«Можно ли православному работать за компьютером? Позволительно ли верующему человеку идти работать в банк? В этих вопросах слышится стремление к нравственной чистоте и совершенству, но, увы, к совершенству скорее внешнему, чем внутреннему. Таким образом, многие православные пытаются выразить свою "церковность" – эту личину благочестия, православный антураж, химеру, по выражению святого старца Льва Оптинского. Если что-либо в силах помешать исполнению нами своего христианского долга, то это вовсе не банк и не компьютер, а только мы сами».
«Преступление – всегда слабость. Преступник – это трус, а не герой. Потому всегда считай, что творящий тебе зло слабее тебя… Ибо он злодей не по причине силы, а по причине слабости».
«В духовной жизни самый большой трус может стяжать многое мужество, если вверит себя Христу, Божественной помощи. Он сможет пойти на передовую, сможет сразиться с врагом и победить».
«Дух явной или тайной гордыни и тщеславия обладает нами, так что почти каждый из нас много и высоко думает о себе и мало и низко о других… Возвышая, восхваляя себя и унижая, презирая ближних, станем ли мы со смирением служить им? Отсюда в семье и обществе вместо любви, согласия и взаимных услуг царят взаимная неуступчивость, взаимное недоброжелательство, зависть и ненависть друг к другу, ссоры, распри, раздоры». Архимандрит Кирилл (Павлов)
«Самая скрытная из всех душевных страстей есть тщеславие. Эта страсть более всех других маскируется пред сердцем человеческим, доставляя ему удовольствие, часто принимаемое за утешение совести, за утешение
Божественное, и на тщеславии-то заквашен фарисей. Он все делает для похвалы человеческой; он любит, чтоб и милостыня его, и пост его, и молитва его имели свидетелей. Он не может быть учеником Господа Иисуса…».
«Начало гордости – корень тщеславия, средина – уничижение ближнего, бесстыдное проповедание своих трудов, самохвальство в сердце, а конец – отвержение Божией помощи, упование на свое тщание».
«Для благосостояния тела требуются разного рода забавы и удовольствия, от них нередко впадают в нищету целые семейства, для него люди готовы иногда на любые труды, а бедная душа имеет всего один час в воскресные дни для слушания Божественной Литургии, всего несколько минут для утренней и вечерней молитвы, насилу собирает одну горсть медных монет для подаяния милостыни…»
«Вот три символа, на которых зиждется современная цивилизация: быть здоровым, сытым, богатым. И удовольствия всяческие: кино, театры, книжки, музыка на любой вкус… Жажда комфорта, жажда удовольствий, всеобщая зависть… Дьявол так закрутил, что человеку кажется: надо все это иметь, наслаждаться. Такое сладострастие человек в себе развивает греховное, и в результате теряет самое главное – живую связь с живым Богом».
«Печаль лишает меня нравственной деятельности, уныние отнимает силу бороться с грехом, а мрак – последствие печали и уныния – густой мрак скрывает от меня Бога… Я начинаю согрешать бесстрашно, при молчании совести, как бы убитой или спящей на то время. Редко, очень редко выпадает минута умиления, света и надежды».
«Для борьбы с унынием есть несколько простых рекомендаций. Первое: побороть уныние очень помогает телесный труд. У каждого всегда есть запущенные дела, которые он все время откладывает на потом. И если человек хочет выйти из состояния уныния, нужно приступить к этим делам. Второе: дух уныния в человеке вообще все разрушает. Например, у того, кто обуян сильным унынием, пропадает желание есть, а это первый признак болезни. Поэтому в унынии обязательно надо что-то съесть – лучше всего просфору и запить святой водой. А третье, самое главное: нужно начинать молиться и все, что есть на душе, изливать Богу и просить его о помощи. И тогда это состояние уныния может превратиться даже в некую драгоценность, потому что когда человек на грани отчаяния, обычно молитва его бывает самая искренняя, из самой глубины души. И тогда мы увидим чудо: вся тьма, которая нас окружает, начинает рассеиваться, и все станет совсем по-другому».
«Очень часто, особенно между супругами или между родителями и детьми, возникают споры по разным пустякам… Они портят друг другу нервы, вместо того чтобы кому-то уступить. Мы даже и не понимаем: а как это – уступать? Поэтому для нас, безумных, Господь дал предписание. Ведь раз человек сам не понимает, ему нужен писаный закон. Этот закон гласит: младший уступает старшему, а жена – мужу. Что тут непонятного? Все просто. Смирись, уступи, и не будет дома ни скандала, ни ссор, ни драк. Мало ли что ты хочешь. Раз Промыслом Божиим так устроено, что ты оказался в подчинении, уступи. Тебе дан повод смириться, то есть, дан повод приобрести мирный дух, а с ним благодать Божию».
«…Один преподаватель говорил: „Чему я могу научить детей? Я же хуже их, они лучше меня“. Он говорил это совершенно искренне и отказывался при этом принимать какие-то волевые решения, применять к детям наказание. Конечно, речь идет не о таком смирении, а об осознании того, что если нам не поможет Бог, если мы не будем обращены к Нему, то решить проблемы, которые встают перед нами, мы не сможем. И всякий учитель должен быть учителем по образу Христа, всякий отец должен быть отцом по образу Отца Небесного, и всякий наставник должен брать образ Христа для себя как идеал, которому он должен следовать в своей педагогической деятельности».
«Есть известный пример из жизни преподобного Серафима. Когда его спросили, кто ближе всего к Богу в его обители, он ответил, что повар, бывший солдат. Потому что характер у него от природы огненный, и он в запальчивости может убить, и послушание у него – повара, неблагодарное, сидит с горшками, все молятся, поют, читают в церкви, а он „чревоугодию работает“, но он так с этими своими качествами борется, так старается себя сдерживать, свой характер, что подвиг его борьбы с собой Господь ставит выше подвигов подвижников всей обители. Там не сказано: наследственность у него такая или еще что-то – это неважно. Но повар боролся, и его подвиг Господь высоко поставил. Поэтому мысли: „А может, надо мной что-то тяготеет“, – пустые. Может, и есть что-то, но это не значит, что оно неотвратимо».
«Станем любить друг друга, и мы не будем иметь нужды ни в чем другом для преуспеяния в добродетелях, но все будет для нас удобоисполнимо без усилий, все будет у нас совершаться с великим успехом».
«Будем же человеколюбивы и сострадательны к собратьям, чтобы и в настоящей жизни избежать сетей, и в день будущий получить от Бога прощение».
«Чем же так страшно человекоугодие и лесть, что в словах Святого Писания говорится: мужа кровей и льстива гнушается Господь (Пс. 5, 7). Да потому, что «своими речами мы обманываем тех, кому льстим, и своими похвалами навлекаем проклятия на жизнь хвалимых и делаемся виновниками их осуждения вечного за то заблуждение, в кое мы вводим доверчивых людей, верящих нашей лести», – говорит святитель Василий Великий. Может быть, кто из вас угождает человеку настолько, что делает его как бы своим богом. Сейчас даже мать пресмыкается перед своими детьми, часто в угоду им пренебрегая обязанностями по отношению к Богу».
«Неважное дело, если ты вымоешь тело… если нет очищения внутреннего. Положим, кто-нибудь страдает гниением или ранами внутри, и пусть он омывает свое тело, какая будет польза, какие последствия? Если же имеющий гнилую рану в теле не может получить пользы от омовения и очищения поверхности, то какую пользу мы хотим получить от чистоты телесной, когда гниение находится в душе?»
«Для сохранения чистоты душевной и телесной недостаточно одного воздержания от пищи; для этого нужны и другие добродетели душевные. Прежде всего, через послушание, сокрушение сердечное и утомление тела трудом надобно научиться смирению… желание денег надобно истребить… гнев надобно подавить, уныние – победить, тщеславие отвергнуть, гордость – попрать, непостоянные помыслы ума обуздать непрестанною молитвою и памятованием о Боге».
«Нелегкое дело приобрести чистое сердце, много нужно человеку борения и труда, чтобы чистыми иметь совесть и сердце и всецело искоренить в себе зло».