— Да, вы правы, Павел Михайлович, не стоит нам так хлопотать и налаживать эти утренники и вечерники… Сколько мы их ни сделаем, плана нам не дотянуть. Только испортим себе письмо в облисполком…
— Какое письмо мы испортим? — переспросил директор.
— Дотацию-то все равно придется просить по тому случаю, что зритель к нам ходить, в общем и целом, избегает… Значит, чем хуже будет баланс, тем нам выгоднее: больше получим…
— Значит, вы…
— Угу. Это самое. Я лично — категорически против чрезмерной активности. Нам это уже не поможет! Нет, нет!.. Перевозить героинь на мотоциклах не будем.
«Сергеич»
Заметка из газеты:
Драматург С. К. Кисель написал пьесу из жизни А. С. Пушкина. В пьесе Пушкин играет главную роль, и ему посвящено самое название пьесы — «Сергеич». Пьеса написана стихами, главным образом — пушкинскими. Но в тех местах, где автор не мог найти подходящих строк у великого поэта, вставлены собственные стихи С. К. Киселя.
А вот вам отрывок из пьесы, рисующей встречу Пушкина с его другом — будущим декабристом Пущиным, а потом с приятельницей поэта — А. П. Керн. Надеемся, читатель сам разберет, где чьи стихи.
Комната в Михайловском, обставленная как из комиссионного магазина. Пушкин и Пущин сидят и разговаривают.
Пушкин
Товарищ, верь, взойдет она —
Звезда пленительного счастья!
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена.
Пущин
Определенно! Это будет,
И нас Россия не забудет,
Поскольку ты и я нужон,
Где продаются все крестьянки,
И князь имеет сотню жен,
Меняя чаще, чем портянки!..
Но если царь нас победит,
Шикарный заимеем вид!
Пушкин
Конечно, это — да.
Но я скажу всем вам тогда:
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье!
Пущин
Я вижу, мы с тобой на пару
Царизму зададим уж пару!
Пока, брат Пушкин!
(Уходит.)
Пушкин
Ну, пока!
(Ходит по комнате, психуя от тоски.)
Уж эта ссылка мне горька.
И всякая гадость идет на ум…
Но чу! Я слышу что-то шум…
(Входит Анна Петровна Керн.)
Керн
Мой друг, ей-богу, не годится
Так колбаситься!
Меня вы помните как раз?
Пушкин
Еще бы! Как сейчас,
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты…
Такие, стало быть, дела…
Ты, в общем, до меня дошла…
(Пытается обнять ее.)
Керн (вырываясь)
Ах, что вы… что вы… Ну, пусти!
Пушкин (грустно)
Вам время цвесть,
а мне тлести…
Будни искусства, или Очередная репетиция
Из недавнего прошлого
Скупо освещенная сцена обрывается в пропасть оркестра. Дальше — зрительный зал в полном мраке. На сцене стулья, расставленные соответствующим образом, означают будущие декорации: стены, двери, кресла, кровать. Актеры ходят и сидят на сцене, шепчутся, смеются; актрисы рассматривают друг на друге предметы одеяния и обсуждают таковые.
Героиня (поворачивая перед собою хорошенькую актрису). И сколько заплатили?
Хорошенькая актриса. Почти что сорок пять.
Толстая актриса. Стоит. Определенно стоит. Простенько, но миленько.
Героиня. Вот именно: миленько, но простенько!
Хорошенькая актриса. Учтите: это сейчас очень модно.
Толстая актриса. Да?
Героиня. Было модно. А сейчас худой живот уже не носят. Сейчас в моде рубенсовский стиль. Идеальный вес для женщины — сто двенадцать килограммов.
Толстая актриса (с интересом). Да?
Любовник. А как сборы у них?
Толстый актер (пожал плечами). Как всюду…
Любовник. Ох-хо-хо-хо-хо…
Помощник режиссера, в театре именуемый «помреж», пробегает с замызганным экземпляром пьесы под мышкой.
Помреж. Начинаем репетицию!.. Прошу со сцены…
Актеры лениво перемещаются вглубь — к грязной кирпичной стене. Входит Режиссер в сопровождении Худого актера.
Худой актер. Я работать хочу, Святослав Ярославович!.. Я еще в провинции играл злодеев; так играл, что меня однажды в мой бенефис публика била!..
Режиссер. Нашел чем хвастаться!
Худой актер. Так ведь за что били? За правдоподобие игры… До сих пор шрам на скуле — видите?.. Этот шрам да подстаканник — тоже от публики — буду беречь всегда!
Режиссер. Да, но в современных пьесах злодеев не бывает. Пора бы знать. Теперь все действующие лица — теплые. Смотришь пьесу — будто ванну принимаешь: тридцать пять градусов по Цельсию, двадцать восемь — по Реомюру…
Худой актер. А с кем же в пьесе противоборство идет, если злодеев нет?
Режиссер. Пора бы знать! Конфликты отменены. А на место злодеев употребляются, так сказать, стихийные бедствия: землетрясения, наводнения, лавины, град, моровые поветрия… Товарищ помреж, какое у нас в этой пьесе бедствие?
Помреж. Саранча, Святослав Ярославыч.
Худой актер (грустно). Саранчу мне не сыграть…
Хорошенькая актриса. Ужас какой — саранчу играть!.. У саранчи, во-первых, коленки назад; кто же это захочет себе фигуру портить?!
Режиссер. Ну, начнемте, товарищи. Сегодня попробуем разобрать первый акт. Анна Косьмодемьяновна, пожалуйте!..
Героиня выходит и садится у стула, изображающего окно, на стул, изображающий стул.
Помреж (суфлирует безо всяких знаков препинания). Выстрелы хорошо если наши стреляют а вдруг…
Героиня (суфлеру). Не подавайте мне, я знаю текст… Святослав Ярославыч, я не могу репетировать, когда нету выстрелов… Это меня уводит…
Режиссер. Все потому, что вы не собранны!
Героиня. Нет, я собранна.
Режиссер. А что говорил Станиславский? «Если актриса собранна, она может внутри себя стрелять и даже вздрагивать от этого»!.. Да-с!.. (Помрежу.) Дайте ей выстрелы!
Толстый актер (вполголоса). Где это Станиславский так говорил?
Любовник. Теперь, знаете, кто что хочет, то и придумывает за Станиславского…
Режиссер. Тихо!
Помреж, найдя свободный стул, громко стучит ножками стула о пол.
Героиня (вздрогнув). Выстрелы… Хорошо, если это наши стреляют. А ну как это саранча стреляет?.. Святослав Ярославыч, я не понимаю этого места… Как это саранча может стрелять?
Режиссер. Все потому, что вы не работаете над ролью! Конечно, саранча стрелять не может. Но ведь это говорит кто? — женщина, которая боится за своего возлюбленного. Она, может быть, волнуется. Она, может, дура!..
Героиня. Кто дура?
Режиссер. Вы.
Героиня. Как вы смеете?!
Режиссер. Да не вы лично, а женщина, которую вы играете!..
Героиня. Все равно я заявлю в местком.
Режиссер. Ваше право!.. А теперь давайте репетировать!
Героиня. А ну как это саранча стреляет?.. А он там, мой любимый… Может быть, какая-нибудь отдельная саранча вцепилась ему в щиколотку… Но что это?.. Я слышу шаги… Святослав Ярославыч, я не могу репетировать, когда нет шагов. Это меня уводит.
Режиссер. Все ее уводит! Дайте ей шаги!
Помреж тем же стулом, каким воспроизводил выстрелы, представляет шаги.
Полегче! Ведь это герой-любовник идет, а не саперная рота из бани возвращается.
Героиня. Куздюмов — вы?
Любовник (вступая в репетицию). Я.
Помреж (суфлирует). В изнеможении опускается в кресло.
Героиня и Любовник дружно опускаются на один и тот же стул, стукнувшись боками.
Режиссер. Анна Косьмодемьяновна, неужели трудно запомнить, кто и когда в изнеможении опускается в кресло?! Сейчас как раз он опускается. А вы его приводите в чувство.
Героиня. Что с ним?! Воды! (Произносит нечто вроде кучерского междометия «тпрру», означая этим, что брызнула водой.)
Любовник. Где я?.. Саранча отступила, Калерия!
Героиня. Если бы вы знали, Куздюмов, как вы мне из-за этого стали дороги!.. Но что с вами, Куздюмов?
Любовник. Пустяки, Калерия… Я контужен саранчою. Профессор говорит, что мне нужно сделать переливание крови…
Режиссер. Анна Косьмодемьяновна, тут вы отходите в сторону, чтобы потом в порыве броситься к нему. На сколько шагов вы можете броситься в порыве?
Героиня. Ну… шага на три…
Режиссер. Мелкий у вас порыв!
Героиня. А вы хотите, чтобы я в порыве пробежала пять километров, как чемпион мира?
Режиссер. Я попросил бы исполнять художественные указания режиссуры! Идите во-он туда, в угол!
Героиня, ворча, плетется в дальний конец сцены. Можно разобрать только несколько раз произнесенное ею слово «формализм».
Режиссер. Вы теперь полегче с формализмом! Про Мейерхольда небось книги выпускают. Ну и вот. Давайте!
Любовник. …Мне нужно сделать переливание крови, Калерия!