Король меланхолично покачал головой:
— Заговоры, как грибы, выскакивают постоянно. Не знаю. Что-то витает в воздухе и это беспокоит меня, — вздохнул. — Хорошо, что ты вернулся. Думал, тревога доконает меня.
Он казался сейчас таким искренним и Мар, что характерно, верил ему. Поэтому спросил опять:
— Что у тебя случилось, Дири?
— Не смотри на меня этим взглядом: "я так беспокоюсь о тебе", Мар! От матушки, я ещё, быть может, и вынес бы его, но не от тебя!
Улыбнулся брату насмешливой и, вместе с тем, любящей улыбкой. Ей было не место на его лице и потому вышла она кривоватой и несмелой.
— Хотя, надо признать, что справился ты, как всегда, отлично. Ты заменил мне обоих: и мать, и отца, которого я никогда и не знал, а только боялся до дрожи в коленях.
Он поставил локти на стол, сцепил руки в замок. Положил на них подбородок. Поза больше подходящая школьнику, не королю. Только лицо выбивается: сведённые, как от боли, черты, глаза — провалы:
— Ты всегда был рядом. Вытирал сопли, помогал, утешал. Меня никто не любил, кроме тебя. Да и сейчас, наверное, не любит. А я услал тебя на войну, потом в Самир. Не говори ничего! Я помню, что ты не простишь меня никогда. И это правильно, такое нельзя прощать. Я и сам не прощу себя… И ты снова был прав: то, что я не видел всех тех убийств, саму бойню, не отменяет того, что я буду платить и помнить. Я уже плачу. И это тоже правильно. И никакое раскаяние ничего не сможет изменить. Ничего и никогда!
Год назад Мар сказал бы ему что-то уничижающее, болезненное. Да он и сказал: кричал как ненавидит его. А сейчас он вспомнил последнюю встречу со своей Незабываемой и её слова, что, по сути, дали ему силы жить. Разве он может сделать для брата меньше, чем она сделала для того, кого ненавидела?
Он встал, подошёл к Эльдару, потрепал по волосам и прижал его голову к себе в мимолётной ласке, как в детстве:
— Ничего, Дири. Ты ещё жив и что-то можно поправить. Будь хорошим королем этим людям. Пусть они никогда не поймут, чего тебе это стоило и, быть может, будут ненавидеть тебя по-прежнему, но тебе будет легче.
Так они и стояли некоторое время. Потом Мар вернулся на своё место и упорно смотрел в окно, давая брату время прийти в себя. Тот правда не торопился: уставился остекленевшим взглядом в одну точку. Устал. Он тоже устал. Как же тяжело далась им обоим борьба за выживание! Сколько ошибок!
Он даст ему время. Мар вспомнил, как вёл себя лорд Алат, когда подбивал их на пьянки и попытался скопировать его. Сунул брату в руки многострадальный бокал с вином и, пока он мучил его, пил потихоньку сам и травил байки о приключениях их четвёрки в Самире. Потом подлил им ещё, не останавливая рассказ на на минуту, и ещё.
Они, конечно, не напились. Вино — это тебе не те дивные напитки, которыми угощал их Алат, но брат расслабился немного, стал улыбаться. Мар не ошибся. Эльдар действительно завидовал друзьям, приключениям, свободе. По доброму, но завидовал, ведь сам не имел этого никогда.
— Спасибо, что вытащил меня из истерики.
Мар задрал брови. Всё ещё хуже, чем он думал. Если это истерика, то бедный брат! Постоянный самоконтроль добьёт его когда-нибудь! Сделал в уме пометку разобраться с этим. А Эльдар, между тем, продолжал:
— Надеюсь, ты побудешь со мной некоторое время… И подумай, чем бы ты хотел заняться теперь. Хотя, меня больше устроило, если бы ты остался при дворе. Но это ведь, не по тебе? — уже улыбается он. Маска садится на положенное ей место.
— Какой у меня выбор?
— Учитывая, что только тебе я могу доверять как самому себе, не слишком приятный: восточные провинции или до сих пор неспокойные западные.
Вот оно. Выбора у него, по сути и нет. Если брату он дал совет исправлять сделанное, то как же сам не последует ему. И он произнёс одно слово:
— Лиметта.
— Вот уж не сомневался, если честно! Ты и эти чокнутые потомки магических рас словно созданы друг для друга. Лорд Фурмин абсолютно бесполезен на посту Наместника. Всё чего удалось добиться тебе, сведено теперь на нет. Он, конечно, не просится назад в столицу, попробовал бы он проситься, но каждый его отчёт пропитан безысходностью и ужасом. Он между молотом и наковальней. С одной стороны твои войска, что почти в полном составе стоят под Лиметтой до сих пор. С другой стороны — местные, чью логику он не понимает вовсе и соответственно не может их просчитать. Тыкается, в итоге, как слепой котенок, и абсолютно неэффективен.
Эльдар уселся удобнее и продолжил:
— Лорд Дарбор пишет мне с завидным постоянством и просит вернуть тебя так пылко, словно неравнодушен к тебе. Он без стыда кляузничает на Фурмина и постоянно добавляет, что ты таких просчётов не допустил бы. Другие лорды Запада тоже пишут, как под копирку, и явно по его наущению. Старый интриган! Он что, думает, его игра не шита белыми нитками?
— Думаю, ему безразлично, как это выглядит, Дири. Главное — результат.
Мар улыбался, вспоминая старого гнома, его ехидный тон и едкие замечания, и внезапно понял, что соскучился.
Эльдар словил улыбку на его лице:
— Говорю же, что вы созданы друг для друга! Только ты, наверное, и способен получать удовольствие от общения с этим пронырливым и ехидным проходимцем! Ладно. Только учти, на тебе не только Лиметта, а весь Запад. А ещё решение вопроса с военными. Часть мы оставим, но больше не нужно пока. На востоке хватает своих гарнизонов. Так что, куда пристраивать остальных — твоя забота.
Ничто сейчас не могло испортить настроение Мара. Король увидел это и не смог не подколоть:
— Останься пока при дворе, отдохни. Выбери себе людей для работы. Только уж не обижайся, дружки твои останутся тут. Я обещал им посты за твоё счастливое возвращение домой, придется исполнять.
Присмотрелся к брату, хмыкнул:
— Признались! Говорю же, благородные дураки! Какой из Алата, в таком случае, будет начальник Тайной Канцелярии уж и не знаю
Вздохнул с явным намеком. Но Мар снова почуял не издёвку, а зависть и тоску и потому сказал то, чего не собирался:
— Отличным он будет начальником, ты и сам знаешь. И ещё. Завтра, я так понимаю, приём по случаю подписания договора с Самиром? — дождался кивка и продолжил. — Послезавтра мы с Алатом и Лавилем собираемся отметить возвращение домой. У меня в покоях. Если будет желание и твои любовницы отпустят тебя на вечер, приходи.
Король медленно кивнул и очень серьезно ответил:
— Я подумаю.
Глава 32
— Мой лорд, я освободила следующие два танца. Они только для вас, даже если вы не пригласите меня. Только для вас!
Доморощенная кокетка зазывно смотрит на него чуть-чуть, но всё же заметно выпятив грудь, которую, видимо, считает, и не без основания, одним из своих главных достоинств.
— Я освободила для вас сегодняшний вечер, мой лорд. И если вы пожелаете, то все мои вечера будут принадлежать только вам.
Эта барышня решилась на флирт на грани непристойности. Ещё и оглянулась победно на своих подружек. Конечно, вряд-ли кто-то из них ещё отважится на подобное.
Девицы вились вокруг него как стайка ярких экзотических птичек: такие же разноцветные, быстрые, шумные. Их болтовня и комплименты, в которых они явно соревновались друг с другом, поначалу сбили его с толку. Он привык к настороженности по отношению к себе, а тут такой напор!
Прикинул, что могло так сильно измениться за прошедший год и понял. Война закончилась и в столицу потянулись аристократы из завоёванных провинций. Ужасы войны в умах людей немного сгладились и теперь, когда, наконец, пришла нормальная, обыденная жизнь, рассказы о том, насколько он опасен, казались обывателям преувеличением.
К тому же Тайная Канцелярия не зря ела свой хлеб: никто не может чернить имя брата короля, Командующего победоносной армией, что принесла Дормеру мир и единство. Это будет приравнено к государственной измене. Потому все, кто знает ему цену или видел его в деле, будут молча сидеть по углам. А для остальных, вот она: новенькая, ничем не запятнанная репутация. Даже если он клюнет сейчас на одну из этих дурочек, уверен, что никто не предупредит её о том, чем ей грозит хотя бы одна ночь с ним. И потом его прикроют: закроют рты кому следует, если понадобится.
Король и сам пользуется наплывом прелестниц ко двору. Только что закончил танцевать с одной из них, Оттер её в угол зала и что-то нашёптывает на ушко, интимным жестом обняв за талию одной рукой и притянув девушку слишком близко к себе. Второй руки не видно. Явно оглаживает её в каких-нибудь недозволенных местах.
Королева взирает на это с привычной высокомерной миной, однако, Мар теперь, после разговора с братом, разглядел тень удовлетворения в её глазах. Оно и понятно: если одна из любовниц родит королю сына и он признает его, то её собственный танец со смертью закончится. Она была действительно сильной, обученной магичкой и понимала то, чего не могли знать эти нежные, почти ничего не знающие о магии девочки: оба потомка Астарских опасны, как мало кто в их мире. Вместе с тем, многие из этих юных нимф, обладали хорошей, сильной кровью и, пусть были почти не обучены, выносить ребенка короля у них вполне могло хватить сил. А нет, можно попытаться ещё и ещё, и ещё.
Какое счастье, что боги распорядились так, что он не сел на трон! Иногда раньше Мар размышлял, что было бы, если бы отец не сошел с ума после смерти любимой, не поддался влиянию советников и признал бы его? Хотел бы он править? И всегда отвечал себе: нет, не хотел бы. И сейчас, глядя на круговерть двора и на драму, развернувшуюся прямо перед ним, снова подумал: "Слава богам, что это не моё бремя!".
Король внезапно поднял голову от своей сегодняшней пассии и посмотрел на него. Казалось, он понял его до последней мысли.
— И вот, юные борцы за справедливость выкрали то самое нижнее бельё, что магистр Варх надевал на "свидания" со студентками, и нацепили его на шпиль одной из башен академии. На этом экземпляре, если не ошибаюсь, был вышит дракон прямо на причинном месте. Все знают, кто балуется такими играми, шепчутся уже не один год. Так что, вопроса, чьё белье реет как флаг над академией, не возникло. И почему. Этот урод пользовался девушками из глубинки, запугивал их так, что ни одна из них никогда не донесла бы на него.