— У меня уже есть некоторые предположения, — тут же дал ответ Нару.
— Что?!! — пронеслось среди ребят.
— Я встречусь с ней, и всё улажу, — спокойно продолжал Сибуя. — На этом расследование можно считать закрытым.
— И ты не скажешь нам, кто за этим стоит? — начинал злиться монах.
— К вам это отношение не имеет, — обрубил парень, даже не собираясь начинать этот разговор.
— Эй-эй! — возмущался Бо-сан. — По крайней мере, я имею право знать. У меня официальный запрос от моей клиентки!
— Я тоже хочу знать! — воскликнула Аяко. — Ты не можешь просто отмахнуться от нас!
— Нару… — произнесла Май, несколько растерявшись.
— Эх… — вздохнул Сибуя, раздумывая над ситуацией. — Ладно, Бо-сан может остаться. Но остальных я прошу выйти.
В отличие от некоторых, что восприняли данную просьбу в штыки, я решила не спорить с парнем. Просто развернулась в сторону выхода и зашагала к дверям. Но тут меня ждал интересный сюрприз…
— Роза, тебя я также попрошу остаться, — произнёс Нару, заставив остальных окончательно сбиться с толку. Хотя некоторые лишь фыркали, что это что-то вроде благодарности.
В любом случае, я вернулась к тому месту, где была. Всё также предпочитала молчать и наблюдать за происходящим. Но не успел Нару пояснять суть дела, которое он считает закрытым, как в палату вновь постучали. Это пришли ученицы из школы, где мы вели расследование. Среди них была Касаи-сан и… учитель биологии Убусуна, чему Нару был явно не особо рад.
Но раз они все пришли, было принято начать разговор прямо с ними и прямо сейчас. Все, кого Нару не допустил к делу, в итоге покинули палату. Из нашей группы остались только Бо-сан, Май, Лин, Я и мой хорёк, который недавно плотно перекусил и теперь дрых, периодически зевая.
— Итак, — начал Нару. — Кто слышал о том, что я Оммедзи?
— Я слышала, — заверила Касаи.
— Касаи-сан, ты говорила об этом ещё кому-нибудь?
— Да, — кивнула девушка. — Кеи-сенсей… А что, нельзя было?
— В этом деле Май очень помогла нам своей интуицией, — продолжа Нару. — Ты слышала об этом?
— Да, — задумалась Тиаки. — Кажется, это проскальзывало в разговоре…
— Кто-нибудь ещё об этом знал? — допрашивал парень.
— Я говорила об этом Кеи-сенсей, — тут же отвечала девушка.
— А что ты скажешь насчёт своей новой одноклассницы Розы? Были какие-нибудь мысли?
— Ну… — виновато нахмурила брови Касаи. — По школе ходили сплетни, что эта девушка слишком много задаёт вопросов касаемо всего сверхъестественного. Более того, её постоянно замечали около проклятых мест и… Со стороны казалось, что она что-то ищет. Выглядела очень подозрительно.
— Ты и с этими мыслями поделилась со своим учителем? — спросил Нару.
— Я не должна была об этом знать? — спросила Убусуна мягким голосом. — Но я же больше никому не рассказывала…
— Вот как?.. — протянул Нару, мысленно сопоставляя информацию. — Я бы хотел кое-что уточнить. Сенсей, какую школу вы заканчивали?
— Я ходила в местную школу в своём родном городе, — пояснила женщина.
— Если я правильно помню, то вы родом из Фукусимы, верно?
— Да, — подтвердила Убусуна.
— Итак, — вздохнул Сибуя. — Мне всё понятно. Спасибо за содействие. Теперь я думаю смогу уладить то, что происходит сейчас в школе. — Девушки молча переглянулись, пытаясь понять о чём говорит Нару, но тут продолжил, не дожидаясь встречных вопросов. — Я понял, в чём причина происшествий. Это — Дзусо. То есть, метод проклятия Эмми, использующий хитогата… Поэтому, уничтожив хитогата, мы положили проклятию конец. Осталось только остановить заклинателя.
— И что это значит?.. — занервничала Касаи. — Ты позвал меня сюда, чтобы в итоге сказать, что во всём виновата я?!
— Ну что ты… — усмехнулся Нару. — Касаи-сан ни в чём не виновата. Настоящий виновник происшествий, это… Убусуна-сенсей.
В палате возникла звенящая тишина наполненная шоком и непониманием. Все ожидали от Нару пояснения, и он дал то, чего от него просили. Но в своём стиле. Парень пояснил, что знает о хитогата и предупредил, что всё те, что они нашли, уже сожжены. И если есть ещё, то лучше бы учитель отдала их добровольно, пока кто-нибудь не пострадал. Однако Убусуна отрицала свою причастность к данным происшествиям. И говорила это так спокойно, с мягкой улыбкой, словно рассуждала о погоде, а не о десятках несчастных случаях в результате проклятий.
Но Нару не сдавался. Он пояснил, что она единственный подозреваемый и перечислил причины так думать. Во-первых, Убусуна защищала Касаи, на которую ополчилась вся школа. Её травили не только ученики, но и учителя выставляя на всеобщее посмешище. Более того, попытки защитить Касаи, обернулись и против самой Убусуны. После её также начали избегать и осуждать за спиной. Подняли вопрос об увольнении, что в Японии считается довольно серьёзной темой, на грани позора. Но женщина и в этом случае продолжала улыбаться. И последняя её реплика сбила с толку даже ту ученицу, которую она защищала:
— Но в таком случае, роль заклинателя больше подходит Касаи-сан, нежели мне, разве нет?
Именно после этой фразы всё стало ясно. Это она. Так просто…
И чтобы положить этому конец, Нару продолжил свою речь. Он пояснил, что поднял документы из старой школы Убусуны, чтобы понять, что она за человек. Ведь так уверенно защищать девушку, будучи под давлением всей школы, непросто. На это нужны основания. Сильные основания. И Нару их нашёл. Более двадцати лет назад в Японии был резкий всплеск появившихся детей со способностями гнуть ложки. Эти дети привлекали папарацци и были под пристальным всеобщим вниманием. Одной из этих детей и была Убусуна Кеи. Однако популярность таких детей пошла на убыль. Пошла мода разоблачать их, поэтому пошли серьёзные гонения. Большинство детей обвинили в мошенничестве и заставляли признаться в этом. Убусуна-сенсей была одной из тех, кто признался в этом.
— Но я!.. — воскликнула неожиданно женщина, сбросив свою маску вечно улыбающегося учителя. — Я не жульничала! Я действительно могла гнуть ложки! Просто иногда у меня не получалось! Но тот журналист… Я разволновалась, ведь если у меня не получится, то мне никто не поверит. Волнуясь всё больше и больше, я использовала трюк, которому меня научил другой ребёнок и согнула ложку о край стула. Это был единственный случай и его засняли на плёнку… — Женщина на какое-то время замолчала, явно понимая, что скрываться больше не имеет смысла. Она сама выдала себя, поэтому, будь что будет. — Я… просто хотела защитить Касаи-сан и её способности. Но в какой-то момент все отвернулись от нас… Даже учителя. Касаи-сан всё время подвергалась нападкам, и меня тоже обвинили в том, что я плохой педагог.
— Поэтому вы поступили так? — спросил Нару.
— Да, — ответила Убусуна, вновь вернув на своё лицо милую безмятежную улыбку. — Это была просто шутка. Я не могла с этим больше мириться.
— Вы думаете, это можно было посчитать обычной шуткой? — В голосе парня прозвучала строгость. — Эмми используют для того, чтобы причинить серьёзный вред. К счастью, обошлось без смертельных исходов, но это был лишь вопрос времени. По меньшей мере, следующий, кто бы сел за проклятую парту, вполне мог погибнуть.
— Это было бы несчастьем, но… — несколько равнодушно произнесла женщина. — Тогда бы все точно поняли, что в этом мире существует то, чего наука понять не в состоянии.
В палате вновь возникла гробовая тишина.
Так это всё только ради того, чтобы доказать, что в мире существует сверхъестественное? Но доказать кому? И зачем? О предки… Иногда те, кто обладает небольшими способностями, пугают сильнее, чем те, у кого их излишне. Почему? Да вся проблема в восприятии. Нару относится к этой женщине как к потерянному ребёнку. Просит «обещания» больше так не поступать. И ведь поверит на слово. Хотя, скорее всего, будет поглядывать за учителем. Но вот меня такие люди злят… Очень злят. Из-за этого молчать больше нет сил.
— Если честно, я считаю, что вы действительно идиотка, — вздохнула я, привлекая всеобщее внимание. Май тут же в шоке раскрыла рот, но что-либо сказать не успела, так как я продолжила. — Касаи, хочешь знать действительно причину того, почему тебя травили? Нет, не потому, что они тебе не верили. Всё как раз-таки наоборот. Те, кто больше всего кричал на тебя и обвинял во лжи, и были теми, кто поверил в твои способности. И требовали они разоблачения, не потому, что хотели прекратить эту шумиху, а потому, что им было просто страшно. Страшно от того, что какая-то девчонка может гнуть железные ложки силой мысли. И возникает вопрос — «Может ли она гнуть только ложки или её способности не ограничивают себя?» А те, кто, казалось бы, верил тебе, на самом деле считал этот трюк отличным фокусом ради развлечения. Теперь чувствуешь разницу? — Девушка замерла, сжав руки на коленях и нервно переплетая пальцами. Она побледнела, так как, похоже, просто не задавалась этим вопросом. Но теперь непременно думает над этим. — Но ты гнула ложки снова и снова, заставляя поверить в свои способности всю школу. То, что не подходит стандартам — пугает. Именно поэтому к тебе было такое отношение.
— А не кажется ли вам, Роза-сан, что вы слишком много на себя берёте? — всё с той же улыбкой спросила Убусуна. — Ведь и сами не являетесь обычным человеком, а подобное говорите.
— И это говорите мне вы, Убусуна-сенсей? — усмехнулась. — Позвольте отметить, что та хитогата, что была изготовлена на меня, действительно имела качественный вид. Не каждый день на тебя насылают духа утопленницы. Русалки, позвольте отметить, ещё те жестокие создания. Вот только я не Сибуя Казуя. — Также мило улыбнулась, подражая женщине, а она, увидев мою улыбку, насторожилась. — Я не такой уж добрый парень, которому вполне хватит одного вашего «обещания», что такого больше не будет. Если бы не эти ребята, — указала на Бо-сана и Май. — То я бы схватила свою хитогата, приумножила её силу втрое и возвратила бы всё к заклинателю. Хм… Мило, не правда ли? Тогда бы был несчастный случай, но… все бы точно поверили в сверхъестественное. Неплохо, верно?