Верить, что два известных интригана, пусть один из них и от науки, затеяли все ради идей спасения человечества и прочих рас Мар не мог. Слишком хорошо знал природу разумных. Ладно, посмотрим. Во всяком случае, жить с этими знаниями ему будет куда труднее, чем прежде.
Элвин смотрел на него так, словно щитов вокруг разума Мара не существовало, в принципе, и его черепная коробка была раскрыта перед ним настежь. Поняв, что тот пришёл к каким-то выводам, и даже, вероятно, к каким, он собрался было заговорить, но не стал. Прислушался:
— Прервемся на время. Думаю, что тебе нужно многое осмыслить, мой мальчик. И не только. Ты поймёшь, что идти против своей природы не получится и то, что ты посчитал случайностью и домыслами старика, на самом деле, твой путь. Сюда сейчас придёт твой друг и заберёт тебя. Навещай меня, когда появится желание и время.
Действительно, раздался стук в дверь и вошёл Лавиль. Он раскланялся с ректором и предупредил Мара, что кандидаты на пост лекаря уже ждут в лекарском крыле академии. С этим он тактично вышел.
Элвин выбрался со своего кресла и без слов обнял Мара. Со стороны это, быть может, выглядело смешно потому, что он был гораздо ниже. Эдакие великан и лилипут. Мару было плевать. Он, несмотря на странные разговоры и непонятные мотивы, ощущал старого мага невероятно близким, родным существом. Потому замер, продляя объятие, в глазах защипало.
— Иди, — наконец чуть оттолкнул его от себя Элвин. — И помни, я всегда рад тебе, мой мальчик. Пока живы такие старые пни, как Марвин и я, ты никогда не будешь одинок. Мы не дадим тебя в обиду! — закончил он шуткой, переводя слишком серьёзный разговор в более лёгкое русло.
— Пока живы старые пни, наставник, мне есть у кого учиться. Нам, наверное, никогда не достичь вашей мудрости, сколько ни проживи.
— Посмотрим-посмотрим… А теперь иди.
Лавиль увлеченно рассказывал о чём-то по пути в целительское крыло академии, но Мар был так погружён в себя, что не слышал ничего, да и не видел тоже. Громкий хохот выдернул его из этого состояния. Компания студентов расположилась на травке под раскидистым деревом и обсуждала что-то. Они были молоды, беззаботны, смеялись и подкалывали друг друга. Дела им не было ни до чего другого. И его немного отпустило впечатление от тяжёлого разговора.
Мар всегда любил академию, а потому понимал Лавиля и многих других преподавателей, которые не хотели расставаться с этой неповторимой атмосферой свободы, творчества, радости и независимости. В бытность юношей Мар старался сбежать сюда как можно чаще: на экзамены, семинары, в гости к Дамиану или к ректору. Брата всегда брал с собой: во дворце принц был без него беззащитен. Эльдару тоже нравилось тут: он был обаяшкой и не было отбоя от студенток, которые были готовы присмотреть за юным принцем и попасть таким макаром в поле зрения красавчика Лавиля, который был признанной звездой академии. Привлечь внимание самого Мара девушки боялись до дрожи. С ним разговаривали с опаской и только потому, что ни одна из них не могла сказать, что он просто смотрел на неё с интересом, не говоря уж о подкате. На самом деле, Мар не был равнодушен так, как показывал. Только самоконтроль, вбитый с детства, позволял ему держать постную мину, когда кто-то из прелестниц проходил мимо. Ему тогда хотелось влюбиться. Хотелось лёгкости, радости и свободы, что была у друга.
Он завидовал Лавилю, начиная с того, что у него до сих пор была жива мать. Правда, отец, боевой маг, погиб, когда Дамиан был ребенком. И три сестры. Три! У него была целая семья. Мать, хоть и сильная целительница, никогда не училась. Всё что она умела — это диагностировать и лечить детские болячки. Домом и детьми управляла железной рукой в шёлковой перчатке.
Девочек воспитывала с мыслью, что леди должна быть прекрасна и легка, а прозу жизни оставить мужчинам. Её призвание — дарить красоту и быть любимой. Хорошая кровь и дар, прекрасно! Ещё один плюс тебе в борьбе за женихов. Старшие дочери с энтузиазмом восприняли жизненную философию матери и были уже замужем, и очень удачно. Младшая сестра Дамиана восстала. Мать посетовала, что охота ей сушить мозги, и отпустила учиться. Теперь гордилась дочерью и всячески её превозносила.
Она была вообще очень умной, эта леди, и непредвзятой. Принимала Мара в доме без опаски. Наблюдая за тем, как эта хрупкая леди с лёгкостью вертит окружающими, управляет четырьмя детьми и немалыми семейными капиталами, Мар впервые пришёл к мысли, что женщины, вероятно, гораздо умнее и сильнее мужчин. Милая леди при этом лукаво посматривала на него, словно просила: не выдавай секрет. Он не выдавал. А она никогда не боялась его и доверяла ему своих драгоценных детей без сомнения.
Однажды он осмелился и спросил почему. Она хитро подмигнула ему и сказала, что отлично разбирается в людях, но если бы увидела хоть искру интереса к своим дочерям, то прогнала бы его немедля. "Прости, Мар, но лишиться дочери по твоей вине я не готова, а по силе магии ни одна из них тебе бы не подошла. Как и любая женщина, какую я знаю". Он не обиделся тогда — это было честно.
В общем, Дамиан имел то, чего никогда не имел незаконный сын короля: семью, свободу, мудрую родительницу, что присматривала, но никогда не давила, учёбу в академии, возможность влюбляться без оглядки. И, видят боги, этой возможностью Дамиан пользовался на полную катушку. Мар старался не осуждать его за ветренность. Он сам, наверное, был бы таким если бы мог. Хотя нет. Ему было бы достаточно одной девушки.
Так и оказалось. Ему нужна только одна. Та, что сейчас пряталась в Гарнаре и была уже, быть может, замужем. Гарнарцы не придавали чистоте до брака сакральный смысл и у неё вполне мог быть шанс там. И отлично, пусть будет счастлива, но никогда не суется на земли южан потому, что вряд-ли он устоит, даже если у неё будут муж и выводок детей.
Опять! Мар привычно уже вытряхнул ненавистные мысли из головы и огляделся вокруг. Они шли по широкой дорожке, петляющей между корпусами академии. По бокам от неё простирались аккуратные газоны, на которых сидели и валялись студенты. Тут и там росли пышные группы растений, часто редких и экзотических, маги земли изощрялись как могли, украшая академию.
Мар рассмотрел даже группу растений, характерных для Самира. Среди них скромно вилась хищная ядовитая лиана тукмар, которая усыпляла жертву, обвивала своими стеблями, душила и, в итоге, поглощала. Прекрасное садовое растение! Зато, с другой стороны, отличная практика для всех студентов: быть настороже, не зевать и помочь встрявшему товарищу. И для целителей тоже. Тем более, что эта группа растений располагалась неподалёку от целительского корпуса, чтобы уж точно успели донести пострадавшего. Что сказать, креатив в действии! Раньше такого не было.
С Лавилем здоровались. Его самого награждали самым разным спектром взглядов: от крайне подобострастных, до откровенно испуганных. Но чаще всего это были взгляды: "Подожди, Чёрный Палач, мы ещё немного подучимся и наберёмся сил, а потом точно надерём тебе зад!" Некоторые из юных щенков даже улыбались предвкушающе.
Да пожалуйста, ребята, попробуйте! Их юношеская самоуверенность умиляла и настраивала на добродушный лад. Как хорошо! Хорошо на этом островке свободы, где действовали только законы магии. Остальные обязательства приостанавливались. Этим пользовались многие студенты и преподаватели, скрываясь от кредиторов, неугодных женихов, невест или других обязательств за стенами академии.
Мар предполагал, что и его новый лекарь не может выбраться отсюда без ущерба. Если только под защитой брата короля. И ладно. Откровенного маньяка Дамиан бы ему не сватал, а остальное не имеет значения. Продолжил вбирать глазами картину беззаботной юности, которой к него самого никогда не было.
Комплекс зданий, принадлежащих академии, был построен много веков назад. Из темного камня, что добывали неподалёку. Несмотря на это академия не выглядела хоть сколько-нибудь мрачно. "Музыка в камне" — так лучше всего можно было охарактеризовать впечатление от неё. Нет, тут не было вычурных украшений фасада как, например, во дворце. Ни одно излишество не нарушало чистую гармонию линий. Сколько ни думай, проще и гармоничнее не сделаешь.
А ведь, оказывается, вопрос о том кто построил академию, очень ловко обходили во всех летописях и книгах! Подводили к мысли, что это был кто-то из славных королей прошлого, но прямо никого не называли. Теперь Мар понял почему. Усмехнулся: "Вот тебе и манипуляция сознанием!". И он, казалось бы, прекрасно образованный, купился на это. Строить так могли только древние! Те самые древние магические расы о которых старались лишний раз не вспоминать.
Надо было лишь немного подумать, проявить непредвзятость, и он понял бы это уже давно! Ещё и потому, что академия имела свой характер. Это знали все. Некоторые преподаватели тут просто не приживались. Варх продержался почти максимум для таких — три года и то только потому, что не сразу начал свои забавы со студентками и занимался этим не на территории академии. К тому же, мерзавец требовал от девушек сознательного согласия. Пусть под влиянием шантажа, но они понимали на что идут. И всё равно, для него это закончилось крайне печально: обернулось несмываемым позором и крахом карьеры. Академия мстила обидчикам. Раньше Мар считал это байками, а теперь…
Понятно теперь, почему ректора Элвина не смог снять ни один из трёх королей, которых он пережил на своем посту. И Эльдар, четвёртый по счету, тоже терпит его. На дух не переносит, не упоминает даже никогда желчного старикашку, но терпит.
Академия выбрала его! Почти чистокровного потомка древних рас, почти, а может быть, и способного на оборот! Только такой мог владеть этим местом, только ему могла подчиняться магия древних. "Моя академия", — вспомнил Мар. Она и правда его и ни один король не может этого изменить.
— Сколько тайн скрывает это место! — с восхищением и удивлением подумал брат короля.