У дверей номера начали собираться люди. Когда в комнату заглянул хозяин гостиницы, Райдер крикнул ему, чтобы тот вызвал доктора и шерифа.
– Отойди от нее, Хантер, – распорядился Райдер, отталкивая Рэма в сторону, чтобы тот не путался у него под ногами. Склонившись над сестрой, он заметил, как вздымается ее грудь, и облегченно вздохнул.
Рэм находился в полубессознательном состоянии. Он знал, что, если с Сьеррой что-нибудь случится, он этого не переживет. Сьерра не шевелилась и была так бледна, что Рэм боялся за ее жизнь. Вскоре приехал доктор, и Рэм внимательно следил за всеми его действиями, пока тот делал беглый осмотр раненой.
– Ее можно перевезти? – с тревогой в голосе спросил Райдер. – Я не могу ее оставить здесь.
– Отнесите ее в мою лабораторию, – сказал доктор. – Это здесь неподалеку. Необходимо как можно быстрее извлечь пулю.
– Я пойду с вами, – сказал Рэм.
– Ты не нужен ей, Хантер, у нее есть семья. – Жесткий тон Райдера свидетельствовал о том, что он считает Рэма виновным во всем, что произошло с его сестрой. – Я думаю, что шериф потребует объяснений, никто, кроме тебя, не сможет их дать. Так что оставайся здесь.
Рэм беспомощно смотрел вслед Райдеру, который уносил на руках Сьерру. Рэм знал, что Райдер сможет позаботиться о ней, и все же ему отчаянно хотелось быть вместе с любимой. Услышав стон Сьерры, Рэм двинулся вслед за Райдером, несмотря на запрещение последнего. Но тут вгостиницу вошел шериф и потребовал у Рэма объяснений.
В течение нескольких мучительных часов Рэм давал показания шерифу. Наконец, удовлетворившись его объяснениями, шериф разрешил Рэму идти.
– Завтра утром я первым делом телеграфирую в Техас, – сказал шериф Дули, заканчивая писать протокол. – Если в этом штате на Джейсона Джордана действительно объявлен розыск, то у меня не будет никаких оснований подвергать вас дальнейшим допросам. Позже я сниму показания с мистера Ларсона и его сестры. Я очень удивлен тем обстоятельством, что мисс Ларсон оказалась в вашем номере в момент убийства, но, выслушав ваши показания, я думаю, что не буду настаивать на уточнении этой детали. Примите мои соболезнования по поводу гибели вашей жены, мистер Хантер.
– Благодарю вас, – сказал Рэм. Он понимал, что Дора сознательно спасла ему жизнь. Это был, пожалуй, единственный самоотверженный поступок в ее жизни.
Рэм сходил с ума от беспокойства за жизнь Сьерры. Он понимал, что ему следует сейчас отправиться к Томми и сообщить ему о гибели матери прежде, чем это сделает кто-нибудь другой. Однако он не мог ни о чем думать, кроме Сьерры. Рэм считал себя виновным в том, что с ней случилось. Он не стал бы осуждать Сьерру, если бы та выразила желание порвать с ним.
– Я свободен и могу идти?
– Конечно. У вас ведь много хлопот и неотложных дел.
Неотложных дел? На лице Рэма отразилось недоумение.
Но тут он все понял: шериф имел в виду похороны Доры. Рэм действительно должен был позаботиться об этом. Он был обязан Доре жизнью. Что же касается Джейсона, то по отношению к нему Рэм не чувствовал никаких обязательств, однако он тоже решил распорядиться о том, чтобы Джейсона похоронили должным образом и поставили небольшой памятник на его могиле.
– Да, конечно, – сказал Рэм, вставая. – Я обо всем позабочусь.
Когда Рэм покинул кабинет шерифа было уже очень поздно. Он разрывался между необходимостью немедленно отправиться к Томми и желанием увидеть Сьерру. Решив, что Томми все равно уже спит, Рэм направился к дому Мерсеров.
Несмотря на поздний час, во всех окнах особняка ярко горел свет. Поднявшись на крыльцо, Рэм постучал в дверь. Он сгорал от нетерпения, ожидая, когда ему откроют. Наконец дверь распахнулась, и на пороге показалась Ханна.
– Мистер Хантер? Что вам надо?
– Я хочу видеть Сьерру.
– Это невозможно.
– Где она?
– Она спит. Доктор дал ей обезболивающее лекарство.
Рэма била дрожь, он казался таким потрясенным, что Ханна сжалилась над ним. Она видела, что он искренне озабочен судьбой Сьерры, и невольно подумала о том, что Райдер слишком сурово относился к этому человеку, не доверяя ему.
– Я не побеспокою ее. Мне просто необходимо взглянуть на нее для своего душевного спокойствия. Я вне себя от тревоги.
– Это не исправит того, что ты сделал с моей сестрой, – промолвил Райдер, появляясь на пороге и преграждая путь Рэму.
– Неужели ты думаешь, что вес случилось по моему злому умыслу? – резко бросил ему Рэм. – О Боже, я люблю Сьерру. Как бы я хотел, чтобы пуля попала в меня, а не в нее.
– Из-за тебя уже погибла одна женщина, а вторая ранена. Я требую, чтобы ты ушел отсюда и больше никогда не появлялся на пороге этого дома. Ты причинил Сьерре столько горя, что его с лихвой хватит до конца ее жизни.
– Скажите мне только, как она себя чувствует.
Райдер и Ханна обменялись настороженными взглядами.
– Доктор говорит, что она поправится. Пуля не затронула жизненно важные органы, – сказала Ханна более мягким тоном.
Рэм глубоко вздохнул от облегчения.
– Спасибо, я ухожу, но завтра я вернусь.
– Как тебе будет угодно, – отозвался Райдер, – но этим ты ничего не добьешься. Я не пущу тебя к Сьерре ни при каких обстоятельствах.
– Райдер сто раз прав, Хантер, – послышался голос Гордона Линча, и он подошел к двери. – Если бы не ты, мы со Сьеррой давно бы уже поженились и уехали бы в свадебное путешествие. Мы обязательно обвенчаемся с ней, как только она достаточно окрепнет и сможет держаться на ногах для того, чтобы предстать перед алтарем.
Рэм решил ретироваться, не желая, чтобы вспыхнул скандал. Он, конечно, не откажется от Сьерры и непременно вернется за ней. Если потребуется, он будет приходить сюда каждый день – до тех пор пока не услышит из уст самой Сьерры, что она не любит его.
Когда Рэм ушел, Ханна засомневалась в том, что они правильно поступили, не впустив его в дом.
– Ты был с ним слишком суров, Райдер. Бедняга вне себя от горя. Мне кажется, он действительно любит Сьерру, а главное, она его любит.
– Сьерра сама не знает, чего хочет, – проворчал Гордон, прежде чем Райдер успел ответить жене. – Она должна выйти за меня замуж – это наилучший способ избавиться от всех проблем. Она сразу же забудет этого жеребца. А теперь, если вы позволите, я вернусь в свою гостиницу. Когда Сьерра проснется, сообщите ей, что я приеду завтра.
– Мне это очень не нравится, Райдер, – сказала Ханна, когда дверь за Гордоном закрылась. – Мы совершенно не берем в расчет чувства самой Сьерры. Она сама должна решать, видеться ей с мистером Хантером или нет.
– Сьерра сейчас не в состоянии принимать решение, – сказал Райдер. – Я не могу простить Хантеру то, что он сделал с моей сестрой. Если Сьерра решит увидеться с ним – когда будет в состоянии сделать это, – я не буду возражать.
Рэм и Томми проводили Дору в последний путь. После короткого богослужения Рэм отправил Томми домой. Он объяснил мальчику, как мог, смерть матери, и тот удивительно стойко пережил его сообщение. Рэм заявил, что не покинет Томми, и это утешило малыша, он, похоже, смирился с утратой матери. Томми, по всей видимости, пришлась по душе мысль о том, что он будет жить в Сан-Франциско с Рэмом. Дора накануне своей смерти сказала Томми, что Рэм – его отец, и мальчик с готовностью принял это известие. С каждым днем их взаимная привязанность крепла.
Четыре дня подряд Рэм дважды в день наведывался к дому Мерсеров, и каждый раз ему сообщали, что Сьерра не может принять его, поскольку слишком слаба. На четвертый день Рэм заметил, как напротив крыльца дома остановился кабриолет доктора, и решил подождать его. Рэм хотел расспросить врача о состоянии здоровья Сьерры. Если она уже четыре дня находилась в тяжелом состоянии, то ее рана была намного серьезнее, чем он думал. Терпение Рэма было вознаграждено, и через двадцать минут доктор Листер появился на крыльце дома. Рэм перехватил его, прежде чем тот дошел до своего экипажа.
– Меня зовут Рамзи Хантер, – представился он. – Не могли бы вы, доктор, сообщить мне, в каком состоянии находится сейчас мисс Ларсон?
Доктор поправил очки, съехавшие на кончик носа, и бросил на Рэма испытующий взгляд.
– Мне кажется, что я вас где-то видел, мистер Хантер. Вы друг семьи Ларсонов?
Рэм выдержал пристальный взгляд доктора и ответил:
– Я друг мисс Ларсон. Очень близкий друг.
– Теперь я начинаю понимать, – промолвил доктор Листер, обо всем догадавшись.
– Что вы можете сказать о состоянии мисс Ларсон? Я места себе не нахожу от беспокойства. Ее ранили в моем номере, и я чувствую себя виноватым в том, что с ней случилось.
Доктор взглянул на Рэма поверх очков. Он доверял своей интуиции и умению разбираться в людях. Несколько мгновений длилось напряженное молчание, и Рэм сгорал от нетерпения, ожидая, что скажет Листер. Наконец доктор заговорил:
– Я не знаю, кем вы приходитесь юной леди, мистер Хантер, но я догадываюсь об этом. Думаю, вы будете рады узнать, что ее рана скоро заживет и полученное ею ранение никак не отразится в будущем на здоровье мисс Ларсон. Но сейчас ей нужен покой и тщательный уход. Обо всем этом заботятся ее родственники. Трудно сказать, сколько времени еще потребуется на то, чтобы она полностью восстановила свои силы. Это зависит от многих обстоятельств. И прежде всего от ее душевного состояния.
– Душевного состояния? Не понимаю.
Доктор пристально вгляделся в лицо Рэма.
– Я полагаю, вы ответственный человек, иначе я не стал бы разговаривать. Я пытался спасти ребенка, но это было не в моих силах. Выкидыш был для мисс Ларсон большим ударом. Простите, что я вам принес такие дурные новости, мистер Хантер, но Сьерра поправится и сможет в будущем рожать здоровых детей. Когда выйдет замуж, – подчеркнул он. – А теперь простите меня, но меня ждут другие пациенты.
Рэм, охваченный ужасом, растерянно смотрел на доктора. Ребенок! Сьерра была беременна от него! Неудивительно, что она не желала его видеть. У нее есть все основания ненавидеть его. За такое короткое время он принес ей столько горя! Неудивительно также, что ее родные не пускают его на порог. Единственное, что он может сейчас сделать для Сьерры, – это навсегда уйти из ее жизни, оставив ее в покое, дать ей выздороветь и окрепнуть.