Разве могла она подумать, что полюбит мужчину, состоящего из одних минусов и проблем? Как объяснить её влечение к нему? Жалость или глупость? Вальтер пожал плечами, когда узнал об их отношениях: твои дела, смотри сама, он проблемный парень. Роза улыбалась, слушая брата, пусть говорит, что хочет, лучше Дэна нет никого.
– Да, – ответила она без раздумий, когда Густав предложил ей поехать с Вальтером в Казахстан. Она посоветовала ему взять с собой ещё четверых сложных пациентов, которые приходили к ней в реабилитационный центр. Родители будут готовы оплатить все расходы, если им поможет лечение. И набралась группа в пять человек.
Густав и Хамид-ака утром пошли в правление колхоза.
Тучный мужчина, председатель, привстал с кресла и подал посетителям руку для приветствия. Широким жестом пригласил их сесть и внимательно прочитал бумаги со штампом из посольства Казахстана в Германии, где было написано, чтобы посетителю оказывали на местах помощь.
– Можно всё сделать в лучшем виде. Через пару часов я заеду за вами и обсудим всё на месте. Остановиться все могут в колхозном доме для гостей.
– Какой колхозный дом? У меня жить будут, – прервал председателя Хамид-ака.
В «уазик» поместились ещё Роза с Дэном. Их подкидывало в машине, ехали по едва заметной колее среди степи, которая уже выцвела и была цвета пыли, клубящейся за ними. Речку переехали по деревянному ветхому мостику, сооруженному, наверное, много-много лет назад. Доехали до места и стали хохотать, показывая пальцем друг на друга: волосы, брови, лица были густо обсыпаны пылью так, что все стали похожи друг на друга. Они стали стряхивать пыль, мотать головой во все стороны и вытирать лицо руками.
– Ваш объект, – председатель обвёл руками бывший коровник, который развалился и обнажил в кривой ухмылке старые кирпичи по углам здания. – Надо снести и построить новый. Установить палатки и срочно переехать. Продукты и питьевую воду будут привозить. Душ построите сами, бачок и стройматериалы ждут вас.
План, разработанный Густавом и дополненный Розой, вступил в силу.
Что делать? «В Саратов, в глушь, в деревню к тётке», – раздумывал Густав, не зная, что делать с Дэном. – Зачем в Саратов? В последнее время газеты писали о том, что наркоманов стали отправлять на лечение в Африку, в глухие места, отрезанные от привычной жизни.
Живут вдали от населённых пунктов, территория ограждена, с ними находится врач-психолог, который отчитывается перед родителями: лечение очень дорогое.
– Придумал! «Не нужен нам берег турецкий и Африка нам не нужна!» Казахстан. Мы повезем Дэна туда, где он родился.
– Ты поедешь с ним? – спросил Густав у Розы.
– Да. – Быстро и твёрдо произнесла Роза и добавила: – У меня в реабилитационном центре есть несколько человек, можно их родителям предложить такой вариант, цена за лечение будет африканская.
– На заработанные деньги сможем помочь больным детям в Казахстане, привезти их в Германию на лечение.
– Надо открыть благотворительный фонд и переговорить с посольством Казахстана в Бонне, – подвёл итоги Густав.
Юрист подготовил документы, чтобы благотворительный фонд получил эмблему DZI[8] и был занесён в официальный реестр Германии. Густав оплатил рекламу по центральному телевидению, кампания по сбору средств началась.
Несмотря на то что дела были печальные, у Густава на душе стало легче: появилась цель, которая, возможно, спасёт их всех от горя. Благотворительная организация для него оказалась светом в кромешной мгле.
Казахстан вместо Африки, вот почему Густав переступил порог родительского дома, в котором давно жили чужие люди. Ахмед-ака повёл его на кладбище, где рядышком лежали мать с отцом. С выцветших фотографий на него смотрели родители. Он встал перед ними как в детстве:
– Простите, что долго не был у вас, приехал с Дэном и его девушкой.
И замолчал, ничего не мог больше сказать, потому что горло перехватили спазмы. В детстве, когда ему становилось плохо, Густав бежал к отцу за советом. Вот и сейчас, в самое тяжелое время, опять пришёл к нему. Над могилами родителей в казахской степи летели слова о помощи: сын просил совета у них и плакал.
Дэн был потрясён: отец плакал. Его железобетонный отец стоял на коленях и плакал, как ребёнок. Неизвестное чувство, чувство жалости, охватило Дэна; ему непреодолимо захотелось погладить отца по седой голове и попросить прощения за свою вину. Роза подошла к ним и оглядела ухоженные, могилы. Солнце золотило железную ограду, которая берегла покой тех, кто прожил много-много лет с любовью друг к другу на этой земле. Все молчали. Густав как будто слышал глуховатый голос отца:
– Ты правильно сделал, что не забыл свои корни и приехал сюда. Решил вернуть долг стране, в которой ты родился и жил. Помогаешь больным детям, у нас в Казахстане медицина отстаёт. С сыном ты тоже поступил правильно, привёз сюда, пусть оглянется и увидит, что есть и другая жизнь, научится быть настоящим мужчиной.
Мать улыбалась с фотографии. Знала, что Густав справится.
Давно за спиной остались могилы родителей, а Густав молчал. Непонятная мысль тревожила его и не давала покоя.
– Стоп! – он понял, почему Дэну было плохо в семье. Вместо семьи Густав построил продуктовый склад без тепла и уюта. Картины прошлой жизни мелькали перед глазами: Дэн с лейкопластырем над верхней губой, порезался, когда первый раз самостоятельно брился, одинокий силуэт сына за компьютером в тёмной комнате, его взгляд в интернате, затравленный и грустный. Как вернуть долг сыну, Густав не знал.
За своими печальными мыслями он не заметил, как подъехали к рабочему месту в степи. За ветхой изгородью были свалены ящики с гвоздями, пилы, молотки и плоскогубцы. Ветер шевелил брезентовую палатку, рядом с которой лежали спецовки и рукавицы, высокие резиновые сапоги и галоши огромных размеров. Из машины, которая стояла поодаль, вышел весёлый парень. Протянул Густаву пухлую руку и представился:
– Эрган, ваш бригадир.
Он поочередно поздоровался с каждым из приехавших и быстро заговорил об объёмах работы. Вытер белоснежным носовым платком вспотевший лоб и предупредил Розу:
– Вам придётся заняться аптечкой.
Бригадир, он же врач-нарколог из Алма-Аты, о чем знали Густав, председатель колхоза и Роза, поднялся с места:
– Первый рабочий день объявляю открытым. Забыл сказать, ферма находится далеко от села, без разрешения никуда не уезжать: можно легко заблудиться. Если по ночам услышите вой, не пугайтесь, это степные волки и шакалы. Не забудьте надевать головные уборы, солнце жаркое и колючее. От теплового удара наступает внезапная смерть.
Выслушав «правила безопасности», прибывшие гуськом потянулись за Эрманом, осторожно наступая на обломки кирпичей.
Густав улетел в Алма-Ату. Его ждали в Министерстве здравоохранения Казахской Республики, чтобы уточнить список первых больных детей, которые полетят вместе с ним на лечение в Германию. Дел оказалось много, неожиданных деталей было ещё больше.
Глава 30. Работа в степи
Роза разбирала вещи, которые она должна была взять с собой на ферму. Дневник положила отдельно в сумку, туда же кинула несколько обыкновенных ученических ручек разных цветов, подумала и положила ещё книги по психологии. Ей понравился «бригадир»: доброжелательный и уверенный, он сразу расположил к себе «строителей».
Интересно, сколько лет коровнику? Длинные жерди, приколоченные кое-как по периметру здания, ещё уцелели, они заграждали разрушенное здание, где хозяйничал ветер и разносил по степи устоявшийся запах навоза. На уцелевших обломках стены местами сохранилась извёстка, побуревшая от дождя и ветра.
– Собираем весь мусор и выносим за ограду, – сказал Эрган и наклонился за кирпичом, который валялся у него под ногами.
Роза ушла под навес, сколоченный для отдыха в обеденный перерыв, и села на топчан. Придвинула к себе низенький столик и задумалась: надо привести в порядок записи для научного труда, над которым она работала последние годы, – «Интеграция переселенцев и беженцев. Психология как один из методов борьбы с депрессивным состоянием в период реабилитации». В папки были добавлены истории болезни двоих пациентов из немецких семей, приехавших на реабилитационное лечение в Казахстан. Ещё с ними приехал третий больной – её постоянный пациент.
Андреас, раньше его звали Андрей, был единственным ребёнком из семьи беженцев.
Больше года его семью продержали в лагере, где условия были жёстче, чем у переселенцев, этнических немцев, вернувшихся на родину. Получив временное разрешение на проживание в Германии, они сняли двухкомнатную квартиру. Глава семьи – по образованию инженер-физик, мать – экономист, сын и дочь с разницей в четыре года учились в школе. Их пытались выжить из страны самыми изощрёнными методами: не разрешили детям учиться в школе, которую они выбрали для себя, не позволяли ходить на приём к врачам, хоть жена страдала серьёзным заболеванием, не давали разрешения на работу. Однажды муж с сыном ушли в церковь получать бесплатные продукты, просроченные, но вполне годные для употребления: хлеб, пакеты с крупой, сливочное масло, кусочки копченого мяса или сала. Жена отказалась идти с мужем и осталась дома.
Домой сын с отцом вернулись после обеда, ближе к вечеру. Отец долго искал ключи, потому что на звонок никто не открывал дверь. Пришлось искать ключи, наконец открыли дверь и застыли на пороге. Полуденное солнце плясало в комнате, высвечивая две фигуры, висевшие на верёвке. Сын подбежал к матери, потом метнулся к сестрёнке, обнял худые ноги и стал кричать пронзительным голосом.
Полиция восстановила следующую картину: девочка задохнулась раньше, потому что мать накинула ей на шею петлю, выбила опору из-под ног ребёнка, потом повесилась сама. На столе лежала записка: «В нашей смерти прошу винить социальные службы этого проклятого города».
История получила ши