«Не трудись над разбором, кто прав и кто виноват, ты или ближний твой: постарайся обвинить себя и сохранить мир с ближним при посредстве смирения».
«Оправданий, споров избегай… Не надобно спорить, не надобно защищаться, что не виновата. У плотских одни оправдания, гордость, а здесь смирение, жизнь духовная».
«Не допустил ли когда-либо неуважения к старшим по возрасту? Тяжко грешат те люди, которые не хотят почтить старость, вопреки ясному учению слова Вожия: Пред лицом седого встань, и почитай лицо старца, да убоишься Господа Бога твоего (Лев. 19, 32). Правда, есть между старцами и такие, которых должны удерживать от каких-либо непохвальных действий люди молодые. Но и по отношению к ним нужно быть кроткими, вежливыми и снисходительными. Старца не укоряй, но увещевай, как отца, стариц, как матерей (1 Тим 5, 1, 2), наставляет св. апостол Павел».
«Если ты страдаешь или телесно, или душевно, – то обрати внимание: все в разной степени страдают или душевно, или телесно, – без страданий не прожить. Больше того, если ты обратишь внимание, будешь внимательным, увидишь, что больше страдают лучшие люди. Значит, вот, ты и попал в число тех, кому позволено страдать, дабы духовно совершенствоваться».
«Мы родились, чтобы страдать, потому что только так мы можем что-то важное понять. Потому что страдание очищает, оно человека делает мудрее, учит его, возвышает – любое страдание. Через страдание только человек может познать, что такое любовь. И Крест Господень – это есть символ любви, потому что любовь всегда распинаема. Мать распинаема своими детьми, художник – своей картиною, биолог – лабораторией, своими опытами, математик – алгоритмами, он ими мучается. И каждый человек в жизни своей распинается ради того, что любит».
«Главных страстей восемь: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость. Пороки эти разделяются на два рода: естественные (чревоугодие и блуд) и неестественные (сребролюбие). А действие их двоякое. Некоторые из них не могут совершаться без участия тела, например, чревоугодие и блуд, а некоторые совершаются без всякого содействия плоти, например, тщеславие и гордость…».
«Чревоугодие обуздывай воздержанием, сребролюбие – подвигами и нестяжательностью, многоглаголание – молчанием».
«Все страсти исходят из самоугодия, самости, самолюбия и на них держатся».
«Подвижники благочестия говорят, что те, кто нам досаждает, – это наши благодетели, через кого Господь открывает нам наши страсти, то есть нашу греховность. Человек, может, никогда и не думал, что может ругаться, сильно раздражаться или сквернословить – и вдруг появляется человек, который в нем все это вызывает. И возникает ситуация, когда человек как бы невольно проявляет свой внутренний нарыв, свое сердечное устроение… Преподобный Моисей Мурин боролся с блудной страстью и никак не мог ее победить. Пришел к старцу, а тот ему говорит: „Смирись и проси помощи Божией“. Вот это самое главное, чего у нас не хватает, о чем мы часто забываем – просить помощи Божией».
«Бывают ситуации, в которых человеку страшно, а совесть говорит: надо это сделать. Страх – это нормальное свойство всякого живого существа, он предохраняет от опасности. Но чем человек должен отличаться от животного? Человек, руководствуясь совестью и заповедями Божиими, может преодолеть этот животный страх перед опасностью ради великого дела».
«В псалме, который поется в конце вечерни, царь Давид говорит: Послушайте меня, чада, страху Господню научу вас…(Пс. 33, 12) И хотелось бы сейчас сказать несколько слов об этом страхе Божием и о том, чему он может нас научить. Бояться Бога не значит страшиться Его. Страшатся рабы, страшатся люди подъяремные, боятся оскорбить своего властелина те, которым страшно от него получить наказание, и те, которые боятся лишиться награды. Но не таков сыновний, дочерний страх. Мы знаем этот страх по нашему человеческому опыту. Как нам страшно бывает огорчить дорогого нам человека; с каким трепетом мы думаем о том, что самый любимый нами человек может быть ранен нашим словом, взглядом, поступком; мы страшимся даже того, как бы мысль наша «не та» его не коснулась. Любимый человек – святыня для нас, и боимся мы, как бы эту святыню не осквернить, этого человека не унизить. Таков должен быть наш страх по отношению к Богу».
«Если (суеверия имеются) у язычников, то нисколько не удивительно, а когда поклоняющиеся кресту, приобщающиеся неизреченных Таинств и достигшие любомудрия держатся обычаев таких постыдных, это достойно многих слез».
«Многим из христиан (суеверие) кажется делом безвредным – склонять к нему слух, собирать приметы, слушать истолкователей примет. Чихнул кто на слове, говорят: и это имеет значение. Кто-нибудь сзади назвал кого по имени, нога соскользнула при входе, зацепилась одежда – все это помеха. И люди весьма знаменитые, ожидающие Судию с небес, хладнокровно впадают в сей вредный порок».
«…Мы предельно поражены суевериями. Суеверия, „суея“, пустая, ложная вера. И чем только не заменяем мы истинной веры в благой Промысл Божий! Верим в какие-то „счастливые“ и „несчастные“ дни, в „тяжелые“ и „легкие“ дни. Боимся начать даже доброе дело в „тяжелый“ день, нисколько не задумываясь, что до другого дня мы можем и не дожить. Верим всяким снам, толкуя их, гадаем по ним, обольстившись сновидениями, еще какие-то „пророческие“ сны начинаем видеть и доходим через это до помрачения ума и болезни…»
«Часто женщины жалуются на то, что в жизни много суеты: работа, домашнее хозяйство, дети, что некогда помолиться, задуматься, уединиться, и как же Богу служить? Вроде некогда. – А вот когда ты картошку жаришь мужу, не просто ее жарь, а читай Иисусову молитву… Если же ты мужу картошку жаришь, а мужа своего, и детей, и весь свет при этом ругаешь, тогда картошка, которую ты готовишь, будет ядом, любое дело будет отравлено. А если с молитвою, то еда, которую ты готовишь, может стать лекарством. Люди покушают – и у них болезней меньше станет».
«К приобретениям стремится большинство, но получают все немногие. Что человеку, собственно, нужно? Одежда? После Елизаветы Петровны осталось, кажется, полторы тысячи платьев… Куда больше? Но все равно оказалась, что это суета сует и томление духа. (Екклесиаст 1,14 18). Съесть больше, чем вмещает желудок, невозможно. На двух машинах одновременно тоже никуда не поедешь. Что дальше? Власть? За нее еще и отвечать нужно. Но потом и она тоже кончается. На этом свете все кончается, и человеку, на самом деле, не так уж много и нужно. Бывает, человек живет, удовлетворен тем, что есть, и счастлив».
«Дом души – терпение, потому что она живет в нем; пища души – смирение, потому что она питается им».
«Подвиг есть в сражении, подвиг есть и в борьбе, высший подвиг в терпении, любви и молитве».
«Не напрасно первым признаком любви нашей к ближнему апостол поставил долготерпение и милосердие: любовь долготерпит, милосердствует (Кор. 13, 4): ибо всякий человек немощен, слаб, опрометчив, удобо-преклонен ко всякому греху, но и при всем том легко может одуматься, восстать, раскаяться при благоприятных условиях; и потому надо быть терпеливым к его немощам и погрешностям, как желаем сами, чтобы другие были снисходительны к нашим немощам и видя, как бы не видели их и не замечали их».
«Счастливейшая черта характера – находить удовольствие в знаниях, трудах и работах».
Как никогда унижен человек труда, человек творческой мысли. Новая идеология… совершенно не включает в себя положительные созидательные ценности. Тем не менее, мы должны найти способы противостоять внедрению в души детей вирусов торгашества и делячества…»