в таборе и стала следующей Шаманкой.
— А чего ты хочешь? — улыбнулась она. — Помнится, в детстве тебя эта мысль только пугала. Ты прекрасно знаешь, что не все духи предков тебя примут. Это поднимет много вопросов. Я очень хочу, чтобы ты осталась здесь, как и весь табор. Но твоё ли это место? Будешь ли ты счастлива? Целый год ты жила отдельно от нас и смогла посмотреть на мир. Пусть немного, но всё же посмотреть. Есть с чем сравнивать.
— Бабуля… я… — начала, но запнулась. Руки задрожали. Одна мысль, что это конец, просто сводил меня с ума. Хоть и готовилась к нему морально, но… Как? Как мне теперь быть? — Я… - Стиснула до боли зубы, заставляя себя собраться с мыслями и не заплакать, хотя очень хотелось. Просто… улыбнулась. Словно ничего не происходит. — Ты же меня знаешь, бабуль. Я долго на одном месте не засиживаю, а с доверием у меня проблемы. Табор моя семья, и отказаться от него так же не могу.
— Но как же обещание тому мальчику-призраку? — поинтересовалась женщина. — Ты знаешь, что Кодекс Медиума возьмёт своё. Ты обязана ему помочь.
— Тогда помогу, а после вернусь, если Барон позволит.
— Барон знает кто ты, так что с ним договориться проблем не составит, а вот остальные… — Бабушка фыркнула. — Эх, мозгов с козье копыто, а всё туда же, только и повторяют о том, что ты следующая Шаманка. Злости на них не хватает. Вот бы мне лет так тридцать вернуть назад, я бы им показала, где их место.
— Хах, а у моей бабули ещё есть порох в пороховницах, — усмехнулась.
— А то! — подмигнула она, но уже через секунду вновь стала серьёзной. — Никого не слушай, дитя моё. Ты сильная ведьма и всего добьёшься. Какой бы путь не выбрала — не сдавайся. Главное — быть собой, а остальное приложится.
— Хорошо, — мягко произнесла я, проведя рукой по седым волосам пожилой женщины, так как заметила, что та захотела спать.
Помогла ей уложиться на подушки и просто присела рядом, смотря на женщину, которая меня вырастила и научила быть сильной. Вот только именно сейчас силы словно покинули моё тело, и я ощущала себя потерянным забытым всеми ребёнком. Страх будущего сдавливал грудь, так как будущего, как такового, я не видела.
— Эй, Нару, а Роза-сан сказала, куда она поехала? — спросила Май, заваривая чай.
— К себе в табор, — сухо ответил парень, переворачивая страницу документа. — Разве ты сама не слышала её слова?
— Да слышала я, слышала, — фыркнула обиженно девушка. — Просто подумала, что ты знаешь ещё какие-нибудь подробности. Вы же всё-таки встречаетесь… — Пристальный взгляд карих глаз девушки неотрывно следил за парнем. — Тем более, сколько дней прошло… А Роза-сан так и не сообщила о себе. Странно…
— Если у тебя есть время, чтобы болтать о таких пустяках, то лучше займись домашним заданием и наверстай упущенный школьный материал, — строго бросил Нару. — Не будешь учиться, так и останешься на всю жизнь глупой.
— Тц! — вырвалось у Май. — Ну, извините меня за то, что я такая дура! Как вы и сказали, пойду учиться, директор! — После этих слов девушка гневно поставила чашку с чаем Нару на стол, расплескав половину напитка и задев слегка документы, а потом с грозным видом покинула кабинет, не извинившись.
— Что за невоспитанность? — раздражённо бросил парень в уже закрытую дверь. — Хм… Похоже, надо будет пересмотреть пункт оплаты за её труд… Пока что я насчитываю одни убытки…
Достал из ящика стола коробку с бумажными салфетками и попытался вытереть пролитый чай. Но это только сильнее разозлило его, поэтому через пару секунд он гневно отбросил влажную салфетку от себя, вскочил с кресла и направился в сторону окна, что выходило на центральную улицу Токио.
Окно было слегка приоткрыто, позволяя свежему воздуху проникать в помещение, но этого явно было мало, чтобы успокоить скопившееся раздражение Нару. И всё-таки отчасти он понимал, что причина его злости совершенно иная. Не Май тому виной. Вздохнув, парень наклонил голову вперёд, прислоняясь лбом к охлажденному стеклу. Оставшись один на один с собой, ему можно было сбросить прикрепившиеся маски и просто быть таким, какой он есть. А сейчас он был уставшим и обеспокоенным.
— Не надо было её отпускать… — произнёс парень на чистом английском языке. — Не надо было отпускать… одну.
Неожиданно развернулся и вновь подошёл к своему столу. Стал открывать и проверять каждый выдвижной ящик, пока не открыл самый нижний и не наткнулся на чёрно-зелёный расписной платок. Рука сразу же потянулась к аккуратно сложенной ткани. Нару собирался использовать психометрию и выяснить всё, что недоступно глазам обычного человека, но… в самый последний момент остановился, сжав ладонь в кулак и замерев в полусогнутом положении.
Он сомневался. Хотел узнать и не желал этого. Хотел верить. Просто верить. Доверие — это то, что выстраивается долго и обоюдно. Он должен хотя бы попытаться. Зажмурился, глубоко вздохнув, а после открыл глаза и захлопнул ящик. Должен верить…
Раздался стук в дверь.
— Да, — коротко бросил он, тут же переходя на японский язык и вновь надевая на себя маску безразличия. Как оказалось, это был Лин.
— Нару, я обнаружил ещё один водоём, который подходит под твоё описание. Думаешь, его следует проверить или мне одному съездить туда? — начал китаец, держа в руках некие документы и просматривая их на ходу.
— Нет, — строго произнёс парень, поправляя чёрный пиджак на своих плечах и направляясь к двери. — Поехали. Чем быстрее мы начнём, тем лучше.
— Как скажешь, — кивнул Лин, выходя в коридор. — Тогда я подготовлю машину.
— Хорошо, — согласился Оливер, после чего украдкой через плечо обратился к Май. — Если кто-то будет искать нас, скажи, что мы на выезде и вернёмся через несколько дней. Всю корреспонденцию складывай на мой стол, не вскрывая. Я сам позже с ней разберусь.
— Что?! — удивилась Май, вскакивая со своего рабочего места. — Вы уже уходите? Но, Нару, а что если позвонит Роза-сан?
Тут парень замер.
Прошло несколько секунд, прежде чем он дал ясный ответ.
— Если… нет… Когда Роза позвонит, сообщи ей, чтобы поторапливалась. У меня не вечное терпение, — негромко и с некой ноткой угрозы произнёс Оливер. Но на Май подействовало. Девушка вздрогнула, приняв это за дурной знак, однако любопытство побороть не смогла.
— А куда вы? — Ответом ей был хлопок входной двери за спиной парней. Нару всем видом демонстрировал, что разглашать что-то большее не собирается. На это девушка вновь фыркнула и от обиды показала язык, прекрасно зная, что это глупо и её никто не увидит, но… что ещё остаётся делать?
— А! — вырвалось у меня в момент пробуждения.
Оглянувшись, поняла, что я всё ещё нахожусь в шатре бабули, задремав около её импровизированной кровати. Сама бабушка спала и даже не заметила моего возгласа. Также спал и хорёк, свернувшись клубочком неподалёку от меня. Значит… всё это был сон? Странно… Такой сон мне снится впервые. Он определённо не выглядел как сон. Я словно наблюдала за Нару со стороны. Не могла говорить, действовать или вообще как-то влиять на сон. Просто была немым зрителем.
Возможно ли, что это и не сон вовсе? Сейчас из-за смены полюсов и разницы во времени в Японии день, в то время как у нас глубокая ночь. Естественно, мы с Нару не сможем попасть в общий сон, но, видно, это нашу духовную связь не остановило. Что ж… Я рада, что смогла увидеть его, хотя бы так. С ним всё хорошо, и он не собирается совершать глупостей. Эх, пора бы и мне заняться делом.
Однако… мысли сейчас в смятении. Безумно устала, но спать толком не получается. Мозг словно перегружен. Мысли одолевают сознание, не давая возможности отдохнуть. Слышу тяжёлое и хриплое дыхание бабушки во сне и в груди всё сжимается. Я знаю, что это. Знаю, что таков конец, который никто не может изменить. Мы сотню раз обсуждали это с бабулей, но… Одно дело говорить и… совсем другое видеть собственными глазами.
Она умирает. И единственное, что я могу — это просто стоять в стороне и наблюдать за тем, как жизнь капля по капле исчезает в теле женщины. Такую беспомощность я не чувствовала даже будучи одержимой Урадо. Ничего не могу поделать. Абсолютно ничего. Только… ждать.
Не выдержав, поднялась на ноги и направилась на улицу, подышать свежим ночным воздухом. Необходимо проветрить сознание. Около шатра уже складывали личные вещи бабушки. Цыгане очень своеобразно относятся к похоронам и покойным в целом. Даже самую дорогую и ценную вещь, которая принадлежала умершему человеку, никто не возьмёт, так как она считается осквернённой и запачканной. Если возьмёшь, то можешь стать следующим мертвецом. Поэтому табор уже сейчас подготавливал то, что будет предано огню, как и само тело покойной.
За шатром, в паре десятков метров от самого табора, уже выкладывали дрова и собранные ветки из леса для костра. Смотреть на всё это было ещё больнее, чем на спящую бабулю. Они готовятся к неизбежному. И ведь даже после смерти её минимум три дня будут держать в шатре, чтобы каждый знакомый знаменитой шаманки мог попрощаться с ней в последний раз. Вот-вот должны начать прибывать люди из соседних таборов. Они могут привести с собой еду и выпивку, да и вообще, обычно среди цыган на похоронах не плачут. Все смеются, веселятся, поют и танцуют. И я, как единственная родственница, обязана веселиться дольше, громче и ярче всех. Хотя в то время твою душу и сердце разрывает на части.
— Ох, предки… — взмолилась я, не выдержав и присев на корточки. Слёзы текли по щекам, затрудняя дыхание. Хотелось кричать, разнести всё в пух и прах, ненавидеть каждого встречного, настолько сильно отчаяние поглощало моё сердце.
Я совершенно не знала, что мне делать дальше. Не знала, как вести себя, куда идти и надо ли? Просто заблудилась в этом мире. Неужели я вновь окажусь одна? Неужели всё это повторится? Я снова оказалась той потерянной девочкой, о которой уже успела забыть.
Не знаю, каким чудом, но я оказалась около одного из деревьев, присев у самого ствола. Ноги больше не держали. Всё тело сотрясалось и дрожало. Силы словно мощным потоком выкачивали из моего тела. И как? Как мне быть дальше? Ведь самое худшее впереди. После шумных похорон и отпевания мне единственной придётся проводить обряд упокоения. Бабушка одна из сильнейших медиумов, что знал наш мир. И просто так уйти она не может. Ей нужна помощь, как и Джину… И эту помощь придётся оказывать мне — её внучке.