его книги, которые тоже имеют значение, но его личность больше меня поразила, чем его писания. Эта правда, которая в нём жила…
– Что вы подразумеваете под делом отца Александра Меня?
– Это создание прихода, в котором открытость очень большая. Очень часто в наших приходах есть какая-то ограниченность, о некоторых вещах не говорят, потому что богословски это уже разрешённые вопросы. И что меня поразило в нём – это то, что он оставался до конца православным, до самых глубин, но готов был продумывать православие, говорить о нём на современном языке и некоторые вопросы поднимать, которые поднимать необходимо.[141]
Священник Александр Борисов
Наша страна ещё будет гордиться, что в условиях советского режима, в условиях, когда всё было направлено на то, чтобы не появились такие люди, как отец Александр Мень, и такие книги, какие он написал, что в этих условиях жил такой замечательный человек, который открывал нам Божью любовь. Через любовь, которую Бог дал его сердцу, он приводил и ещё будет приводить тысячи и тысячи людей к истине, ко Христу, к добру и созиданию.
…Думаю, что некий всемирно-исторический смысл жизни и миссии отца Александра заключается в его глубочайшем уважении и интересе ко всем областям духовных поисков человека. В его интересе к науке, культуре, ко всем аспектам человеческого труда и творчества. Он умел отыскать в трудах и служении людей вечное измерение, момент встречи человека с Высшим, Божественным началом.
Он не случайно говорил о том, что существуют три направления жизни, где человек встречает Бога: природа, любовь, творчество. Думаю, что вселенское послание отца Александра заключается в том, чтобы люди именно на этих трёх главных и взаимосвязанных путях искали Бога и находили Его.
…Чем дальше, тем яснее для многих становится простая истина, что рядом с нами жил святой. Не в смысле строгой безупречности дел и поступков, такими святые, скорее всего, никогда и не были. Собираемые в течение жизни по крохам подлинные картинки из жизни настоящих, живых святых неизменно свидетельствуют прежде всего об окружавшей их атмосфере радости и счастья, очень похожей на ту небесную радость, о которой так хорошо пишет Питер Крифт[49].
Муфтий шейх Равиль Гайнутдин
Творец даёт нам наставления и раскрывает для нас знамения, в том числе через таких людей, как Александр Мень, сильных, волевых и смелых личностей и их мученическую кончину. В исламе есть понятие «аят», означает оно «знак от Бога, знамение». И это не только строки Корана, это и назидательные явления, окружающие нас и происходящие в жизни. Считаю, что одним из таких явлений стала жизнь и смерть священника и богослова Александра Меня.
Юрий Глазов
Родившись в стране напряжённого борения зла и добра, отец Александр считал, что бороться со злом нужно умеючи. Не следовало спешить. Нужно было собирать воинство Христово. И вести прежде всего духовную борьбу – сеять Слово. Отец Александр верил, что время способствует просветлению умов и возрождению христианства. Нужна была напряжённая повседневная работа по просвещению людей, по освобождению их от пут дикости, страстей, ложных и опасных идей. Ему, как и многим, ясно стало в те годы, что Русь нужно крестить заново. И он принял на себя этот подвижнический труд.[142]
Евгения Завадская
Отец Александр никогда не стремился к исключительности своей судьбы. Но история православия будет связана с его именем. Всегда ощущалось, что он в Пути, Истине и Жизни. Подлинная религиозность, приятие жизни как божественного дара, жизнерадостность. Его судьба идёт по Писанию. Это тоже текст. Сбывается Писание. Оказаться буквой, «виноградной строчкой» в Книге Жизни – это и есть бессмертие.
Архимандрит Зинон (Теодор)
Мне кажется, что христианство современным людям надо проповедовать именно так, таким языком. Отец Александр – это явление совершенно уникальное и выдающееся. Это был титан. Я его очень почитаю и надеюсь, что придёт время, когда он будет причислен к лику святых. Вот для меня две таких фигуры – это мать Мария (Скобцова) и отец Александр Мень.
Андрей Зубов
Отец Александр Мень шёл путём положительной миссии, а многие идут путём отрицательной миссии. Путь отрицательной миссии чужд христианству, потому что в нём нет любви, в нём очень много жестокости и нетерпимости, он бесплоден, как говорил Сам Господь: если вы обратите кого-то, то сделаете его вдвое хуже, чем вы сами (Мф 23:15). Метод отца Александра – правильный метод, мне он лично намного ближе; может, кто-то другой на своём пути принесёт больше пользы, чем отец Александр, но пока что я таковых не наблюдал.
Ирина Иловайская-Альберти
Отец Александр Мень становился выдающейся фигурой, духовным лидером уже не для ограниченного числа тех, кому посчастливилось с ним повстречаться, а на общенациональном и уже на международном уровне. Истинная причина его убийства – всё более яркое сияние его личности в тумане и мраке, в которые так легко может провалиться Россия, всё более громкое звучание Слова Христова из его уст. Отец Александр был поистине пророком нового времени и предвестником евангелизации всего служения Православной Церкви, евангелизации, которая соответствует назревшим потребностям и чаяниям православного народа.
Владимир Илюшенко
Для великой миссии Господь посылает на Землю апостолов («апостол» и есть «посланник»). Таким апостолом и был отец Александр. Он жил и работал в условиях тупиковой цивилизации, в расхристанном, расхристианенном обществе, где расчеловечивание в течение десятков лет было государственной политикой. И потому главной для него была задача собирания духовных сил, задача обновления христианства, придания ему нового облика и новой динамики. Но это обновление – одновременно возвращение к истокам, к первоначальной новизне, освобождение христианства от ржавчины, коррозии, языческих наслоений. Если не бояться громких слов, то надо сказать: миссия отца Александра состояла в том, чтобы евангелизировать полуязыческую Россию и тем самым повернуть ось мировой истории.
Священник Игнатий Крекшин
Отец Александр был учителем свободы, без него сама борьба за свободу была бы просто невозможна. В каждом человеке, приходившем к нему, он видел личность, каждому он помогал преодолеть «комплексы» рабства, каждого пытался вывести на путь подлинной свободы. Да, порой от него кто-то уходил, так и оставаясь в плену собственной несвободы, но он не хотел и не мог свободу навязывать. Потому что он сам дорожил свободой, свобода была его modus vivendi.
Его свобода проявлялась во всём: в повседневности, в общении с людьми, в независимости и продуманности суждений, в самостоятельности его богословского творчества, как бы дорого ему ни стоила эта самостоятельность. Более свободного человека я, пожалуй, не знал, разве только Андрей Дмитриевич Сахаров. У него был другой путь к свободе, другой опыт её обретения. Но оба – священник и академик – были внутренне свободны, и в этом я нахожу их глубокую личную связь.
Владимир Леви
Воистину, большое видится на расстояньи. С течением времени всё ясней, что Александр Мень – несравнимо больше, чем священник и пастырь, больше, чем учёный-библеист, историк и культуролог, больше, чем религиозный мыслитель и просветитель, больше, чем что бы то ни было выразимое. Соединение в одном человеке нравственного гения и интеллектуального, гения общения, гения веры и мысли, целителя ран душевных и воина духа случается реже, чем раз в столетие.
Константин Лунёв
Знакомство с отцом Александром – это пожизненный факт. Он влияет и на тех, кто при жизни его не знал. Но они его знают, они – его чада, потому что знают его дух, его душу, его служение, его биографию. К Александру Меню можно отнести слова, сказанные Гоголем о Пушкине: «это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет». Отец Александр – такая же универсальная личность благодаря этой его отзывчивости, свойству откликаться на всё.
Архиепископ Михаил (Мудьюгин)
Для меня отец Александр – человек, который является звездой первой величины на нашем церковном небосклоне. Именно как богослов и как человек, прокладывающий новые пути в русле, намеченном Христом Спасителем. Не просто новые пути, а в русле Христовом. Это для меня совершенно ясно. Это осознание и мне пришло не сразу, а пришло постепенно, по мере знакомства с его творениями. И конечно, решающее значение имеет его мученическая кончина, которую я рассматриваю как избранничество. Именно как избранничество – Господь удостаивает такой кончины очень немногих, потому что мученическая кончина является лучшим завершением святой жизни. Для меня это так.[143]
Андрей Тавров (Суздальцев)
…Все пророки были переводчиками с Божественного на человеческий – на тот язык, который был в ходу на то время и в том пространстве… Александр Мень был мастером такого перевода.
…Это было действительно созвездие: необыкновенный человек, богослов, священник, исповедник, писатель, историк, выдающийся лектор, поэт, учитель в старинном, сокровенном смысле этого слова, философ… и всё же я перечислил только отдельные, мало что говорящие названия. Весь смысл в том, что из них действительно складывается созвездие с новым именем, новым светом, новой формой и новым сиянием, которое я бы определил как незнакомый ещё миру тип святости, явленный нам у рубежа третьего тысячелетия.
Наталья Трауберг
Отец Александр себя переводчиком не считал. Не считал он себя и писателем, мало того – философом, богословом, библеистом. Я не знаю, с каким бы определением он согласился, очень уж не любил он ни высокопарности, ни ярлыков, но всё-таки скажем, что был он миссионером, проповедником, пастырем. Конечно, одарённость просто била из него, склад её охарактеризовать трудно. Если бы ленинцы, среди прочего, не обесценили слово «живой», оно бы подошло тут как нельзя лучше. И даже отослало бы к словам из Писания: «Жив Бог и жива душа твоя».