тали для меня очень близкими.
Миссис Джонс, машинально помешивая ложечкой в чашке, продолжила свой рассказ:
— Отец Юджина — дипломат. Оба родителя почти постоянно живут в какой-нибудь очень далекой от дома стране, приезжая изредка в Лондон только за новым назначением. Юджин родился в этом городе, где у его родителей есть квартира. Глядя сейчас на этого высокого, крепкого молодого мужчину, трудно себе представить, что в раннем детстве это был слабый, болезненный ребенок. Врач порекомендовал матери увезти его из города, и вот тогда семейный совет решил поселить маленького Юджина у бабушки, матери отца.
Отец вскоре получил назначение в Латинскую Америку, но врач предупредил, что не следует брать туда малыша, которому в жарком и влажном климате могло стать очень плохо. Родители уехали, а Юджин остался на попечении бабушки.
Эллис подумала, что в этом их судьбы похожи. А миссис Джонс, сделав несколько глотков из чашки, принялась рассказывать дальше:
— Это сейчас Мэлбридж разросся, а в те годы он представлял собой большую деревню, где все друг друга знали. Я работала в местной школе, и Юджин учился у меня в младших классах. Он был хорошим мальчиком — способным, любознательным, с ровным, спокойным характером. Старался не драться, если можно было разрешить конфликт мирным путем, но в случае необходимости мог постоять за себя.
Бабушка всерьез взялась за его здоровье. Юджин много занимался спортом — плаванием, легкой атлетикой, боксом, теннисом, баскетболом — всего и не вспомню. Через некоторое время у него даже появились неплохие результаты.
Он очень любил бабушку, между ними было полное взаимопонимание, а вот с родителями у него не возникло особого контакта — они существовали в жизни сына скорее номинально, чем реально. Когда мальчик учился в старших классах, они как раз вернулись в Англию и настояли на переводе сына в лондонскую школу.
После школы Юджин решил пойти по стопам своего деда и стать архитектором. В студенческие годы он жил в лондонской квартире родителей, но частенько наведывался к бабушке. Она очень гордилась внуком.
Когда он получил диплом, то стал работать в основанной еще его дедом архитектурно-проектной компании, которую после смерти основателя возглавлял один из компаньонов. Но молодому, способному, ищущему архитектору вскоре стало тесно в рамках старой архитектурной традиции, господствовавшей в компании. И тогда Юджин создал свою архитектурную мастерскую, которая через несколько лет получила известность, расширилась и превратилась в бюро. С годами у него наверняка будет собственная компания.
Миссис Джонс допила остывший уже чай и, тяжело вздохнув, с грустью проговорила:
— А вот личная жизнь сложилась у Юджина не так удачно, как профессиональная. В мастерской у него работало несколько молодых архитекторов, среди них — одна бойкая, независимая, очень эмансипированная девица. Надо сказать, что Юджин никогда не страдал от недостатка расположения со стороны девушек и сам оказывал им всяческое внимание. Но по молодости лет он не всегда хорошо разбирался в их характерах и истинных стремлениях.
Эта его сотрудница, Люси, была старше и опытнее Юджина. Она быстро сообразила, что он — выгодная партия, и завела с ним служебный роман, а вскоре сообщила, что беременна. Юджин в ту пору еще не собирался жениться, хотя энергичная, напористая Люси ему нравилась.
После этих слов миссис Джонс взглянула на Эллис, но та отреагировала спокойно и продолжала слушать с интересом и вниманием.
— Юджин написал родителям, что женится, но те не одобрили его скоропалительное решение, да и кандидатура будущей невестки виделась им несколько иной. Тогда Юджин решил познакомить Люси с бабушкой, надеясь на ее поддержку. Но бабушке его невеста не понравилась. У нее с внуком состоялся серьезный разговор, и впервые они не пришли к единому мнению.
Люси очень торопила со свадьбой. Юджин купил квартиру в Лондоне, они поженились. Люси перестала работать в его мастерской. Юджин довольно часто уезжал по делам, а когда возвращался домой, то далеко не всегда заставал жену дома. Она потом объясняла, что ездила к врачу или подруге, и у Юджина не возникало никаких подозрений.
Но однажды, вернувшись домой раньше намеченного срока, он случайно услышал ее телефонный разговор, из которого ему стало ясно, что она водит его за нос, что у нее есть любовник, от которого она ждет ребенка, а муж ей нужен для поддержания определенного социального и материального статуса.
Юджин промолчал, не стал устраивать никаких скандалов и выяснять отношения. Он решил оставить все, как есть. Потом рассказывал бабушке, что в тот день, когда узнал правду, он постарел лет на десять, что испытал шок, что привычный, добрый мир вокруг него рухнул и его место заняла ложь, подлость, мерзость. Много пережив и передумав, он поставил жене одно условие: внешне все будет по-прежнему, если она раз и навсегда порвет со своим любовником.
Договор состоялся, но тайну сохранить не удалось. Родители требовали немедленного развода, а когда родилась девочка, не захотели признать ее. Юджин поссорился с ними, и с тех пор у них очень натянутые отношения.
Не знаю, что делал бы Юджин, если бы мать Кэти была жива, но она умерла после родов и он остался один с чужим ребенком на руках. Любой другой на его месте, скорее всего, отдал бы ребенка в приют, но Юджин даже слышать не хотел о такой возможности. Эта несчастная малышка ни в чем не виновата, повторял он. Она родилась на свет сиротой, и если так случилось, что я — не совсем посторонний ей человек — оказался рядом, то я не могу ее предать и бросить. Это моя дочь, я буду любить и воспитывать ее.
Юджин не рассчитывал, что получит поддержку от бабушки. Но та безоговорочно одобрила решение внука и, понимая, что ему одному с маленьким ребенком никак не справиться, предложила переехать в этот дом, наняла кормилицу и няню. Да и сама, насколько позволяли угасающие силы, занималась с девочкой и очень привязалась к ней. А Юджин получил возможность спокойно работать.
Я к тому времени уже вышла на пенсию и почти каждый день заходила к миссис Глэдстоун и наблюдала, как растет Кэти. Я тоже очень полюбила ее. Когда девочке было около трех лет, миссис Глэдстоун попросила меня взять на себя заботы о воспитании и обучении Кэти. Я с радостью согласилась.
Буквально через несколько дней после этого разговора бабушка Юджина слегла, и вскоре ее не стало. Конечно, Юджину очень не хватает ее поддержки, но теперь он уже взрослый и самостоятельный человек, а я, как могу, стараюсь помочь ему в его заботах о Кэти.
Эллис была поражена до глубины души рассказом пожилой дамы и посчитала себя вправе высказать собственные впечатления:
— Мне трудно представить себе, что Кэти — не родная дочь Юджина. Я никогда не видела более заботливого, внимательного и любящего отца, чем Юджин. Он очень сильно ограничил свою свободу, чтобы как можно больше времени проводить с Кэти.
— Просто Юджин — очень порядочный человек — во всем и со всеми. — Этой характеристикой миссис Джонс поставила точку в своем рассказе.
Они немного помолчали. Потом Эллис спросила:
— А сколько Юджину лет? Мы не так давно знакомы, и у меня не было повода спросить его напрямую об этом. Мне кажется, ему лет тридцать или немного больше.
— Тридцать два, — уточнила миссис Джонс.
— Миссис Джонс, а почему вы решили посвятить меня в эти семейные тайны? — задала Эллис вопрос, который занимал ее во время рассказа пожилой леди.
— Я немало прожила на свете, я хорошо знаю Юджина, и мне кажется, что встреча с вами должна изменить его судьбу, надеюсь — к лучшему.
18
Субботнее утро сначала было сереньким, но постепенно погода разгулялась. Последние клочья тумана, цепляясь за ветки кустов и деревьев, рассеялись, испарились. Даль прояснилась, и уже трудно было представить вчерашнюю непроходимую, беспросветную бело-серую гущу, вызывавшую почти мистический ужас у тех, кого она засасывала.
Эллис спала всего несколько часов, но встала легко, настроенная бодро и по-деловому. Спустившись вниз, она застала миссис Джонс на кухне, та давала какие-то распоряжения пришедшей рано утром прислуге.
Эллис поздоровалась и с удивлением в голосе сказала:
— Такое впечатление, миссис Джонс, что вы вообще не ложились спать.
— Пожилые люди мало спят, мисс Грейс. А вы почему так рано встали?
— Я собираюсь поехать в больницу. Скажите, миссис Джонс, у Юджина есть другая машина?
— Да, стоит в гараже. Юджин хотел продать ее, когда купил новую, но так и не собрался пока.
— А ключи от гаража есть только у него?
— Нет, есть запасные. Я сейчас принесу их.
Тем временем Эллис позвонила в больницу и справилась о состоянии Юджина. Ответ врача ее обнадежил.
Когда миссис Джонс вернулась с ключами от гаража и ворот, Эллис спросила, не знает ли она заодно, где могут быть ключи от машины. Но на этот вопрос пожилая дама не могла ей ответить.
Эллис пошла к гаражу. Она повернула ключ в замке, но тот не открывался. Попыталась еще раз — безрезультатно. Тогда она обратила внимание на кнопку в двери около замка. На всякий случай нажала на нее и тут же от неожиданности отскочила в сторону — створки сами собой разъехались, пропуская внутрь.
Гараж оказался довольно просторным. Эллис нашла выключатель и зажгла свет. В глубине стоял серый «ниссан». Машина была в отличном состоянии, и Эллис не очень поняла, зачем Юджин купил новую. Но, подумав, объяснила это себе так: у мужчин свои причуды — они любят новые технические игрушки и не жалеют на них денег.
Ей не пришлось искать ключи от машины — они торчали в дверном замке. Она села внутрь, завела мотор и посмотрела на показания приборов. Вроде бы все в порядке. С бензином тоже не было проблем — его оказалось почти треть бака. Система управления — не совсем такая, как в ее машине. Но, освоившись, Эллис потихоньку выехала из гаража и остановилась около ворот. Машина слушалась и работала очень мягко и приятно.