— С другой стороны, жена обязана остаться с мужем навсегда. Тебе выбирать, кем быть.
Глаза делали то, чего никогда не позволит себе он сам. Они умоляли:
— Выбери быть женой.
Он держал её руку в своих руках и ждал. А она смотрела на него так, словно хотела остановить этот миг навсегда. Но время не хотело, не могло остановиться и она ответила:
— Я выбираю завершить контракт и уехать.
Он не вспылил, только кротко спросил:
— Почему?
— Я скажу тебе, когда контракт будет закрыт, — непослушными губами прошептала она.
Наместник долго молчал. Положил голову на их сплетённые руки. Его тяжёлое дыхание согревало их. Потом он заговорил так, словно слова с трудом проталкивались сквозь глотку:
— Осталось три дня. Передумай. Пожалуйста.
Тай не выдержала всего этого и заплакала как плачут в детстве: горестно, громко. А он уселся на кровать, сгреб её в охапку и укачивал, как маленькую. Не утешал, только сцеловывал слезы с лица. Так и сидел, пока она не затихла.
Казалось, время замерло.
— Пусть бы время замерло, — думали оба, сжимая друг друга изо всех сил.
Но увы. В дверь постучали.
Он обнял её сильнее. Было больно. Было больно говорить. Но "это" должно быть сказано:
— Мне пора, дорогая. У тебя три дня. Если решишь уйти, то составь, пожалуйста, соглашение. Оно засвидетельствует, что контракт завершён, обеспечит вам безопасность в дороге, там будут указаны все переданные тебе по договору средства.
Тай замерла, съёжившись в его руках. А он ласково перебирая её волосы продолжал:
— Я обязательно сделаю тебе подарок. Не мотай головой. Я знаю, что деньги и драгоценности тебя оскорбят. Поэтому я подарю тебе книги. Выбирай и, обязательно, укажи их в соглашении. Оно будет магически заверенным и книги никто не сможет отнять или украсть.
— Откуда ты знаешь?
— Я заглядывал под кровать, — улыбнулся он ей в волосы.
Аккуратно уложил её в постель. Она не отпускала его. Разжал её руки, поцеловал их. У двери остановился:
— Вечером третьего дня истекает контракт, думай и будь готова.
Нахмурился и прошептал голосом, который был больше похож на сдавленный стон:
— Выбери меня. Прошу…
Все три дня её сердце словно рвали на мелкие части. Снова и снова. А когда она решилась и села составлять соглашение, ей показалось, что это она рвет своё и его сердце. Во рту был мерзкий привкус — вкус предательства.
Он не приходил. Дни они с Нелли проводили в библиотеке. И ночами девушка спала в её комнате. А он не приходил.
В последнюю ночь она не выдержала, подошла к двери в смежную спальню и толкнула её. Дверь была закрыта.
Тай вернулась в постель, свернулась в клубок и тихо плакала, вжимая лицо в подушку, пока не почувствовала, что кто-то гладит её по спине. Вскинулась и увидела, что Нелли смотрит на неё и тоже беззвучно плачет.
— Нелли, поехали со мной домой. Тебя ведь тут ничего не держит?
Та отчаянно замотала головой.
— Хорошо. Мы едем домой.
Глава 18
Тай в последний раз обвела взглядом свою комнату и переступила порог. Для завершения договора её проводили в кабинет Наместника. Тут уже были вещи. Её личные, и полагающиеся ей по контракту: шкатулка с деньгами на столе и книги. После того, как они подпишут соглашение, казначей пересчитает всё и заверит своей подписью.
Её оставили одну. Она положила на стол перед креслом Наместника оба экземпляра соглашения, отошла и невидящим взглядом уставилась в окно. Оставался только час.
Он вошёл и бросил короткий взгляд на стол. Маска невозмутимости села на лицо.
— Почему ты не приходил ко мне? — спросила Тай, отворачиваясь от окна.
Маска треснула, приоткрыв гримасу боли.
— Из-за этого, — указал он на стол. — Чувствовал, что ты не выберешь меня.
— Почему ты не приходил? — она словно не услышала.
— Ты знаешь, что четвертование — это жестокая казнь. Лучше рубить голову сразу.
— И ты отрубил.
— Да. Ты же хочешь, чтобы я тебя отпустил?
Он всё ещё малодушно надеялся. Вдруг передумает? Нет. Указал на бумаги и устало проронил:
— Давай подпишем и покончим со всем этим.
— Прочитай сначала, — глухо ответила она.
— Я доверяю тебе.
— Ты. Не. Должен. Доверять. Мне. Особенно, мне. Читай!
Он сел за стол, пробежал оба листа глазами. Обычные формулировки. Подписал.
— Теперь ты, — пододвинул листы к ней.
Тай быстро оставила на обоих листах свой магический отпечаток и отодвинула их прочь. Развернулась и впилась в него поцелуем: сильно, болезненно, словно наказывая за что-то. Он замер, а потом подхватил её и усадил на стол перед собой. Не разрывая поцелуя, стащил белье.
— Быстрее, — выгнулась она к нему навстречу.
Не было времени ни на поцелуи, ни на ласки. Сейчас важно было только одно: успеть ещё раз почувствовать друг друга. Остальное не имело значения. Только — быть ближе, только — не отпускать. Дышать одним рваным дыханием на двоих, и чтобы сердце билось в одном — бешеном ритме.
Успели. Оглохшие и ослепшие не отпускали друг друга, урывая для себя последние мгновения близости.
Звук услышали оба. Словно струна порвалась. Договор исполнен. Его отбросило в сторону. Она так и осталась сидеть на столе. С трудом сообразила, как выглядит, слезла, заторможенно поправила белье, одёрнула юбку. Он не спускал с неё глаз:
— А теперь я слушаю правду.
— Какую?
— Ты обещала сказать, почему бросаешь меня.
Она вздрогнула:
— Я не…
Замолчала. Видно было, с каким трудом она берёт себя в руки. Выпрямилась. Попыталась заговорить и не смогла.
— Ты обещала мне правду, — этот голос вынимал из неё душу.
Тай встала ещё прямее, словно готовясь встретить удар. Молчала. Смотрела на него. А потом решилась:
— Я ненавижу тебя, Лорд Командующий. И, видят боги, есть за что. Мой отец погиб на Перешейке. Твои солдаты замучили мою мачеху. Твои наёмники собирались изнасиловать моих маленьких сестер. Я видела осаду, горящие стены, штурм города. Видела, как после осады насилуют и убивают женщин, детей. Я вынуждена была продать себя, чтобы дать шанс близким.
Она говорила медленно, монотонно. Наместник стоял за столом, опершись на руки и опустив голову, тяжело дышал. Явно был на пределе. Она не испугалась:
— Но больше всего я ненавижу тебя за то, что ты сделал с собой. Тебе столько дано! И что? — голос набирал силу. — Сколько людей умерло по твоей вине?
Она теперь почти кричала:
— Клятвы, скажешь ты? У тебя был выход. Ты мог умереть сам, но не убивать. Разве это было бы не лучше, чем стать таким?!.
Её крик эхом разлетелся по кабинету.
В комнате стало тяжело дышать. Магия клубилась вокруг своего хозяина, тьмой повеяло от его голоса:
— Ты не боишься говорить это мне? Клятвы ведь можно и обойти…
— Знаю! — резко обрубила она. — Я готова ответить! И даже облегчу тебе жизнь. Отпусти моих близких и я сдамся сама, отзову клятвы о непричинении вреда. Ты сможешь отомстить мне своими руками.
Он, не двигался, только глаза горели на лице:
— Почему?
Она правильно поняла вопрос. Небрежно пожала плечиком:
— Кто-то должен был сказать тебе это.
Тишина снова повисла между ними. А потом он резко сменил тон и вкрадчиво предложил:
— На мне клятва жизни. Прикажи мне умереть и ты отомстишь за всех сразу.
Она понимающе покивала головой:
— Ты думаешь, это будет лучшим выходом для тебя.
И вдруг улыбнулась ласковой озорной улыбкой:
— А я хотела бы, чтобы ты помучился ещё. Исправляй то, что натворил, Командующий. Сколько сможешь. И кто знает, что ты встретишь на этом своём новом пути? Может быть, покой и счастье?
Рассмеялась, не обидно, скорее, ободряюще. Он с нечитаемым выражением смотрел на неё некоторое время, а потом, хмыкнул:
— Знаешь кого ты мне частенько напоминаешь?.. Фей.
Она вскинула на него испуганный взгляд. А он вышел из-за стола и медленно двинулся к ней:
— Не тех сдобных милашек, что рисуют в книгах для дам. Истинных сидхе, какими они были: прекрасными, сильными, хитрыми, — остановился напротив неё, криво улыбнулся. — И безумными. Ты так похожа на них, что иногда мне кажется, что вот-вот за твоей спиной распахнутся сияющие крылья.
Тай вздрогнула. А он любовно обвёл контур её лица. Вернее, попытался. Магия клятвы не давала прикоснуться. Ему и находиться рядом было неимоверно тяжело. Терпел. Смотрел на мерцающаю преграду между ними некоторое время, словно в забытьи. Очнулся и с томительной нежностью произнес:
— Я никогда не смог бы сломать твои крылья. Лети и будь счастлива!
Развернулся и быстро пошёл к двери. Её крик догнал его:
— Стой!
Глаза Тай, казалось, светились сейчас, так выделялись они на бледном лице. Слова наталкивались друг на друга и звенели, как бьющийся хрусталь:
— Я сказала тебе правду. Но не всю. Я просто не могу! Не могу остаться! — замолчала, тяжело дыша, и решилась. — На мне тоже клятвы. Достойные клятвы. Их некому исполнить кроме меня.
Теперь она смотрела на него с сокрушающей нежностью. Он заслуживал знать правду:
— Если бы я могла… Если бы у меня был хотя бы один крошечный, сказочный шанс остаться, я никогда бы не оставила тебя.
Он сделал движение назад, к ней, и она быстро закончила:
— Прощай, Адельмар, старший сын Безумного короля! Не забывай, кто ты есть и будь счастлив!
Он выскочил из кабинета с силой захлопнув дверь.
Тай обвела комнату непонимающим взглядом. Наткнулась на свою сумку. Бросилась к ней, вытащила флакон с зельем. Осела на пол, с ненавистью глядя на него. Как она хотела иметь хотя бы шанс на ребёнка от него! Но нельзя. Без его поддержки, неизвестно перенесет ли она беременность. А она так нужна своему народу! Заплакала, открыла крышку и выпила столько, чтобы наверняка.
Переборщила, наверное. Или опять произошло переполнение резерва. Чувствовала, во всяком случае, она себя крайне погано. Было трудно сосредоточиться на том, что ей говорил казначей. Но зато она и не выла, не бросалась на людей, как зверь, потерявший пару. А сделать ей хотелось именно это. Хотелось наплевать на все, найти его. Да его даже искать не нужно было! Она чувствовала, где он. Всё её нутро, магия, сердце рвались в ту сторону.