У меня была трудная ситуация в семье: сын из-за болезни не мог посещать детсад, работал я один, денег не хватало. Жена была в очень тяжёлом состоянии. У нас вспыхивали бесконечные ссоры. Отец Александр мне сказал: «Ты знаешь, когда идёт такая ссора без остановки, ты хватай авоську и беги из дома, говори, что за хлебом».
Отец Александр не раз говорил, что наш враг – телефон и что те, «кому надо», достанут нас, как достают сосиски из котла: схватили одну – потянется вся связка, и отец Александр делал при этом характерный жест.
Помню, отец Александр как-то сказал, что часто прихожане зазывают его на разные премьеры как свадебного генерала. Он в шутку говорил: «Берут меня в зубы и приносят. Так, недавно принесли на спектакль “Мастер и Маргарита”, и там из собачьей конуры читали текст, который я знаю наизусть, а дома ждут незавершённые книги».
Валера Ушаков, который и познакомил меня с отцом Александром, учил меня программированию и начал наши занятия со слов отца Александра, который говорил ему так: «Только насекомые размножаются очень быстро, а теплокровным, чтобы появиться на свет, нужно большое терпение».
Галина Сулимова
Мой муж Николай готовился в очередной раз к исповеди и написал длинный список своих грехов. Пришёл на исповедь к отцу Александру и горестно всё это изложил. Отец Александр выслушал его и сказал: «Николай! Как вы всё это успеваете?»
Андрей Тавров (Суздальцев)
Однажды мы вместе ехали в электричке, расположившись на соседних, через проход, сиденьях. К Грише З. подошла цыганка, обвешанная монистами, и предложила погадать. Гриша, человек интеллигентный и тактичный, отбивался от «пророчицы» как мог, что стоило ему больших усилий, – цыганка приняла его вежливость за слабость. Наконец с досадой она отступилась и пошла по проходу в поисках следующей жертвы. Когда она проходила мимо отца Александра, он позвал её: «Красавица, красавица, садись сюда, хочешь я тебе погадаю?» Цыганка почему-то не подошла, но, посмотрев на человека в шляпе, с седой бородой и невероятной улыбкой, тихо посторонилась и исчезла в тамбуре. Не знала она своего счастья. Я бы многое отдал за возможность такого «гадания».
Наталья Трауберг
В начале семидесятых о. Станислав Добровольский из Литвы, который очень любил отца Александра, писал ему: «О, как тяжёл Ваш пастораций в великом Бабилоне!» Он мне дал даже посмотреть письмо, нет ли ошибок. Но эта фраза насчёт пасторация мне так понравилась, что я не могла сказать ему. И потом мы всё время говорили: «Ну, как пастораций в великом Бабилоне?»[118]
Владимир Файнберг
Таня Яковлева, постоянная помощница отца Александра во многих его делах, спросила его: «Раньше подвижники носили на себе вериги, надевали власяницу. А мы ничего этого не делаем. Как же так?»
– Ваши хозяйственные сумки – вот ваши вериги.
Одна прихожанка рассказала ему, что жестоко поругалась со своей подругой. Отец Александр посетил эту подругу. Выслушал её гневные тирады и сказал: «Ну, съешьте её! Правда, сейчас пост, а она, наверное, скоромная».
Отец Александр в шутку часто называл меня Полковник. Заинтригованный такой кличкой, один наш прихожанин спросил батюшку: «Почему Полковник?» – «Потому что ходит с палкой, – улыбаясь, ответил отец Александр. – Палк-овник!»
Однажды, когда весенним вечером мы вместе выходим от Елены Семёновны, я спрашиваю:
– Александр Владимирович, а вам известно, что некоторые диссиденты считают вас глубоко законспирированным генералом КГБ? Будто вы нарочно группируете вокруг себя молодёжь, московскую интеллигенцию, выслушиваете исповеди и доносите.
– Вот этого я ещё не знал! – хохочете вы, как ребёнок. – Зато уже слышал, что я – законспирированный агент сионизма. Другие утверждают, что Мень – тайный католик, борется против православия. А в органах считают, что я агент ЦРУ, диссидент. Теперь вот, оказывается, я – генерал КГБ, никак не меньше!
– Ну, если вы генерал, то я полковник.
– Почему?
Рассказываю о том, как в своё время в Сухуми часто встречал в троллейбусе незнакомого человека, который всегда приветствовал меня восклицанием: «Салют, полковник!» Когда я поинтересовался, отчего именно полковник, тот сообщил, что каждый сразу рождается в воинском звании. «Вот вы, хоть и хромой, не военнообязанный, – типичный полковник! И хоть из кожи вон лезьте, никогда не станете генералом!»
Александр Владимирович, вы смеётесь, говорите, что более оригинальной точки зрения на человека ещё не встречали. А я впервые с тревогой думаю о вас, вашей судьбе: «Воистину вы один стояли на семи ветрах. Что вас ждёт? Трагическая судьба апостолов Христа?»
С того времени тревога не отпускает никогда. А вы с тех же пор шутливо стали называть меня Полковник.
Нина Фортунатова
Cамая яркая примета того времени, середины и конца семидесятых годов, – это то, что все хотели креститься, непременно «тайно» и непременно у отца Александра. Так я обросла крестниками, которых крестили либо в домике, либо в храме в неслужебные дни, либо у меня дома, либо дома у тех, кто крестился. Теперь крестников уже девяносто шесть, а раньше отец Александр смеялся, мол, «у вас их, как апостолов, от семидесяти». А ещё шутил: «Как они у вас все в сердце помещаются? Что у вас там – общежитие?»
К нам в группу приходили Черняки, Андрей и Карина, и Архиповы, Володя и Женя. Первый раз Женя пришла к нам с маленьким Илюшкой. У Ерёминых тоже был маленький Илюшка.
Батюшка в тот день пришёл, как всегда, весёлый. Узнав, что дела на Арбате (Нина Фортунатова пела на клиросе в храме апостола Филиппа на Арбате. – Ю.П.) у меня идут хорошо, смешно пропел:
Не кочегары мы, не плотники, Но сожалений горьких нет, как нет, А мы церковные работники, Вам с колокольни шлём привет, Привет, привет…
Виктория Шиловская
Как-то мы возвращались домой вместе с отцом Александром после его лекции. Он шутил, и было очень весело. На Комсомольской площади, выйдя из машины, отец Александр, прощаясь с нами, продекламировал стихи Маяковского: «Зверик из Америки. Видел всех. Пора домой. До свиданья, зверики!»
Владимир Шишкарёв
Помню маленькую открыточку, которой отец Александр утешил Светлану Домбровскую – ей было очень плохо. Тогда батюшка стал грозным голосом читать стих Владимира Соловьёва: «На небесах горят паникадила… – и тут же рисовал всё это. – А снизу тьма… – и опять рисунок. – Своей судьбы родила крокодила ты здесь сама», – смешной, завёрнутый в пелёнки крокодил нарисован. В общем – всё, что в этом стихотворении.
Однажды Гриша Крылов хотел подарить начальнице на 8 Марта хрустальную ладью. А хозяйственная Ира, жена Гриши, подменила ладью на другую, чуть похуже. Когда Гриша обнаружил подмену, он решил развестись с Ирой и побежал через поле в Новую Деревню к отцу Александру Меню. Тот, выслушав его, сказал: «Гриша! Дарёному коню в зубы не смотрят, даже если эти зубы хрустальные». Чем сразу снял всю проблему.
Вот однажды мы сидим у Павла Меня на даче. Пришёл отец Александр. И шёл разговор, о чём – не помню, но мне хотелось вставить своё слово. Лучше помалкивать, когда разговаривают люди более эрудированные, способные поддерживать разговор на высоком уровне, и, естественно, кто-то говорит, кто-то слушает. Тогда я этого не знал. Я считал, что всё равно нужно высказаться. И тут я услышал слово «двенадцать» и сказал: «Двенадцать апостолов, двенадцать знаков зодиака, двенадцать месяцев…» А отец Александр повернулся ко мне, сверкнул глазами и говорит: «Двенадцатиперстная кишка». Одной этой фразой я был навсегда излечен от неофитства. Одной фразой!
Однажды отец Александр купил новые очки, подошёл ко мне, посмотрел мне за плечо, наклонив голову: «О, – говорит, – я думал, у вас крылышки пробиваются – нет ещё пока». Надел очки, посмотрел – нет.
Однажды мы с отцом Александром ехали в такси причащать одного старичка, и таксист стал хаять попов и прихожан.
– Ну что ж, мы тоже человеческий материал, мы тоже слабы, – смиренно вздохнул отец Александр, а потом начал декламировать глубоким голосом:
Не нужны нам небеса,
будем кушать колбаса.
Отказались от небес —
колбаса совсем исчез.
Шёл 1986 год. Проняло даже таксиста.
Александр Юликов
Отмечу доброжелательность и жизнерадостность отца Александра – этого почему-то не любят в священнике, предпочитая образ мрачного аскета. Но вещи аскетические, такие как пост, который, конечно, он соблюдал, но никогда не демонстрировал. Если мы были с ним вместе где-то в гостях во время поста и там было что-то непостное на столе, он не говорил, что не ест того-то, а обращал это в шутку: «Ну, нам фигуру надо соблюдать… У нас – диета», – или что-нибудь в таком роде.
Владимир Юликов
Мы с отцом Александром как-то приехали к нам домой. На столе – масло не убрано, по нему бежит таракан. Я так занудно жене: «Ну что же ты не убрала в холодильник, таракан бежит по маслу!» Батюшка тихо одной рукой трогает меня за плечо, а другой показывает, сложив пальцы в щепотку: «Ну Володя! Ну, таракан – ну, сколько он съест?..»
Как-то батюшка освящал мою машину. И закончив, сказал: «Ну всё, теперь у неё м-а-а-ленькая душа, но всё-таки есть!»
Ирина Языкова
Один юноша очень хотел стать священником. И он приехал в Новую Деревню просить отца Александра, чтобы тот порекомендовал его владыке Хризостому, который рукоположил нескольких духовных чад отца Александра. Отцу явно был не по душе этот разговор, но вместо отказа он внезапно пропел своим прекрасным баритоном: «Отцвели уж давно хризостомы в саду!» И переключился на другую тему, оставив юношу в недоумении.