упорные слухи, что именно она вас и спасла.
Наместника как обухом по голове ударили. Когда всё, что происходило в этот безумный месяц озвучил сейчас ироничный голос гнома, Мар и сам был поражен: как это не пришло в голову ему самому?
— Почему вы считаете, что та женщина была древней крови?
Дарбор иронично посмотрел на него:
— Потому, что вы, Командующий, хоть и не желали того, а покалечили троих наших жительниц, одну убили. А эта женщина, — выделил он голосом, — ушла от вас своими ногами, да так быстро, что вы и найти её не смогли.
Посмотрел в его потемневшее лицо, примирительно похлопал по руке и продолжил:
— Это приводит меня ко второй цели моего к вам разговора, — пожевал он губами и продолжил. — Я торгую с Севером, поэтому знаю то, что знают пока немногие. Гарнар обрёл правителя: официального, сильного и полновластного. Сегодня на рассвете он закрыл Врата. Вы ведь знаете, что это означает?
Мар медленно кивнул, а гном продолжил:
— Неизвестно сколько это продлится. Их сейчас словно нет в нашем мире. Магические вестники не долетают, связаться ни с кем нельзя.
Опять помолчал, а потом как-то отчаянно продолжил:
— Радует только одно: что наш король хоть об кого-то обломал свои зубы.
Глава 25
— Мне пора, многоуважаемый лорд Дарбор. Хочу попросить вас об услуге: возьмите у юных Карна и Навеля клятву неразглашения. Боюсь, что они не понимают, какой ценной информацией владеют и как рискуют.
Наместник сделал вид, что не слышал изменническое высказывание старого дворфа и засобирался в замок. Сегодня стоило ждать вестей из столицы. Если он, конечно, хорошо знает своего брата. А знает он его очень хорошо.
Дарбор одобрительно покивал головой и заверил, что позаботится о безопасности горячих голов. Отправился проводить и вышел с ним во двор.
Мар собирался сесть на лошадь, но старик не давал пока такой возможности. Стоял вплотную, молча, вперив в него прозорливый взгляд выцветших глаз. Под этим взглядом было неуютно, словно он видел слишком многое. Внезапно дворф сжал его руку:
— Да хранят тебя боги Адельмар Астарский! Пусть будут милостивы к тебе! Не отступай.
Резко развернулся и почти побежал назад. Так быстро, что Наместник не успел возмутиться, почему тот посмел назвать его именем, которое ему не принадлежало никогда. Это была измена…И самый большой страх его брата.
Позже, тем же вечером, у нему прилетел магвестник от короля. В письме он пел ему диферамбы по поводу того, как ловко ему удалось усмирить волнения в городе и найти общий язык с аристократией Лиметты. Сообщал, что на место Наместника уже направлено доверенное лицо короля — лорд Фурмин.
Самому Командующему предписывалось готовить войска к новому походу. Подробности — в следующем письме. А пока пусть дорогой брат отдыхает и набирается сил. Не задумываясь, Командующий написал, что просит о встрече. Очень быстро получил ответ, что ему всегда рады в столице.
И вот он уже почти два часа торчит в приёмной короля, ждёт, когда его вызовут. Неслыханное оскорбление для брата короля, пусть и внебрачного, Командующего армией и явное свидетельство того, что он впал в немилость. Взгляды, которые бросали на него придворные были весьма красноречивы. Вот уж! Мнение этих шакалов не интересует его от слова совсем. Это вообще никогда не волновало его. То, что было для него важным, растоптано навсегда, а остальное… Да пусть хоть плюют на него, когда он пойдет к эшафоту, если до этого дойдет.
К нему подбежал секретарь Его Величества и подобострастно кланяясь, рассыпался в извинениях: виноваты помощники, которые не заметили Лорда Командующего вовремя. Да-да! И они будут немедленно наказаны. Его с помпой проводили и впустили в кабинет короля.
Он не видел брата около трёх лет. С тех самых пор, как тот развязал войну. Не то, чтобы не было возможности. Его регулярно зазывали на всякие пафосные мероприятия, если на фронте было затишье. Он отказывался. И сейчас не поехал бы, но в сложившихся обстоятельствах, его присутствие было обязательно.
Эмоций не было. Может быть потому, что, наконец, перегорело? Командующий отвлечённо смотрел на короля: по прежнему юн и прекрасен. Они были похожи: оба темноволосые, высокие, красивые. Взяли всё лучшее от своего отца и рода Астар, но Эльдар более тонкокостный, изящный. Моложе, но что такое несколько лет, для долгоживущих сильных магов? Прекрасным Королём, юным и даже наивным, он смотрелся за счёт гибкой, стройной фигуры, выверенной порывистости движений и выражения лица. Кроме того, что Его Величество был больным ублюдком с паранойей и манией преследования, он обладал ещё сильными целительским даром. Это накладывало на лицо отпечаток доброжелательности и мягкости, как у того же Лавиля. Был ещё ментальный дар, который тоже добавлял очарования, но наличие его Эльдар тщательно скрывал.
Прекрасный король порывисто бросился к нему, раскрыв объятья, ярко сияя радостной улыбкой. Мара явно перекосило от отвращения. Со своей реакцией на этот спектакль он ничего делать не захотел и не стал. Король резко остановился, словно налетел на невидимую преграду. Потрясённо глянул на него.
— Порыв угас? — ехидно поинтересовался Командующий, а про себя подумал, что голос его, наверное, звучит сейчас не менее ядовито, чем у лорда Дарбора.
Король не ответил. Он всматривался в лицо Командующего, словно хотел что-то отыскать там. Приблизился, обошёл вокруг.
— Ты изменился, — вынес вердикт.
— А ты нет, — спокойно ответил Мар.
Он не торопился начинать беседу. Королю нужны сейчас его несдержанность и прямые, искренние реакции. Не зря же его "прогревали" в приемной почти два часа. Будет искать новые болевые точки у этого нового, непонятного пока Адельмара.
— Перебьешься, — пришла ленивая, равнодушная мысль.
Он продолжал разглядывать короля. Прекрасный, одухотворённый фасад, а внутри клокочет ярость, которую так нужно на кого-то излить. Никто другой не увидел бы. Но он подавал ему погремушки, любил его. Он знает его как никто другой. Так знала бы его мать, если бы пережила роды и растила его. Потому он видел, что малыш обозлён до крайности, что в общем-то, и понятно.
Правитель Гарнара натянул ему нос и не видать теперь королю этих территорий под вассалитетом. Во всяком случае, скоро. Но, что больнее, затронута не только гордыня правителя. Гарнар был главным поставщиком самоцветов, минералов, металлов, что служили лучшей в мире основой для артефактов. Кроме того, они поставляли магические кристаллы, которые и были, по сути, магическими накопителями.
Развитая наука и сильные, обученные маги всегда были главным преимуществом Дормера перед другими королевствами. Сейчас они лишались этого преимущества и доходов от торговли важнейшими для развития магии материалами.
Внезапно напав на Гарнар король пошёл ва-банк, чтобы взять под контроль добычу магических материалов и доходы от их продажи. Он не хотел уничтожать население княжества, ибо только оно могло работать в шахтах, находить и добывать минералы. Никто другой там просто не выдерживал.
Тем более, он не желал смерти князя Гарнара, ведь только ему подчинялась магия тех мест.
Командующий понимал замысел короля: взять в плен князя, контролировать его с помощью клятв или шантажа жизнью семьи. И подчинить таким образом уникальную магию гор, пусть и опосредованно, себе.
Героическая смерть князя на Перешейке дала Гарнару время и спутала все карты. Во-первых, королевские войска были отброшены за Перешеек и жители Севера могли теперь оборонять его сколь угодно долго. Перебить идущую по узкому ущелью армию, когда северяне ждали нападения каждую минуту, было так же легко, как отправить на бойню стадо коров.
Во-вторых, никто на юге не знал, был ли у князя наследник, кто он и где он. Северяне свято хранили эту тайну. Конечно, наследник был, раз князь решился на смерть, ведь только его крови могла подчиниться магия. Но пока он не объявился, добыча минералов, и торговля вставала. Убытки королевства росли день ото дня. И ничего с этим было не поделать.
Сейчас ситуация стала и вовсе патовой. Сказания о том, что князю Гарнара подвластно всё на территории княжества, давно подвергались сомнению. То, что северяне умудрялись исправно восполнять потребности мира в магических кристаллах, считалось простой удачливостью, умением вести дела.
А уж то, что правитель может закрыть Врата и отгородить Верхний Север двойным кольцом неприступных гор и магии, давно было сказкой, мифом. Только так можно объяснить, почему никто не забил тревогу, когда из Нижнего Севера через блок-посты и Перешеек потоком хлынули люди. В повозках и пешком, с детьми и небольшим скарбом. Под предлогом того, что празднование некоего редкого празднества требует присутствия их всех.
Такое поражение: безоговорочное и унизительное, не могло не подкосить в высшей степени самолюбивого владыку.
— Что ж, видят боги, он давно заслужил это, — размышлял Командующий.
Король, надо отдать ему должное, под ироничным, понимающим взглядом брата, сумел достаточно быстро собраться. Указал ему на кресло, предлагая присесть. Тот проигнорировал. Расцвел ещё более лучезарной улыбкой:
— Прекрасно, что ты приехал. Ты сможешь отдохнуть, развлечься, но сначала мне хотелось бы обсудить наши планы…
Вот оно.
— Меня не интересует на кого ты решил натравить меня в этот раз.
Встал прямее:
— Эльдар Астарский я отказываюсь от всех данных тебе ранее клятв… кроме одной. Мне по-прежнему не нужен трон Дормера.
Руны отказа от клятвы зажглись вокруг Мара. Стоило сказать всё это, хотя бы для того, чтобы увидеть лицо короля. Так наверное мог бы выглядеть кукловод, чьи куклы вдруг перегрызли верёвочки, за которые он их дёргал, и отправились жить своей жизнью. Таким же потрясённым, подкошенным выглядел король:
— Что ты стоишь? Садись, будем разговаривать! — бросил он злым, хриплым голосом, сбрасывая, наконец, маску. Хотя, кто знает, сколько у него их в запасе?