– Знаешь, я потрясен, что ты отперла ящик, не сломав его. Твои взломщицкие навыки значительно усовершенствовались с тех пор, как ты вышибла нашу парадную дверь.
Я зыркнула на него, стараясь сдержать улыбку.
– По-твоему, это очень смешно, да?
Ксавье показал на меня:
– Так ты смеешься из жалости?
Я закатила глаза и пристроилась к Ксавье – мой бок касался его бока, его ладонь легла на мое плечо. Перелистнув записную книжку к началу, я обнаружила инструкции к «эйфории» и почувствовала, как напряглась его грудь: Ксавье затаил дыхание.
Столько расстройства из-за такого маленького снадобья. И тем не менее…
– По-моему, в этом рецепте есть зачатки чего-то, – тихо отметила я. – Чего-то, способного помочь многим людям.
Ксавье поджал губы так, что они побелели.
– Ты, наверное, шутишь?
Я нахмурилась:
– Ничего подобного. Меланхолия – проблема реальная, а в магическом обществе не чувствуется решительного стремления исцелять страдающих от нее. Ты же просто пытался помочь.
– Мои намерения не принесли им никакой пользы.
Я захлопнула записную книжку и крепко прижала ее к сердцу.
– Я пытаюсь сказать, что потребность исцелить этот недуг куда больше, чем ты, я, Совет и его законы. Люди страдают от меланхолии, умирают, им все равно, кто приготовит лекарство, лишь бы оно существовало. – Полистав тетрадь, я снова в глубокой задумчивости уставилась на рецепт «эйфории». – Глициния, – прочитала я. – Она для благополучия, но и для одержимости. Могу только представить, какой эффект получился… А оранжевые лилии? Они также означают страсть. – Мой палец скользнул вниз по странице. – Все эти цветы для счастья, но страждущие ищут не счастье, точнее, не только его. – Вспомнилась своя печаль. Та, вчерашняя. Тогда мир казался мне унылым, а жизнь без магии, без Ксавье – пустой, лишенной будущего. – Страждущим нужна надежда, – изрекла я. – Им нужна сила – не снадобье, которое изменит их сущность, а такое, чтобы дало энергию снова стать собой.
Лицо Ксавье озарила слабая улыбка.
– Задача кажется более выполнимой, когда ты так ее описываешь, но… как насчет Совета?
– Я буду работать над рецептом и обращаться за руководством к другим – к таким, как мадам Бен Аммар, – ответила я. – В стране наверняка есть маги, которые встанут на нашу сторону. Потом я подам заявление в Совет и удостоверюсь, что мое средство безопасно, прежде чем начать испытания.
Ксавье никак не отреагировал. Я прищурилась, стараясь расшифровать его странный, почти грустный взгляд.
– Ты настроен не очень-то оптимистично, – отметила я.
Ксавье вскинул брови:
– Нет, нет! Дело не в этом. Я тобой горжусь. Но вдруг… члены Совета скажут «нет» после всей проделанной работы?
Я пожала плечами:
– До этого еще далеко. – Я покружилась, показав на котел, на все выложенные в нашей импровизированной лавке снадобья. – Сначала мы приготовим нейтрализатор действия «эйфории», затем, сегодня вечером, я стану ведьмой, а завтра мы приступим к работе над качественным лекарством от меланхолии. Проще простого!
– Проще простого! – засмеялся Ксавье.
Я устроилась рядом с ним, так, чтобы он заглядывал в книжку.
– Давай начнем. Расскажи мне о других средствах от «эйфории», которые ты пробовал.
– Варианты я записывал, но все их не испытывал – последние три месяца старался готовить по три снадобья за ночь.
Я листала тетрадь – рецептов там были целые дюжины, – и страх ледяной водой растекался у меня внутри.
– Как ты определил бы, что они работают?
– Я поддерживал связь с родными первых нескольких пациентов, получивших от меня «эйфорию». По воскресеньям обычно выдавал им свои варианты нейтрализатора. – Ксавье медленно перевернул страницу, как и другие, помеченную черным крестиком в углу. – Ненавижу каждый раз дарить им надежду, а потом разочаровывать. Не знаю, чего не хватает в моих рецептах. Не понимаю, что я делаю не так.
Я накрыла его ладонь своей.
– Ты пробуешь, – проговорила я. – Расскажи мне об этих вариантах. Как они работают? На какие симптомы ты пытаешься воздействовать?
Ксавье вдохнул через нос.
– В идеале я хочу получить снадобье, которое успокоит пациента. Такой эффект будет прямо противоположен действию «эйфории», которая приводит в неистовство. – Ксавье показал на банку, полную длинных побегов золотарника, только что сорванного у нас в саду. – Поэтому нужны ингредиенты, вызывающие душевное равновесие, спокойствие, сосредоточенность. С этой же целью все составляющие я добавляю в равных пропорциях.
Ксавье шагнул к столу, придвинул к себе разделочную доску с листьями перечной мяты и начал рубить их квадратами.
– Давай попробуем приготовить снадобья по рецептам с номера сто шесть по номер сто одиннадцать.
Он придумал более ста вариантов. Сто попыток исправить ошибку, допущенную один сезон назад. Закусив губу, я открыла нужную страницу и прочитала вслух:
«Запись сто шесть:
Против одержимости: спокойствие – ромашка и лаванда. Пойте колыбельную, шепчите над снадобьем.
Против неугомонности: удовлетворенность – розовые розы. Скажите вслух о том, за что вы благодарны.
Против бесконтрольности: сосредоточенность – незабудки, чтобы вызвать воспоминания, мята для концентрации.
Против заблуждений: ясность – белые хризантемы. Добавьте чистую воду. Добавьте лед, чтобы остудить гнев. Представьте себе мир и тишину.
Против неуравновешенности: все ингредиенты должны быть в равных пропорциях.
Против отсутствия самореализации: используйте все части ингредиентов».
Я подняла голову. Ксавье инспектировал нашу кладовую на предмет составляющих: снимал с полок коробки, банки и ставил на уже загроможденный разделочный стол.
– Не понимаю, почему этот вариант не сработал, – призналась я. – Рецепт кажется вполне годным.
Ксавье вздохнул:
– Рад, что ты так думаешь. Большая часть записей – варианты одного и того же рецепта. Я добавлял ингредиенты, менял их, менял порядок, в котором они добавляются… Иногда читал заклинания на альбиланском, дабы понять, не изменится ли что.
Я отложила книгу и открыла банку с ромашкой.
– Мы найдем способ.
– Понадобится по ложке каждого ингредиента, – сказал Ксавье, лезвием ножа сметая с доски обрезки стеблей, корней и листьев мяты.
Я коснулась его руки, и он поднял голову.
– Мы непременно найдем способ, – повторила я.
Ксавье поджал губы.
– Ты должен верить в успех, – настаивала я. – Сам твердил мне об этом с самого начала. О заклинаниях, о благословении… Мы должны верить, что справимся.
Когда Ксавье кивнул, волосы свесились ему на щеки. Он выпрямил спину.
– Ты права. Мы найдем решение. Сегодня же найдем.
Засвистел чайник. Подпевая ему, я налила кипяток в заварник, который Ксавье наполнил ромашкой и лавандой.
– Помнишь мисс Кинли, нашу последнюю пациентку? – мягко начала я. – Нельзя ли ей было помочь чем-то еще помимо снотворного?
Ксавье покачал головой. Он обрывал бутоны розовых роз со стеблей и нарезал их лепестки тонкими полосками.
– Нет, пока мы не найдем нейтрализатор.
Я помогала ему, измельчая стебли и шипы.
– Если можно, я хочу испробовать эти новые снадобья на ней.
Нож застыл.
– Я не хотел бы давать семье Кинли надежду, если ее нет.
– Но ты мог бы дать им решение проблемы.
Рука Ксавье коснулась моей.
– Это ты могла бы.
У меня аж живот свело. Два дня без магической силы я чувствовала себя беспомощной и испуганной. А Ксавье суждено ощущать себя так до конца жизни.
– Рецепт твой, – мягко напомнила я ему. – Если мы найдем нейтрализатор – когда мы его найдем, – это будет и твоя заслуга, не только моя.
– Лавры для меня неважны. – Ксавье снова повернулся к котлу и добавил ложку льда, который принес из ящика. Стоило ему это сделать, как над котлом закурилась ароматная серебристая дымка, похожая на туман. – Отец, возможно, еще печется о репутации нашей семьи, а вот мне нестерпимо думать, что кому-то приходится жить с этим бременем. Хочу, чтобы люди освободились от оков «эйфории». Каким образом – мне все равно.
Я тоже подумала о Дэниеле Уотерсе в день летнего солнцестояния. Он ведь был нашим ровесником и так пострадал от этого снадобья.
– Один парень здесь, в городе, тоже принял «эйфорию», – проговорила я. – Сможем мы удостовериться, что и он получит нейтрализатор? Ну, когда мы его приготовим?
– Да. Я прослежу за тем, чтобы Совет знал, кого исцелять. – Ксавье глянул на меня через плечо. – Нужно, чтобы ты наложила чары на это снадобье. Во-первых, попробуй выразить благодарность за что-нибудь, дабы внушить пациенту чувство удовлетворенности.
Это было просто. Я встала перед котлом, вдыхая умиротворяющий травянистый аромат. Поводов для благодарности у меня хватало. Но первыми на ум пришли два слова.
– Ксавье Морвин, – прошептала я, и имя зашипело, эхом отражаясь от чугунных стенок котла.
Ксавье крепко сжал мне ладонь.
– Спасибо! – пробормотал он. – А теперь… теперь пожелай мира и покоя тому, кто выпьет это снадобье.
Магия шевелилась у меня под кожей и дергала мышцы, умоляя выпустить на свободу. Закрыв глаза, я сосредоточилась на идеях, которыми хотела наполнить лекарство.
Контроль: волнующее ощущение того, что магия наконец меня слушается. Терпение: мы с Ксавье накануне вечером, прощаем друг друга, любим друг друга вопреки нашим многим-премногим ошибкам. Мир: мурашки по коже оттого, что я рядом с Ксавье на тихой, залитой солнцем кухне, а перед нами – полное надежд будущее.
И самое главное – уверенность.
«Это снадобье не сработает», – прорычала моя магия.
– Сейчас не время, – шепнула я. После всего, чему научилась; после всего, что сделала, дабы подчинить себе свои чары, я знала: мне по силам создать что-то хорошее. И это лекарство спасет жизни.