Эль было почти двенадцать. Пусть она была ещё ребенком, каким её многие и считали. Но, кроме этого, она была эльфийкой и правнучкой Великого Марвина, уже несколько веков как бессменного архимага Дормера. Она и просчитала, и интуитивно почувствовала, как нужно вести себя с ним. И она своей искренностью, своими огромными испуганными глазами, срывающимся голосом и слезами добилась того, чего не смогли интригами Тайная Канцелярия Гарнара, и своей прямотой и логикой княгиня.
Ланель был, как обычно, стопроцентно, по-свински прав: старый маг полностью перешёл на сторону Гарнара. Он убьёт воспитанников, если понадобится, своими руками, и умрёт следом. Потому, что недопустимо творить такое. Но даже это не главное. Что скажет он своей обожаемой Иринель, если она всё же ждёт его, дурака, там, за Последним порогом? Что он не защитил своих? Что он не отомстил? Она не поймет и не простит. В этом Тай так похожа на неё — она душу положит за своих. Уже, получается, положила… И не сказала… Не хотела жалости. Сильная духом, смелая и великодушная. Под её крыльями Гарнару будет хорошо. Он позаботится об этом. Эльдар не получит его внучку! Мара ему хотелось просто убить за страдания его девочки! Столько лет он берёг этого выродка и чем обернулось?! Он сломал жизнь крови от его крови, так похожей на его любимую!
Архимаг, уже непритворно шаркая ногами, едва дополз до своих шкафов, набрал склянок и отнёс к столу. Упал в кресло и трясущимися руками, попытался снять крышку с пузырька, что следует выпить первым, а то его дурное, старое сердце не выдержит всего этого. Эль выхватила пузырёк у него из рук, быстро откупорила и вылила ему в рот, а за ним и остальные. Помимо воли, Марвин отметил, что она все делает в правильной последовательности, с правильными интервалами между приёмом препаратов. Молодец, девочка! После, она уселась у его ног, взяла его руку и приложила к своей щеке. Так и сидела, молча.
— Старый дурень! — в который раз обругал Марвин себя. — Напугал!
Другой рукой стал поглаживать голову девочки. Заговорил с ней тихо и ласково:
— Не тревожься, милая! Я не умру и не оставлю тебя. Я ещё выучу тебя и передам тебе всё, что знаю. Ты поймёшь и тебе будет интересно… Боги милостивы ко мне — они послали мне родственную душу на старости лет. Не печалься… Ты все сделала правильно. Негоже вам нести такое бремя одним. Я помогу Тай…
Вместо того, чтобы утешиться, Эль вздрогнула всем телом и сжалась в тугой комочек. Старик потянул её за руки. Она не хотела, вырывалась, но он настоял. Поднял и посмотрел в лицо. Девочка беззвучно плакала.
Старый маг, пусть и с усилием, но поднялся на ноги, обнял её:
— Не бойся, душа моя. То, что я защищу вас, вовсе не означает, что я героически погибну. Я старый лис… Я смогу выжить и уберечь вас. И, может быть, смогу уберечь тех двух дурней, которых тоже люблю…
Если Эльдар и думал, что леди Гарнарская согласилась стать его фавориткой, то она об этом, судя по всему, не знала. Вела она себя, во всяком случае, именно так. Была подчеркнуто корректна с королем и холодна. Не допускала не то, что флирта, к которому так стремился брат, а и просто улыбок в его адрес. Эльдар предсказуемо зверел.
Мало того, что эта дама позволяет себе ломать его планы, так она ещё и выставляет его глупцом в глазах двора. И одного, и другого король не прощал никому. На что он, в итоге решится? Никогда нельзя с точностью сказать, что придумает этот психопат, а потому выход только один: постоянно следить за Альтеей, чтобы предотвратить развитие событий, так сказать, непосредственно во время… Судя по тому, что брат всё более настойчиво выпирал его в Ламеталь, терпение его на исходе. А значит, и время отпущенное Альтее… И Мар бдил, посещал все увеселения, куда были приглашены северные леди.
Хорошо, что за малышкой присматривать не приходилось. Её, к счастью, Марвин не выпускал теперь из своей башни. Причислил, так сказать, талантливого паренька к числу своих учеников. Юный паж! Ага! Как сказал бы Квадр, чёрта с два! Похожий почти как две капли воды на обеих Гарнарских! У брата, видно, от вожделения совсем отказал мозг, раз он не понял, что они родственники. Марвин увидел, и не выпускает девочку к людям, чтобы ещё кто-нибудь не догадался.
— Защищает северянок? С чего бы? С другой стороны, хорошо, что малышка под такой надёжной защитой. Хорошая девочка, любознательная. Счастливая и уверенная в себе. Такая вполне способна устроить прогулки нежити по замку!
Так думал Мар сидя на своём, уже привычном месте, пока весь остальной двор веселился на балу. Хотя, сказать, что Альтея веселилась, он не мог. Он, как и раньше, чувствовал её и то, что она испытывала сейчас, было похоже на то, что сам он частенько испытывал рядом с царем Самира. Когда хочется убить оппонента быстро и жестоко, но ты вынужден терпеть и сглаживать вопиющие детали его поведения. Дипломатия, одним словом!
Король, и на взгляд Мара, заслуживал быстрой и жестокой расправы. Он, видно, устал играть и вёл себя сегодня с княгиней Гарнара так, как привык со своими девочками: оттеснил в угол зала, и в этом мнимом уединении пытается оглаживать и целовать. Ладно, пока Альтея терпит это свинство и пока они тут, на глазах у всех, потерпит и он.
В соседнее кресло опустился Марвин и Мар не удивился. Архимаг частенько посещал увеселения или совал свой нос в самые неожиданные места дворца. У него была своя, странная логика, но она работала. Вот и теперь: пришёл, значит, что-то насторожило его или разговор запланировал с кем-то.
— Похоже, по мою душу, — понял Мар, когда архимаг заговорил. А ещё нюхом почувствовал, что разговор будет крайне сложный и неприятный. Как тут не понять, если старик обошёлся без своих обычных подкатов, а рубил с плеча:
— Ты знаешь, как я всегда любил тебя, мой мальчик… — говорит Марвин безмятежно и замолкает, давая ему осознать подтекст.
— А теперь, значит, нет? — так же спокойно отвечает Мар.
— Наше восприятие всегда зависит от перспективы. Под каким углом смотришь на ту или иную вещь или ситуацию, — не торопится Марвин. — Я был склонен относиться с пониманием к твоей нестабильности и способу ведения дел до того, как узнал, что ты едва не сжёг мою правнучку заживо, а потом издевался над ней целый месяц.
— Вот как! — в голове Мара пока только эта мысль.
Шок не отпускает. Мир полон удивительных вещей, таких, как архимаг дормерцев в правящей семье эльфов! И то, что он озвучил это ему открыто, означает только одно — объявление войны. Это и объяснимо: они посягнули на его семью! Как это он простил Эльдару смерть внука? Или не простил?
Вопросом неразглашения Мар не задавался. Конечно же, он никому и никогда не скажет, даже брату. Между ним и Марвином уже много тайн: страшных и грязных, ещё с тех пор, как они боролись за жизнь для них с Эльдаром и за трон для младшего принца.
Очередного прилива стыда и вины, когда старик озвучил его преступления, Мар, как ни странно, не испытал. У него, наверное, уже мозоль на душе в том месте!
— Я, признаться, относился к твоей идее искупления вины перед Ламеталем, как к чудачеству и излишеству, — медленно, со значением говорит старик. — Теперь же, только это позволяет мне пока примириться с тем, что ты дышишь… Что значит перспектива!
Старик хмыкнул и замолчал. А перед этим открыто угрожал ему! Что теперь, объявит, что отравил Эльдара и тот сейчас умрёт у них на глазах?
— Ты правильно понимаешь меня, Мар. Останови брата. Ты сейчас защищаешь моих девочек и я благодарен, но этого мало. Договор с Гарнаром должен быть подписан. Справедливый договор. Кроме того, он должен оставить мою внучку в покое и позволить ей жить своей жизнью.
Вопрос: "А если у меня не получится?" — повис в воздухе. Эльдар становился неуправляем, когда доходил до края. Оба знали это. Как и то, что сейчас именно такая ситуация. Ему брошен вызов и он не может не ответить на него. Что дальше?
— Иначе я убью его, — безмятежно продолжает маг. — Тебе придется править Дормером и Ламеталем, и выбрать себе нового архимага. Готовься.
Глава 60
Этот страшный для Тай день для многих начался не лучшим образом. Марвин не спал всю ночь. Не смотря на обещание, данное Эль, он готовился к смерти, ведь кто знает, как всё может повернуться. А к такому лучше быть готовым заранее.
Почти всю ночь он просматривал бумаги и наводил порядок в своей "сокровищнице". Всё по-настоящему ценное достанется девочкам и находится уже не здесь: деньги и драгоценности, артефакты и документы. С его смертью "сокровищница" уничтожится, похоронив с собой большую часть его страшных секретов. Только некоторую часть этих бумаг, архимаг поместил в дворфий банк, чтобы они были переданы его наследницам. Ту, где были самые безобидные секреты. Всё по-настоящему жуткое сгинет с ним. Марвин по опыту знал, что ужасные, кровавые тайны не могут быть страховкой и противовесом в политических играх. Они, если дать им волю, продолжат собирать свою кровавую дань. Он однажды стал их добровольным хранителем, запер их и не дал вредить дальше. Он и заберёт их с собой.
На самом деле, Марвин был уверен, что Мар не выдаст его тайну и постарается сделать всё, чтобы остановить короля. И не только потому, что их многое связывало. Не потому, что мальчик любит брата, знает возможности архимага и то, что он всегда держит слово.
Он видел, как правитель Ламеталя смотрит на Альтею. Он много пожил и знает, что означают такие взгляды. Он сам смотрел так на свою Иринель: как на солнце, что освещало его жизнь. И почему так бывает в жизни, что счастье почти никогда не возможно?! Он сам разрушил своё, и дело вовсе не в том, что Дармер и Гарнар тогда воевали. Плевать ему было на это! Его гнала по миру жажда познания. Но если бы он только знал, что каждое их расставание убивает кусочек души его любимой! Он завязал бы себя в узел! Она никогда так и не сказала ему, чего ей это стоило, пока не стало слишком поздно. Не знала сама или не хотела его ограничивать?