Имоджин повторила Ворбрику то, что она когда-то говорила Фицроджеру:
— Вход очень узкий, и туда может проникнуть только очень стройный человек, и без кольчуги.
— Что? — завопил Ворбрик. — Ты хочешь сказать, что я туда не смогу пролезть?
Он ударил ее так, что у девушки зазвенело в ушах.
— Ты лжешь!
Она услышала шум и поняла, что Фицроджер не выдержал, но врагов было слишком много, и они его быстро «успокоили».
— Это не ложь, — сказала она Ворбрику и облизала кровь с разбитых губ. — Если хотите, то идите и посмотрите сами.
— Я так и сделаю, — грозно проворчал Ворбрик. — Если наврала, то ты об этом пожалеешь!
Он стал делить людей. Кто-то должен был лезть на скалу, а кто-то остаться на месте.
Имоджин посмотрела на Фицроджера. Он стоял возле дерева, и его окружали шесть слегка испуганных, но настроенных весьма решительно головорезов. На виске у него был синяк, а кроме того, кровь сочилась из левой руки. Имоджин решила, что раны были несерьезными. Ворбрик больно ухватил ее за руку.
— Леди Имоджин, я рад, что он вам дорог. Вы не станете рисковать его жизнью, не так ли? Он повернулся к охранявшим Фицроджера.
— Отпустите его.
Те убрали мечи, но Фицроджер не двинулся с места.
— Застыл то ужаса? — насмешливо захохотал Ворбрик.
Сейчас Фицроджер действительно напоминал статую. Имоджин знала, что муж в такие мгновения бывал особенно опасен, но сейчас он ничего не мог поделать. Фицроджер понимал, что, если он станет сопротивляться, от этого пострадает только жена.
Ворбрик снова осклабился и приказал:
— Привяжите его к дереву, да покрепче. Руки Фицроджера с силой отвели назад, чтобы он обхватил ими дерево. Имоджин слышала, как он заскрипел зубами, когда они потревожили рану. На глазах у нее выступили слезы. Если бы даже он не был ранен, долго оставаться в таком положении было просто мучительно.
Ворбрик сам проверил узлы и покачал головой.
— Вырежьте дубинки и, если он зашевелится, крушите ему ребра. Кольчуга ему не поможет, и если он не испустит дух сразу, то будет умирать долго и мучительно!
Фицроджер даже не моргнул глазом, но Имоджин стало плохо от ужаса. Как я могу рисковать его жизнью, подумала она, но ведь ничего другого не остается.
Ворбрик все прочел на ее лице и сказал:
— Не рассоривайтесь, леди Имоджин. Пока вы нормально ведете себя, мне нет никакого резона убивать кого-либо из вас. Когда мы вернемся с сокровищами, я позволю вам выкупить живого мужа, если вы станете ублажать меня прямо перед ним. Конечно, вы женаты всего несколько дней, но я уверен, что он уже смог кое-чему научить вас.
Имоджин знала, что сделает все что угодно, хотя при одной мысли о близости с Ворбриком ее стало мутить. Тут она попыталась применить другой подход.
— Я очень религиозна, — скромно заявила она. — Удовольствие, доставляемое телу, это большой грех.
Ворбрик заржал как жеребец, и она поняла, что ее замысел не сработал.
— А мне начхать, получишь ты удовольствие или нет, поэтому я не смогу навредить твоей душе. Если ты не знаешь, что делать, я научу тебя. И мне будет еще приятнее, если ты будешь все это ненавидеть!
Он стал насмехаться над Фицроджером.
— Может, ты потом поблагодаришь меня за то, чему я научу ее, Ублюдок, если только тебе не будет противно прикасаться к ней после меня!
Фицроджер никак не реагировал на его слова. Ворбрик подошел к нему и сильно ударил. Голова Тайрона качнулась, и из разбитой губы потекла кровь.
— Ты еще жив? — заревел Ворбрик. — Или тебя парализовало от страха?
Зеленые глаза полыхали огнем, но Тайрон все равно ничего не сказал. Ворбрик захохотал. Но в его смехе зазвучали нотки страха.
— Ты все равно станешь реагировать, Ублюдок! Я стану использовать твою женщину так, что тебе придется отреагировать! Я хочу, чтобы ты молил меня…
Потом он схватил Имоджин и потащил ее на опушку леса. Внезапно он остановился и уставился на нее.
— Надеюсь, ты понимаешь, как тебе следует себя вести?
— Да, — шепнула Имоджин. — Я все понимаю.
Она знала, что теперь им придется любой ценой осуществить план.
Ворбрик довольно кивнул головой и потащил ее дальше.
Имоджин казалось, что она теперь понимает чувства Фицроджера — ненависть, желание сокрушать, — все это теперь овладело и ею. Но эти чувства покоились там, где-то в глубинах ее сознания, хотя разум оставался холодным. Они могут там оставаться вечно или до той поры, пока не наступит возмездие.
Имоджин и раньше думала, что она ненавидит Ворбрика, но до сегодняшнего дня она не понимала, что такое лютая ненависть.
Глава 18
Луна была на ущербе, а небо затянули облака, поэтому для двенадцати человек вместе с Имоджин и Ворбриком было несложно пробраться незамеченными через открытое пространство возле замка и подняться вверх по восточному склону холма.
Они двигались короткими перебежками. Ворбрик выглядел как огромная темная тень, но Имоджин понимала, что со стороны замка его невозможно заметить. С этой стороны не велось тщательного наблюдения, потому что, кроме как через подземные ходы, в замок не попасть. Она подумала, не выставил ли Рональд сегодня специальные дополнительные посты.
Фицроджер уже пытался представить себе, на что решится его друг, но они ни в чем не были уверены до конца. Значит, Имоджин должна действовать в соответствии с обстоятельствами. Она пыталась что-то разглядеть на стенах, но ничего не видела, кроме туманных силуэтов караульных. Но они были спокойны. Она молилась, чтобы так продолжалось и дальше. Если сейчас поднимется тревога, из этого не получится ничего хорошего.
Когда они приблизились к скале, то остановились, чтобы передохнуть.
— Где? — захрипел Ворбрик. Имоджин посмотрела вверх.
— Отсюда еще ничего не видно, нам нужно немного подняться вверх.
Она осмотрела свой оборванный подол. Пока они шли, обрывки ткани путались у нее в ногах.
— Мне нужен нож, чтобы обрезать их.
Ворбрик, явно ни о чем не беспокоясь, подал ей охотничий нож. Девушка подумала, что будет, если она попытается ударить его. Но она поняла, что было почти невозможно достать до какого-либо важного органа у этой огромной туши.
Имоджин аккуратно укоротила юбку до колен и отдала ему нож обратно.
— Мне идти впереди? — спросила она.
— Ты же знаешь дорогу. Ворбрик достал веревку и, обвязав ею талию Имоджин, отдал ее конец преданному Лигу.
— Не спускай ее с поводка. Нам не следует терять Сокровище Каррисфорда, правда?!
Имоджин стала карабкаться вверх. Она радовалась, что у нее есть нож. Нельзя было ни в чем быть уверенной, но если представится возможность, то она может перерезать веревку.
На эту скалу было не так трудно взобраться. До этого Имоджин пришлось карабкаться сюда только один раз, когда отец как-то заставил ее потренироваться. Она помнила, как после этих упражнений болели мышцы, но все равно вскарабкаться туда было вполне возможно…
Имоджин чувствовала, как больно врезалась в талию веревка, кроме того, у нее саднили руки из-за того, что ей приходилось цепляться за острые камни.
Еще она уловила, что у нее было неприятное ощущение болезненности между ног, но, с другой стороны, это означало, что она стала настоящей женой Тайрона Фицроджера. Она даже улыбнулась, вспоминая, как он стал ее мужем!
Вдруг Имоджин заволновалась — ей показалось, что она сбилась с пути и что никогда не сможет найти вход в подземелье. Но потом она увидела расселину в скале в виде наконечника стрелы и с облегчением вздохнула. Через несколько мгновений они уже стояли перед потайным ходом в Каррисфорд.
Здесь не могло поместиться более трех человек, а Ворбрик привел с собой двенадцать. Остальные люди, словно хищные птицы, пытались как-то угнездиться на расположенных рядом камнях. Ворбрик пробился вперед к Имоджин и Лигу.
Он нахмурился, увидев узкую расселину в скале.
— Это единственный вход?
— Да, — сказала Имоджин.
Она почувствовала, что ему страшно захотелось ударить ее или столкнуть с утеса вниз, но он мог себя контролировать, когда ему было это необходимо.
— Тогда мне остается только ждать вас здесь, леди Имоджин. Если вы не вернетесь сюда с сокровищами при первом проблеске зари, я сойду вниз, чтобы поразвлечься с вашим мужем. Вы меня поняли?
Она содрогнулась, но спокойно ответила ему:
— Я не настолько глупа, лорд Ворбрик.
— Все женщины — дуры, и все они годятся только для одного.
Он схватил ее за шею и стал целовать. От вони из его пасти Имоджин чуть было не вырвало. Его язык душил ее. Но невыносимее всего было ощущать волны смрада, исходившие от его туши. Когда он ее отпустил, Имоджин упала на колени. Он поднял девушку, ухватив ее за косы.
— Давай, действуй!
Ворбрик толкнул Имоджин к входу, и она с облегчением поспешила туда. Все что угодно, только убраться подальше от него. Она почувствовала, как сначала натянулась веревка, а потом ослабла, когда Лиг последовал за ней. Имоджин прошла вперед и затем стала ждать.
— Лучше идти без огня, — сказала она, и ее слова эхом повторились под сводами.
Лиг стал наматывать веревку, чтобы Имоджин была рядом с ним.
— Тебе это выгодно, не так ли? Мне нужно знать, что ты замышляешь, — заметил он.
От человека с фонарем Имоджин отделяли три бандита, и Лиг все равно ничего не видел. Имоджин не могла ничего с собой поделать, но она радовалась огню — он отгонял крыс.
Она шла впереди, и возможность улизнуть могла представиться только возле ловушки.
Она, конечно, могла пройти там, не предупреждая Лига, и даже могла перерезать веревку, чтобы он не утащил ее с собой, когда станет падать в каменный мешок, но тогда остальные люди не пострадают. Они вернутся к Ворбрику. И если прозвучит сигнал тревоги, у Ворбрика будет достаточно времени, чтобы удрать в лес, а потом, прежде чем кто-либо сможет ему помешать, медленно и мучительно убить Фицроджера.