Единственную работу Мэдди могла разглядывать без смущения: маленький портрет молодой женщины, обернувшейся как бы в удивлении, что за ней наблюдают, пока она смотрится в зеркало. Ее улыбка выглядела нежной и доброжелательной настолько, что хотелось улыбнуться ей в ответ. Мэдди долго смотрела на картину, завороженная магией простого рисунка и плоского холста, передающих саму жизнь.
На столе рядом с креслом стояли кувшин, бокал и миниатюры — в основном изображения женщин. Мэдди решила, что это сестры Кристиана, хотя сходства не заметила. Рядом стояла рамка из-под зеркала, но самого зеркала там не было, а вместо него виднелся локон светлых волос. Ни одна из сестер герцога не была блондинкой.
Мэдди встала и подошла к маленькой картине девушки с зеркалом, стараясь разглядеть технику рисунка, так необыкновенно передающего теплоту. Мэдди наклонилась. Б этот момент дверь мягко приоткрылась. Мэдди обернулась.
Жерво закрыл дверь за собаками, которые бросились вперед, прижались к Мэдди и привычно запрыгнули на кровать. Герцог несколько секунд стоял молча и смотрел на Мэдди.
— Понравился портрет… девушки? — спросил он.
— Приятное лицо.
— Приятное… Рембрандта.
— О, да. Очень известный художник, правда?
— В какой-то степени, — заметил Жерво, слегка усмехнувшись.
— Я не очень разбираюсь в живописи, — призналась Мэдди. — У нас нет картин.
— Нет? — герцог подошел ближе и тоже посмотрел на портрет. — Почему?
Она слегка нахмурилась.
— В Библии сказано: «не сотвори себе кумира». А они изображают людей.
Мэдди быстро оглядела комнату. Коллекция была солидной.
— Они… мне нравятся, — сказал Жерво, слегка прикоснулся к щеке Мэдди и поцеловал ее.
Она отступила назад и облизнула губы.
— Твоя тетя ушла? Я должна идти.
— Нет, — он покачал головой. — Остаться. Она… там.
— Очень неловкое расположение комнат, — Мэдди сделала беспомощный жест в сторону гостиной.
— Старомодно… Верхний Замок… выходная комната… спальня… — Жерво начертил в воздухе три короткие линии. — Старые лорды… устраивали пиры в Верхнем Замке… потом приглашали друзей в гостиную, — он кивнул в сторону гостиной. — Это был… знак расположения. Только хорошие друзья… приглашались. Некоторые… Одни и те же… не менялись. Верхний Замок… в гостиную… в спальню… Старомодно. Жерво. Сотни лет.
— Все равно неудобно. А вдруг, ты неважно себя почувствуешь и захочешь прилечь. Жерво снял куртку.
— Шли дни, лучшие друзья… приглашались… все время… сюда… Большая честь… для тебя.
— Мне лучше уйти. Могу я выйти отсюда другим путем?
Герцог бросил куртку на кресло, начал расстегивать жилет, но опустил руки и посмотрел на Мэдди.
— Не можешь… спешить.
Одна пуговица была уже расстегнута. Мэдди поджала губы.
— Ты не можешь, но должен стараться.
— Не могу, — ответил Жерво с усмешкой. — Ты.
Он подошел и встал рядом с ней. Его рукава белели, а вышитые на жилете крошечные серебряные цветы контрастировали с мужественными очертаниями его тела. Мэдди расстегнула пуговицы и развязала галстук. На кремовых брюках герцога тоже были пуговицы, но она их проигнорировала. Когда Мэдди закончила, Жерво отошел в сторону, оставив ее с жилетом и галстуком в руках.
Она успокоилась, отнесла одежду в шкаф, а когда вернулась, герцог сидел в кресле и пытался снять ботинки. Наконец он откинулся назад и запрокинул голову.
— Устал, — Жерво глубоко вздохнул. — Бедствие из-за дракона… женского пола.
Последний след тревоги исчез с лица Мэдди.
— У нее сильный характер, — заметила она с улыбкой. Герцог подтащил к себе стоявший около окна стул.
— Посиди… со мной.
Мэдди выполнила просьбу. Вероятно, лучше было остаться здесь и убедиться, что тетка ушла. Мэдди сложила руки на коленях. Он искоса наблюдал за ней.
— Чопорная девочка-Мэдди.
Она не успела помешать, как герцог вцепился в ее юбку, а под ней показались грубые туфли и шерстяные чулки.
— О, — произнес он, сел, наклонился и начал расстегивать ее юбку.
— Ты не можешь расстегивать, — сказала она обвиняющим тоном.
Жерво возражающе что-то пробормотал, не отпуская колено Мэдди, хотя та пыталась вырваться.
— Ну же, — нежно сказал он. Его рука была теплой и уверенной. Мэдди прикусила губу и перестала сопротивляться. Герцог снял с нее туфли и одну за другой отбросил в сторону.
— Все, девочка-Мэдди?
Он взял ее ноги и положил себе на колени.
Это неожиданное ощущение было столь сладким и восхитительным, что протест Мэдди замер у нее на губах. Она пыталась сидеть прямо, но у нее это не получилось.
— О, это… очень легко.
Жерво не ответил, глядя на ноги Мэдди, которые гладил своими руками. Ее юбка упала на пол, немного смявшись, он свел вместе пятки девушки и сунул руки под лодыжки.
— О, — опять вздохнула Мэдди и закрыла глаза.
Жерво массировал ей икры, затем вернулся к ступням и стал изгибать их и рассматривать, словно произведение искусства.
Не открывая глаз, Мэдди тихо засмеялась.
— Я никогда не чувствовала такого… удовольствия.
— M-м, — протянул Жерво.
Мэдди открыла глаза. Герцог изменил свою позу, опять лениво вытянув ноги. Она попыталась освободить свои ступни, но он крепко держал их, закрыл глаза и продолжал своеобразный массаж.
— Не хочешь ли ты, чтобы я погладила твои ноги? — спросила Мэдди.
— Нет.
Глядя на него, она могла подумать, что он спит, если бы не движения его пальцев по ее подошвам, чуть выше и к пяткам. Жерво гладил то одну, то вторую ступню, пока по телу девушки не разлилось приятное тепло.
Она опять закрыла глаза, села прямо и позволила себе отдаться этому ощущению полностью. Камин в комнате был сделан по последней моде и посылал волны теплого воздуха по углам. Мэдди не предприняла ничего, когда ее шелковая шаль, которую она носила весь день, соскользнула с плеч.
— Только Рембрандт… мог бы нарисовать тебя, — сказал герцог.
Мэдди заметила, что он наблюдает за ней. Жерво провел пальцем от ее колена до ступни.
— Так… нарисовано… поэтому я могу помнить.
Его руки перестали двигаться. В комнате царила тишина, если не считать легкого шипения, доносившегося из камина. В свете лампы отделка на юбке кобальтового цвета контрастировала с совершенно белыми чулками. Руки Жерво лежали на вытянутых ногах Мэдди без движения.
Он смотрел на них. Его лицо в тусклом свете казалось темным и резким. Герцог искоса посмотрел на девушку.
— Друг?
Она не ответила, слишком переполненная чувствами, чтобы подобрать нужные слова.
— Твой друг, Мэдди… всегда. Не… забывай.
— Нет, — прошептала она. — Я тебя не забуду.
Жерво резко двинулся и освободил ноги Мэдди. Она поджала их под себя, когда он встал.
— Спи здесь, — произнес герцог. — Я… постелю себе рядом в комнате.
Там, где хранилась одежда, была маленькая кровать. Мэдди видела ее, когда ходила к шкафу.
— О, нет. Так нечестно. Я уйду, когда твоя тетя отправится спать.
— Уйдешь? Долго идти, девочка Мэдди. Темно. Страшно. Призрак. Оставайся здесь.
— Призрак? — переспросила Мэдди.
— Плохой… призрак.
Жерво взглянул на нее с пиратской невинностью.
— Не говорили?
— Здесь нет призраков.
Он издал горлом звук, похожий на страстный стон. Дьявол даже поднял голову.
— Здесь нет призраков!
— Шаг… шаг… — герцог стоял в полумраке, и его глаза поблескивали. — Зал… идти… медленно… вверх по лестнице.
Мэдди глубоко вздохнула, нашла свои туфли, надела их и направилась к двери.
— Я пойду вместе с леди де Марли.
— Это ей не понравится. Она хочет, чтобы ты была здесь. Спала, — он усмехнулся. — Выбирай. Дракон… призрак… я.
— Здесь-нет-призраков!
Герцог не подтвердил, не опроверг это. Мэдди выглянула из спальни и обнаружила, что леди де Марли уже ушла. Комната была темной, холодной, с последним оранжевым глазком в камине. Мэдди подумала, что нужно позвонить Кальвину Элдеру, но поняла, что теперь уже поздно. Кроме того, было ужасно и не по-христиански бояться призраков. Дьявол соскочил с кровати и подошел к ней.
— Ты проводишь меня? — спросила Мэдди пса. Дьявол завилял хвостом, прыгнул и оперся о девушку лапами.
Мэдди взглянула на Жерво.
— Мы возьмем свечу.
Он кивнул и развел руки в стороны.
— Счастливо…
— Идем, — сказала Мэдди псу, который смело побежал вперед.
Холодный воздух ворвался в гостиную, когда Мэдди открыла дверь в коридор. Дьявол выскользнул и исчез за ярким пятном света от свечи.
— Ко мне! — шепотом потребовала Мэдди, и ее слова эхом вернулись к ней.
Пес, постукивая когтями по каменному полу, вернулся и подпрыгнул. Девушка оттолкнула его и пошла вперед. Дьявол обогнал ее и вновь исчез. Она ускорила шаг, вглядываясь в тени, отбрасываемые свечой. Ее туфли гулко стучали по полу. По коридору носилось эхо и оставляло полнейшую тишину, когда замирало. Если в этой каменной громадине и находился кто-то еще, ни одного признака его присутствия не было. Мэдди затаила дыхание и обернулась.
Там стоял человек.
Она вскрикнула, отскочила назад, но тут же поняла, что это обыкновенный манекен в рыцарских доспехах. Просто в тусклом свете свечи он очень походил на живого человека.
— Дьявол! — мягко позвала Мэдди, с усилием заставляя себя повернуться к фигуре спиной.
Через несколько секунд она услышала клацание собачьих челюстей, и знакомые очертания пса появились из темноты, на этот раз Мэдди наклонилась и ухватилась за его ошейник, чтобы он больше не убегал.
Вместе они направились вверх по лестнице. Мэдди остановилась. Вокруг не было ни звука. Только Дьявол, воспользовавшись остановкой, шумно лизал свою лапу.
Лестница изгибалась, приглашая дальше в темноту. Воспоминание о леденящем вздохе герцога так живо вспомнилось Мэдди, что она опять оглянулась посмотреть, не преследует ли он ее.
Широкий коридор оставался пустым. Когда Мэдди повернулась к ступеням, уши Дьявола приподнялись. Он встал, глядя вперед в темноту. Мэдди ощутила покалывание во всем теле. На глаза навернулись слезы.