– Вы, что, хотели испортить мне костюм, Тесла? – с искренним удивлением спросил он. – Разве вы не знаете, что таких, как я, убить не получится?
Я никак не мог понять, как такое возможно, ведь любой клинок из тёмной стали режет плоть, как горячий нож – масло.
Внезапно Окада переменился в лице, развернулся и пошёл куда-то.
– Кумико! – позвал он на ходу. Девушка быстро догнала его и стала что-то объяснять.
Тяжёлая ладонь легла мне на плечо.
– Виктор, ты спятил? – прошипел над самым ухом Олег. – Какого чёрта ты стоишь посреди улицы с этой штуковиной? Пошли отсюда!
– А… – я показал вслед уходящим Окаде и Кумико.
– Не стоит, – спокойно ответил кто-то другой. Обернувшись, я увидел рядом с Олегом Ибрагима. Он сжимал что-то в кулаке. – Уходим, Виктор. Объясню по дороге.
Я устроился на заднем сидении машины Олега и положил меч себе на колени, укрыв его каким-то тонким покрывалом, которое тот достал из багажника. Ибрагим сел спереди, а Вещий перво-наперво убедился, что мы не привлекли лишнего внимания.
– Ты обалдел? – спросил он, выезжая на дорогу. – У меня язык не повернётся холодным оружием это назвать. Какая-то жуткая…
– Это фламберг, – перебил его я. – Мечи подобной формы даже в Средние века были запрещены как антигуманные.
– Вот-вот, и я том же!
– Старик? – позвал я. – Почему мы отпустили Окаду?
Ибрагим показал мне странный амулет, состоящий из множества сложных витиеватых элементов.
– По этой причине.
– И? Что это?
– Амулет, разработанный мною и моим учителем. Он отпугивает определённый вид злых духов – аякаши. А судя по реакции того… кхм, «человека», он относится именно к этому виду.
– Аякаши?
– О них твоя секретарша знает куда больше нашего. Но могу заверить в одном: сейчас нам его даже не ранить. Вынужден признать, Виктор – мы бессильны.
Я закусил губу и, слегка откинув покрывало, осторожно провёл пальцем по волнообразному лезвию. Та часть его, которая коснулась Окады…
Она затупилась.
Глава 13
Я прошёл в зал и с наслаждением плюхнулся на диван, жалобно скрипнувший пружинами под моим весом.
Хорошо дома.
Заметьте, я имею в виду не апартаменты с видом на океан, где интерьер продуман от и до знаменитым дизайнером, а комнаты размером с небольшой аэродром. Это не дом, это место, куда приходят спать. Дом – это когда тепло и спокойно, когда вас кто-то ждёт, когда приходишь не куда-то, а к себе.
Раньше я об этом как-то не думал.
Поднявшись с дивана, я потянулся и завертел головой по сторонам в поисках Карии. Она не заставила себя ждать, выскользнув из стола и встав передо мной.
– Ну? – строго спросила она, скрестив руки на груди. – И где ты шлялся?
– Ты не поверишь…
– Считай, что это был риторический вопрос. Я же просила не ходить на Обратную сторону. Ты мог погибнуть…
От этих её слов на меня навалилась тоска. Я пожал плечами.
– И что с того? – мой голос прозвучал глухо и устало. – Кари, ты же живёшь вечно. Ты переживёшь не только меня, но и всё человечество. Зачем ты заботишься об одном смертном, которого забудешь раньше, чем его кости истлеют? Как думаешь, у меня душа-то есть?
– Дурак! – вспыхнула Кария, в гневе дав мне пощёчину. Я прикусил нижнюю губу и просто стоял перед дриадой, опустив голову. – Ты так говоришь «душа», будто знаешь, что это такое! Скажешь, это воспоминания, привычки, да? Мысли и чувства? Да ни черта подобного!
Она горько усмехнулась.
– Это всего лишь личность. А душа… С чего ты взял, что её нету? Думаешь, будто можешь так запросто распоряжаться тем, что принадлежит мне?
– Что ты имеешь в виду? – опешил я.
– Твои поступки, твои слова – то, каким тебя запомнили другие – вот, что называется душой. Пока ты был один, Виктор, у тебя её не было. Но теперь она хранится здесь, – Кария приложила руку к сердцу. – У меня, у твоих друзей, даже у этого новоявленного «ученика». А наши души хранишь ты. Если бы тебя не стало, что бы мы делали? Стоит мне переложить книги или смахнуть пыль с того дурацкого стеклянного шара, и маленькая частичка твоей души навсегда перестанет существовать! Это очень страшно, Виктор!
Она вдруг прижалась ко мне всем телом и, уткнувшись лицом в грудь, тихонько всхлипнула.
– Я когда-то читала, что вечность – это маленькая комнатка с закоптелыми стенами и пауками в углах. И ничего кроме неё, – я почувствовал руку Карии у себя на груди. – А комнатка эта здесь – в нас самих. Только, знаешь, там всё по-другому. Там есть дверца. Маленькая, чтобы только едва протиснуться, и она всегда заперта. Но когда появляется кто-то, с кем можно поговорить, рассказать, что наболело, почему смеёшься, почему плачешь, – то дверцу можно открыть, а за ней будет ещё одна комнатка. И ничего, что она тоже маленькая и тёмная… Потому что уже не так одиноко, не так страшно… Обещай мне, – едва слышно проговорила Кария. – Обещай мне, что никогда не оставишь меня одну. Я так долго живу, что боюсь одиночества.
Я смотрел, как вздрагивают её плечи, и не знал, что ответить. Может быть, Кария говорила искренне, а может, это была просто очередная её уловка. У неё было достаточно времени, чтобы стать идеальной актрисой.
В итоге я просто мягко отстранил дриаду. Ни к чему отвлекаться на пустые сантименты. Они мне ничем не помогут.
– Хочу задать тебе несколько вопросов, – сказал я, протягивая Карии платок. Она посмотрела на меня исподлобья и быстро смахнула слёзы. Сказал же – это была лишь очередная роль. – Сначала меня чуть не сожрали комары…
– Воплощённые грехи, – мрачно прокомментировала Кария, устроившись на диване. – Гнев. Чем больше гнева – тем сильнее укусы. А видел бабочек? Красивые, да? Лесть и тщеславие. Устраиваются на человеке и едят его заживо.
Я кивнул и продолжил:
– Ясно. Потом – едва не порубил на куски огромный урод с четырьмя руками.
Дриада подалась вперёд.
– Ого! тобой заинтересовался один из девяти Великих Палачей!
– Это что, должно меня радовать?
– Девять Великих Палачей призваны уничтожать грешников, попавших на Обратную сторону. Если ты пытался его убить, то зря. Палачи могут наказывать даже богов, если на то будет причина. По идее, даже все эти шинигами должны бояться их.
Я кивнул ещё раз.
– Затем меня пыталась покромсать какая-то женская версия Росомахи в лохмотьях.
– Потеряшка, – махнула рукой Кария.
– Кто?
– Всякая мелкая нечисть, бывает, крадёт человеческих детей и уносит их на Обратную сторону. А иногда сами родители проклинают своего ребёнка. Если это случится в определённый момент, ребёнок тоже теряется. Такие дети ещё не успевают натворить достаточно зла, чтобы заинтересовать насекомых или Палачей. Они остаются, вырастают и живут на Обратной стороне. Чаще всего, потерянные служат нечисти, ведь от этого зависит их жизнь. Они одеваются в лохмотья, потому что принадлежат иному миру.
– Интересно. Почему тогда мужик, назвавшийся Проводником, выглядел вполне нормально?
Кария пожала плечами.
– А кто тебе сказал, что он был человеком? Скажи спасибо, что вообще нашёл своего Проводника.
Заметив маску полного непонимания у меня на лице, она продолжила:
– В первый раз ты не можешь попасть на Обратную сторону самостоятельно. И точно так же не можешь сам уйти. В первый раз всегда нужен кто-то, кто поможет выйти и укажет путь, если ты заблудился. Проводники строго индивидуальны, и никогда не знаешь, кто или что это будет и где его искать. Поэтому большинство людей быстро погибают, так и не встретив своего Проводника. Потерянные не могут уйти по той же причине – детям просто не известно, что нужно делать, чтобы спастись. К тому же, как только они что-то съедят или выпьют, их связь с Обратной стороной многократно усиливается, и дети превращаются в её пленников. Но потерянные вполне довольны своей жизнью, тем более что другой не помнят. Ну и они, всё же, получают кое-что взамен – способности, похожие на магические, хоть и слабее в десятки раз.
– Да, видел, – согласился я, припоминая, с какой скоростью двигалась та женщина. – И ничего не смог ей противопоставить.
– Поэтому я и не хотела, чтобы ты шёл туда. Ты не можешь пользоваться обычной магией на Обратной стороне. Есть что-то вроде границы, отделяющей её от материального мира. Проходя через эту границу, магия рассеивается, и ты фактически становишься беспомощным. А зная твой характер, Виктор, несложно было догадаться, что ты сразу же окажешься на тёмной половине, где каждая тварь может быть смертельно опасной.
Я только хмыкнул и сел на край стола, обдумывая слова Карии о границе. Это было очень похоже на настоящую границу миров, только менее агрессивную.
Существует бесконечное множество миров. Если пытаться представить себе их структуру, то они похожи на разноцветный дым, наполняющий одну комнату и обладающий разной степенью прозрачности. Чем выше прозрачность отдельного мира, тем более точно воспроизводятся в нем события из соседних миров. А границы, состоящие из так называемого «минус-пространства», не дают этому «дыму» смешиваться. Иногда случается, что минус-пространство истончается, позволяя мирам сливаться – становиться «сопряжёнными». Здесь оно, скорее всего, истончилось до предела, позволив двум мирам – материальному и духовному – объединиться. Это-то и привело к появлению Обратной стороны. В идеале минус-пространство поглощает абсолютно любую энергию, оно способно истощить даже архангела или высшего демона, вздумавшего пересечь границу миров без специального оборудования. Если же простой смертный попытается повторить тот же трюк, то он просто рассеется. Впрочем, известны случаи, когда даже достаточно сильные кинари, будучи ранеными, превращались в энергию и навсегда исчезали в пространстве между мирами. Есть мнение, что эту энергию можно случайно подхватить во время перехода, но исследования в этой области никогда не велись. Просто из-за того, что они невозможны.
Как След Нарады, я обладаю «иммунитетом» к влиянию минус-пространства.