!?..
Оставаться на улице дальше было опасно, люди могли появиться в любую минуту.
Даже если Яшма попалась, похоже, на нее у оранжевых сейчас не было времени. Я надеялся, что ее просто выгнали за баррикады. Оранжевые ведь никогда не убивают пленных.
Вернувшись в шатер Солнца, я просидел за креслом около часа, думая о том, что скажу жрецу, когда он появится. Перебрав все варианты и формы, я пытался репетировать, но от этого становилось только хуже: не существовало слов, которые убедят жреца оставить это кресло и передать стаю Хризолит, положившись на одно мое слово.
Мой взгляд все чаще возвращался к плетеным сундукам, стоящим за креслом. Это были личные вещи Солнца, обладающие священной неприкосновенностью. Замков на них не было: ни один оранжевый не посмел бы заглянуть внутрь.
Только я не был оранжевым.
Решив, что ждать не имеет смысла: чем больше я сомневаюсь, тем меньше времени до прихода жреца, я наклонился над сундуками.
В первом оказалась одежда и личные вещи. Несколько жестких гребней, которые могли сгодиться для сбора зерна, ярко-оранжевые полосы ткани. На самом дне я нашел кулон на кожаной подвеске, это была неуклюже вылепленная металлическая змейка, свернувшаяся в кольцо. Только коснувшись серого металла, я ощутил резкий отклик. Очищенный мариний.
И зачем это он Солнцу, интересно?.. Может, напоминание о молодости, вроде ключа от Карпуши, лучшего друга едва ли не с детства?
В другой сундуке находились пергаменты из неуклюже слепленных листов водорослей – на Остове за такие пергаменты подмастерью оторвали бы руки. Там были записи об урожае, о запасаемых семенах, перепись населения, особенно подробно шла перепись родившихся детей. Я с болью отметил, что многие имена были вычеркнуты в период, когда разрослась миналия.
Перебирая свитки один за другим, я постепенно узнавал о жизни оранжевых.
Новые лекарства, иногда ингредиенты вычеркивались, вместо них были записаны другие, похоже, более эффективные. Я нашел даже рецепт священной мази. Его я рассматривал дольше всего, заучивая наизусть.
Помню, как отнес образец Вадику, и он сказал, что там нет ничего особенно, смесь трав и рыбий жир. Мазь действительно состояла из жира и травяного настоя, только они не имели никакого значения. Прежде, чем делать отвар, жир несколько недель вымачивали в чем-то, что называлось «солнечный нектар». Небольшие запасы этого вещества я нашел на дне сундука под свитками. В плетеном лукошке находилась густая и очень вязкая желтоватая субстанция, отдающая ни на что не похожим запахом. Однако, запах был приятный. Похоже, травы и жир вымачивали не в самом веществе, а в его растворе.
Внимательно изучив и лукошко, и содержимое, я осторожно вернул все на прежнее место. Больше я не нашел ничего, что заслуживало бы внимания.
Прошло еще некоторое время, по-прежнему никто не появлялся. Я изучил каждый сантиметр шатра, заглянул даже на дно кресла и под циновки. Проголодавшись, я достал из своей сумки воду и сушеную рыбу. Когда я их брал, меньше всего я был уверен в том, что мне доведется их попробовать!
Время подходило к вечеру, а людей все не было. Это было поразительно, потому что уже должны были начаться приготовления к вечерней молитве.
Выглянув наружу, я осторожно осмотрелся, но только убедился в том, что поселение пусто. В голову мне пришла мысль о том, что Серый уже вмешался, что все закончено… Я вылез наружу и двинулся к границам жилой части, одновременно и ожидая, и боясь того, что так никого и не увижу. Однако, я заметил вдалеке чернокожие фигуры сразу же, как оказался у последнего жилого шатра. Все еще работали на поле.
Когда я возвращался и проходил мимо одного из шатров, оттуда вдруг раздался голос.
– Эй! Кто-нибудь! Я слышу, что вы там ходите!
Голос был слабым, говоривший явно вложил в эти слова последние силы.
– Помогите мне! – повторил он.
Вдруг я понял, то знаю этот голос. Это был Пена.
Оглянувшись вокруг и убедившись, что никто из оранжевых не вернулся, я зашел внутрь.
Пена лежал на циновках, его ноги были укрыты ворохом одеял. Его лицо осунулось, под глазами запали круги, но взгляд ничуть не изменился. Оранжевые сняли с него форму, но он накинул свою серую куртку себе на плечи.
Увидев меня, он как будто не удивился.
– Ну, наконец-то! – вздохнул он. – Дай мне воды! Там, в ведре…
Он скользнул взглядом по кружке, стоявшей на табуретке как раз на уровне его рта.
Я зачерпнул воды, затем опустился возле Пены и поднес кружку к его губам.
– Даже не надейся! – фыркнул он и вырвал кружку левой рукой. Правая осталась лежать недвижно. Я заметил, что в сидячем положении его поддерживает специальная конструкция из веток.
– Как ты? – спросил я.
– Эти дикари считают меня святым мучеником!.. – раздраженно сказал он, протягивая мне кружку. Я вновь ее наполнил, серый принялся жадно пить. – Могло быть хуже, – он поморщился. – Мне бы сейчас чего-нибудь покрепче, – Пена скользнул по мне вопросительным взглядом. Я покачал головой.
– Что здесь происходит? – спросил я. – Где Краб?
– Откуда я знаю? – огрызнулся он. – Когда я проснулся, вокруг меня никого не было. Обычно здесь не меньше двух сиделок, жрицы приходят ко мне целыми стаями… но сегодня с самого утра никого. Вы что, прошли через баррикады? Все кончено?
– Нет. Серый готовится к наступлению, но мне дали последний шанс поговорить с Солнцем и решить дело миром, – объяснил я. – Кажется, оранжевые собирают урожай.
– Урожай!? Что за глупость, они недавно все собрали! Только и разговоров было, что о сборе урожая…
– Я не знаю. Мне нужно возвращаться в шатер к Солнцу и ждать его там, пока они все не вернулись.