— Я знаю, — тихо сказала Имоджин. — Поэтому я тебе и верю.
— Вот как? Тогда тебе лучше лечь спать. Уборная за дверью, а больше никаких других удобств здесь нет.
Имоджин сходила в уборную, потом вернулась и посмотрела на узкую кровать.
— Здесь нам вдвоем не уместиться.
— Я буду спать на полу. Я привык к такому… И потом, так будет спокойнее, нас не соблазнят плотские утехи, правда?
В его словах прозвучала явная ирония, и Имоджин поняла, что у ее мужа плохое настроение.
Может быть, его мучает похоть? — подумала она.
Имоджин оценивающе посмотрела на жесткую постель. Ей так хотелось покончить с неопределенностью. И еще она подумала, что, может, вдали от Каррисфорда и от ужасных воспоминаний все будет лучше, но она ни в чем до конца не была уверена.
Имоджин сбросила тунику и драгоценности и легла на кровать, не снимая другой одежды. Девушка видела, как Тайрон положил рядом с собой меч, а в углу комнаты заметила его кольчугу, шлем и щит. Он решил не расставаться с доспехами.
— Ты считаешь, что и здесь подстерегают опасности? — спросила его жена.
— Сейчас везде опасно. Поэтому я и служу Генриху. Англии нужна твердая рука, чтобы народ мог спокойно спать у себя дома.
— И ты считаешь, что он действительно справится с этим?
— Да. Генрих очень сильный человек.
— Иногда ты говоришь так, как будто он тебе не очень-то и нравится.
Фицроджер внимательно посмотрел на жену.
— Иногда я не нравлюсь сам себе. Генрих, как и я, делает то, что должен делать. И если у нас есть возможность добиться чего-то, мы особо не задумываемся о средствах.
— Как будет хорошо, когда в стране установится мир.
— Скоро так и будет.
— А как же Ворбрик и ему подобные?
— Мы их раздавим, и очень скоро.
— И тогда в этой части страны воцарится порядок?
— Да, непременно.
— И я просто средство для достижения этой цели?
Фицроджер заколебался.
— Да, скорее всего, так.
— И если бы я была вонючей страшилой, ты все равно женился бы на мне?
— Да!
— И спал бы со мной?
— Мне пришлось бы…
Имоджин понимала, что Тайрон был прав, но она все же расстроилась. Потом она продолжила допрос.
— Ты считаешь, что здесь мне находиться относительно безопасно? Фицроджер вздохнул.
— Я бы предпочел, чтобы ты сейчас была в замке, но учти, что со мной здесь находятся двадцать преданных воинов. Чтобы взять монастырь, Ворбрику понадобится целая армия. А если здесь действительно появится его войско, я вспорю брюхо всем моим разведчикам.
— Зачем же я нужна Ворбрику? Он же не может знать…
— Частично из вредности. Такие люди не терпят того, чтобы кто-то был лучше их. Такова вся их семейка! Но больше твоего роскошного тела они с Беллемом хотят заполучить сокровища Каррисфорда, чтобы иметь средства для борьбы с Генрихом. Если он захватит тебя, то попытается в обмен получить твои богатства.
— Как плохо быть мешком с деньгами, — сказала Имоджин. — А ты бы заплатил ему выкуп за близкого тебе человека?
— Я бы никого и никогда не оставил в руках этих подонков!
Никого! Он не сказал — тебя! — подумала Имоджин и откашлялась.
— Я бы не стала сопротивляться.
— Даже если бы тебя решил изнасиловать Ворбрик? — удивленно спросил Тай.
Имоджин почувствовала, что покраснела.
— Конечно бы, я до конца сопротивлялась этому похотливому борову.
— Наверное, как и мне? — спокойно спросил Тайрон.
— Мне бы хотелось попытаться… — смущенно произнесла Имоджин.
— Я же обещал монахам, что мы не станем делать этого. А я ведь никогда не нарушаю слова, если на это нет серьезных причин. Спи.
Имоджин хотелось разрыдаться.
— Я понимаю, что до смерти надоела тебе, но я хочу…
— Почему тебе вдруг так приспичило? Я ведь не собираюсь отказываться от тебя.
— Конечно нет, — ядовито заметила девушка, лежа на своей узкой кровати. — Я же Сокровище Каррисфорда.
— Верно, — согласился Тайрон.
— Но ведь клятва, — пробормотала она. — Я же не могу принять причастие, потому что на исповеди мне придется рассказывать правду. Я не могу… Я надеялась, что настоятель мне что-то посоветует, но его здесь нет…
Фицроджер взял ее ладони в свои и сплел их пальцы, потом отпустил ее и обескураженно развел руки в стороны. Имоджин почувствовала себя полностью беззащитной. Она была взволнована, но это было не от страха, и она пыталась понять причину такого своего состояния.
Фицроджер осторожно склонился к ней на грудь, а Имоджин руками обхватила его голову. Тайрон навалился на нее, но между ними была грубая простыня и одеяло. Он не отводил от Имоджин пристального взгляда. Она же заставила себя успокоиться и смотреть прямо ему в глаза.
— Может, нам немного поиграть? Тогда ты сможешь преодолеть страх, — спросил Тайрон.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я дал обещание, что здесь между нами ничего не произойдет, и не нарушу слова. Но существует множество приятных утех, предшествующих союзу плоти.
Имоджин вздрогнула от сладкого предвкушения. Она подумала, что Тайрон будет только ее целовать. Ее больше не одолевал страх, и она не опасалась, что он попытается овладеть ею.
Его губы коснулись ее рта нежно и дразняще. Он не пытался поцеловать ее более страстно, пока девушка сама не обхватила его голову и не привлекла ее к своим устам. Затем они слились в страстном поцелуе. Он продолжался долгое время, а потом Тайрон внезапно отпрянул от Имоджин.
— Помни, что мы не станем здесь доводить до конца наши брачные отношения, — тихо сказал ей муж.
— Я… Я думаю, что я бы смогла сделать это.
— Нет, мы не станем этого делать, и не забывай…
Тайрон проскользнул под одеяло, улегся рядом с женой и снова поцеловал ее. Он стал нежно поглаживать ей спину, потом его рука поднялась выше и стала гладить ямочку у нее на шее. Имоджин старательно копировала все его ласки и в первый раз ощутила, какие же мягкие у него волосы. Ну просто шелк! Ей было так приятно перебирать их руками.
Его губы пропутешествовали ниже по шее, и девушка инстинктивно распрямилась, чтобы ему было удобнее ее ласкать. Губы двинулись дальше к груди, вдоль линии выреза на ее платье. Искорка страха было вспыхнула у нее в груди, но девушка решительно погасила ее.
Все равно здесь ничего не может произойти. Ведь он дал слово.
Тайрон ощутил ее волнение, погладил Имоджин и сказал:
— Не забывай, если даже ты станешь молить и уговаривать меня, я не стану тебя здесь лишать невинности.
Имоджин захихикала, а Тайрон легонько подул ей в лицо и улыбнулся. Теперь его рука, поглаживавшая ее бок, поднялась выше и принялась ласкать грудь. Имоджин вздрогнула. Она постаралась соотнести ощущения с разумом и решила, что это было не от страха. Расхрабрившись, она искусственно попыталась возродить у себя в душе эти черные ужасные страхи, но это ей не удалось сделать. Тайрон же тем временем растянул вырез на ее платье и легко потрогал губами сосок.
— О, почему же мне так приятно? — шепнула ему Имоджин.
— Это из-за того, что ты больше не боишься греха…
— Не говори мне такое сейчас… Но ей все равно не хотелось, чтобы Тайрон прекратил ласки, ни в коем случае.
— Имоджин, сейчас пришло время поговорить о предупреждении отца Фульфгана. Ты мне должна рассказать обо всем. Что он говорил тебе о самом большом грехе?
— Я не хочу…
— Скажи мне, Имоджин.
Тайрон легко прикоснулся языком к ее губам.
— Что ты делаешь? — вздохнула девушка. — Это же зло и большой грех. Особенно если ты меня целуешь, а твой язык находится у меня во рту.
Как только она заговорила, слова полились у нее словно ручей, который не может остановить никакая плотина.
— Нельзя касаться руками почти ничего. Особенно.., ты сам знаешь чего. Нельзя проникать в меня этим самым… Но это иногда разрешается, потому что мы должны производить на свет Божий побольше христиан.
Тайрон вздохнул и сказал:
— Этот человек сумасшедший, ты это понимаешь?
Имоджин поразмыслила и согласилась.
— Мне тоже так кажется, — наконец неохотно призналась она. Ей ее фраза показалась еретической. — Вчера, когда мы с ним разговаривали, он, казалось, пытался заставить меня описать ему все, что мы делали. Он казался… Может, это звучит глупо, но мне показалось, что он.., он возбуждается. Ты понимаешь, что я хочу тебе сказать?
— Да, я подозревал, что он именно такой. Жена моя, хочешь ли ты, чтобы я целовал тебя, касаясь своим языком твоего; ласкал тебя так, чтобы тебе было приятно?
Проповеди о целомудренной жизни было нелегко забыть, но Имоджин согласилась.
— Помни, — еще раз повторил Тайрон. — Мы не собираемся удовлетворять свою похоть, но я могу доставить тебе удовольствие, если только ты позволишь мне это сделать для тебя. Ты ничего не обязана терпеть. И это никакое не наказание. Если тебе станет неприятно или ты снова испугаешься, скажи мне, ладно?
— Да, — согласилась Имоджин, хотя она и не собиралась его останавливать.
— А что ты будешь делать, если ты не собираешься?..
— Вот это…
Тайрон все свои усилия направил на ее правую грудь, но его пальцы продолжали ласкать и левую.
От удовольствия у Имоджин даже закружилась голова.
— А что мне делать?
— Ничего. Ты только скажи мне, если тебе станет больно или неприятно.
Тайрон нежно коснулся губами соска, и девушка поразилась, что все ее тело от этой ласки выгнулось и напряглось.
— Хорошо, — шепнул Тай, чтобы ее успокоить. — Мне бы хотелось, чтобы ты вытянулась и начала двигаться. Только помни, что я не собираюсь проникать в тебя, даже пальцами.
— Пальцами? — поразилась Имоджин.
— Ты что не помнишь — ведь это дьявольские утехи?
У Имоджин были прикрыты глаза, но она почувствовала, что муж смотрит на нее, и открыла их. Он специально напоминал ей о проблемах их брачной ночи и наблюдал за ее реакцией.
— Мне кажется, что сейчас все в порядке, — сказала девушка. Она была готова умолять его, чтобы он продолжал ласкать ее.