— Сейчас морской водой промою.
Она сделала шаг к воде, но он остановил ее.
— А потом пойдете по грязным камням. Нет, это не годится. Давайте зайдем в дом — это совсем рядом, там я постараюсь помочь вам.
— Пустяки, не стоит беспокоиться, — отнекивалась Эллис.
— Пожалуйста, не отказывайтесь, — настаивал Юджин. — Я ваш должник. — Он слегка улыбнулся, но, тут же погасив улыбку, продолжил серьезно: — Мне очень хочется сделать для вас что-то приятное. — И смутился, сообразив, что сказал не то. — Ну, хотя бы что-то полезное…
Эллис поняла, что ей не удастся отказаться от его предложения, но все же сделала последнюю, неуверенную попытку:
— Я там свои вещи оставила, — она махнула рукой в сторону, где еще недавно сидела, предаваясь своим невеселым мыслям.
— Если вы разрешите, я их сейчас принесу, — предложил свои услуги Юджин и, не дожидаясь ответа, зашагал по направлению к ее вещам.
Эллис посмотрела ему вслед, и ей отчего-то вдруг стало грустно.
Маленькая Кэти с удивлением обнаружила, что ее любимый папа может оказывать внимание не только ей, но и еще кому-то.
— Это мой папа, — на всякий случай решила уточнить она.
— Да, я поняла, — сказала Эллис, улыбнувшись. — А сколько тебе лет, Кэти?
— Пять, — гордо заявила девочка, выставив вперед ладошку с растопыренными пальчиками. — А тебе сколько?
— А мне двадцать три, — ответила Эллис.
— А это сколько пальчиков? — поинтересовалась Кэти.
— Много. Все пальцы на руках и ногах и еще три.
— А еще три у кого взять?
Эллис немного опешила от неожиданного вопроса и не сразу ответила.
— Можно, например, у петуха попросить.
В это время вернулся отец девочки. В одной руке он нес пляжную сумку Эллис, в другой — ее шлепанцы.
Она поблагодарила Юджина и обулась. В голове у нее промелькнуло, что идти в дом к незнакомому мужчине в одном купальнике, пожалуй, неприлично, и она быстро натянула на себя сарафан. Зеленый, в мелкий цветочек, он был ненамного больше купальника, оставляя открытыми плечи, часть груди и спины. Нижний край сарафана не закрывал не только колени, но и часть бедер. И все-таки, решила она, это какая-никакая одежда — лучше, чем идти почти голой.
Юджин, наблюдая за ее маневром, секунду поколебался и тоже потянулся за шортами и майкой. Эллис успела с удовлетворением отметить, что лишней растительности на лице и теле Юджина не было — ни усов, ни бороды, ни шерсти на груди. Ей не нравились заросшие мужчины, и она не находила в этом признака мужской красоты. Только на его руках золотился еле заметный легкий пушок.
Одевшись, Юджин перекинул через плечо свои полотенца и снова взялся за сумку Эллис, сказав дочке, чтобы собрала игрушки. Кэти, пораженная тем, что узнала от Эллис, захотела тут же поделиться новостью с отцом.
— Папа, а Эллис сказала, что ей лет столько, сколько пальцев на руках и ногах и еще три.
— Кэти, нужно говорить «мисс Грейс». — Юджин сделал замечание по форме, оставив без комментария саму суть сообщения.
— Ничего страшного, пусть называет, как хочет, — вступилась Эллис за девочку.
Юджин предложил пострадавшей новой знакомой опереться на него при ходьбе, хотя рана вполне позволяла ей самостоятельно дойти до его дома. Предложенная помощь была принята, но Эллис старалась не налегать на его руку всей тяжестью. Правда, сделав несколько шагов, почувствовала, что нога немного побаливает. Щадя ее, она стала слегка прихрамывать. Юджин обеспокоился:
— Очень больно?
— Нет, совсем чуть-чуть. — Эллис была смущена его вниманием.
Кэти, бежавшая вприпрыжку чуть впереди взрослых, поинтересовалась:
— А когда тебе зеленкой будут ногу мазать, ты будешь плакать? Ведь это больно!
— Я вообще-то не плакса, — ответила Эллис вполне серьезно и подумала, что за всю жизнь она гораздо чаще сдерживала слезы, чем проливала их. — Потерплю.
Юджин повернулся к ней улыбаясь, но, когда увидел выражение ее глаз, улыбка погасла на его лице. Эллис решила перевести разговор на другую тему.
— А вы, значит, не греки?
— Греки? Нет! Почему греки? — удивился Юджин.
— Я слышала, что все виллы здесь на острове принадлежат греческим семьям, — вот я и подумала сначала… Для меня было неожиданным услышать чистую английскую речь.
— Вы совершенно правы, владельцы всех этих вилл — греки. И мы живем в доме моего греческого друга Димитриоса Кирьякидиса. Он сейчас в отъезде, а мы пользуемся его гостеприимством. Я каждый год выбираюсь сюда, хотя бы на пару недель.
Юджин поколебался несколько секунд, а потом все же спросил:
— А вы, вероятно, остановились где-то по соседству? Я видел вас и вчера на пляже, на том же самом месте. Только вчера вы были не одна. Это ваш муж?
— Нет, это мой друг, — честно и просто ответила Эллис. — Мы остановились в отеле «Морская черепаха». После сегодняшнего происшествия возникает неприятная ассоциация с этим названием, но будем надеяться, что ничего плохого с отелем не случится.
Юджину все больше нравился склад ее ума. А Эллис почему-то вдруг захотелось поделиться своими огорчениями с этим едва ей знакомым человеком.
— Вы еще почти совсем не загорели — наверное, недавно приехали? — предположил он.
— Два дня назад. А это место на пляже я выбрала потому, что здесь тихо, спокойно и немноголюдно. Только вот я неожиданно осталась одна. Моему другу пришлось срочно вылететь обратно, в Лондон. Боюсь, что и мне придется уезжать раньше времени, а я так мечтала о поездке сюда!
Эллис огорченно вздохнула и замолчала.
— Не торопитесь, — посоветовал Юджин, — я думаю, вам здесь не будет скучно.
4
Разговаривая, они поднялись по лесенке с пляжа на скалистый берег. Юджин открыл калитку в сад, и они пошли по дорожке к дому. Эллис успела заметить, что белоснежное двухэтажное здание выгодно отличается архитектурой от соседних домов. Все просто, без излишеств, но как-то очень удобно, функционально и радует глаз. Осуществляя дизайнерские проекты в загородных усадьбах, она видела немало красивых и богатых домов, но им явно не хватало той тонкости и вкуса, которые присутствовали в этой вилле.
Передняя часть довольно большого участка представляла собой лужайку с декоративными кустами по периметру забора и несколькими розовыми кустами перед домом. Трава на лужайке радовала изумрудной зеленью, в то время как в дикой природе она была уже высохшей, желто-коричневой. Эллис тут же прикинула, какой роскошный цветник можно было бы разбить перед домом, но подумала, что в таком засушливом климате он потребовал бы очень большого ухода, а здесь, наверное, вода на вес золота.
В задней части участка располагался фруктовый сад, а справа и слева от дома росли огромные платаны, прикрывавшие крышу дома от палящего солнца. Под одним из платанов стояли большой круглый стол, два плетеных кресла и шезлонг.
Поскольку хозяев виллы не было, Эллис поинтересовалась, как Юджин справляется со всеми делами по дому.
— Здесь есть два работника, — объяснил он, — садовник, он же шофер, и женщина, которая готовит, убирает в доме, стирает. Они живут в соседнем городке, что в четырех милях отсюда, и приезжают каждое утро. К полудню обычно управляются с делами, а уж дальше я сам хозяйничаю. Ничего, справляюсь. Я ведь не белоручка, кое-что умею делать.
— Не сомневаюсь, — сказала Эллис, — но маленький ребенок…
Юджин не дал ей договорить.
— Я привык. Мать Кэти умерла после родов, и я с первых дней жизни дочки и отец ей, и мать, и остальные родственники. Каждую свободную минуту провожу с ней. Жаль только, что этих свободных минут меньше, чем мне хотелось бы.
Он произнес все это скороговоркой и таким тоном, который не предполагал дальнейшего обсуждения темы. Эллис деликатно промолчала.
Тем временем они подошли к дому. Кэти, бежавшая впереди, уже скрылась в его прохладной глубине. Юджин открыл дверь и пропустил Эллис вперед. Она вошла в полукруглый холл с большими окнами, занавешенными сейчас от солнца легкими, но плотными хлопчатобумажными шторами — светло-бежевыми, в цвет стен. С ними прекрасно гармонировала мебель, обтянутая тонкой кожей чуть более темного бежевого оттенка. Пол устилал пушистый светло-коричневый ковер с греческим орнаментом по краям. Из холла неширокая лестница вела на второй этаж, и три двери из узорчатого матового стекла отделяли внутренние помещения первого этажа.
Юджин предложил Эллис пройти в гостиную, но она категорически отказалась, сославшись на то, что боится испачкать светлые ковры кровью, которая все еще сочилась из ранки на ноге. На самом деле Эллис чувствовала себя очень неловко в чужом доме, в обществе малознакомого мужчины.
Он не стал настаивать, усадил ее на диван, извинился и вышел. Она услышала его голос, приглушенно доносившийся из дальнего помещения, и звук открываемого и закрываемого холодильника. Юджин велел Кэти что-то съесть и лечь отдохнуть. Через некоторое время он вышел в холл, неся таз с водой, полотенце, вату, пластырь и темный пузырек. Поставив таз на пол около Эллис, он всыпал в воду несколько кристаллов из темного пузырька. Вода окрасилась в малиновый цвет.
— Опускайте ногу в воду, нужно промыть марганцовкой.
Пострадавшая повиновалась. Юджин присел около нее на корточки, взял рукой ее ступню. Эллис от неожиданности непроизвольно отдернула ногу.
— Что, больно?
— Н-нет, щекотно, — замявшись, ответила она и слегка покраснела.
Другой рукой Юджин оторвал кусок ваты и стал промокать ранку. Потом вытер ногу полотенцем и после придирчивого осмотра решил, что смазывать ничем не надо, достаточно заклеить пораженный участок бактерицидным пластырем.
Эллис подумала, что всю эту процедуру она могла бы и сама проделать в ванной комнате, если бы он ее туда проводил, но было совершенно очевидно, что ему приятно самому оказывать ей помощь. А ей, в свою очередь, так приятно получать знаки внимания и заботы от красивого молодого мужчины! И пусть это ничего не значит. И пусть за этим ничего не последует. Все равно приятно! Эллис вдруг почувствовала, что ей совсем не хочется уходить отсюда, снова бродить по берегу в одиночестве и грустить…