Перспектива уехать с Гарри и провести с ним наедине несколько недель вызвала у Оливии почти физическое отвращение.
— Адриана, мы оба понимаем, что сейчас главное — победить в войне. У нас с Гарри впереди целая жизнь.
— Это весьма благородно с твоей стороны, Оливия... — Адриана обхватила себя руками. — Будем надеяться, что ты права.
В апреле Германия вторглась в Данию и Норвегию. Одновременно началась британская кампания. Однако, несмотря на страшные военные события и напряжение, с каким соотечественники ждали немецкого нападения на британские берега, Оливия обнаружила, что ей нравится новая жизнь. «Земледельческая армия» завалила ее делами, и она неплохо поднаторела в решении организационных проблем, связанных с размещением девушек, которые прибывали в графство, и распределением сельхозработ.
Девушки, работавшие в Уортон-Парке, в основном были веселыми и дружелюбными. Доставляя им сандвичи во время ленча, Оливия часто садилась вместе с ними в полях и с удовольствием слушала их беспечную болтовню. Когда Оливия не заботилась о девушках, не возилась со сломанным трактором и не загоняла в свинарню убежавшего поросенка, она проводила время в доме, с Адрианой. Танцевальный зал стал местом сбора сотен вязаных шлемов, шарфов и носков, которые вязали женщины Норфолка для своих воюющих мужчин. Как ни странно, в Уортон-Парке стало оживленнее, чем до войны: повсюду сновали девушки, а в танцевальном зале женщины упаковывали вязаные вещи в посылочные коробки.
Оливия начала понимать, насколько слаба Адриана. При малейшем признаке проблемы она жаловалась на головную боль и уходила к себе в спальню, иногда на несколько дней. Оливия с ужасом думала, что бы стало с Уортон-Парком, если бы ее здесь не было. Домашняя прислуга все чаще обращалась за указаниями именно к ней.
Если зимой Великобритания фактически не участвовала в боевых действиях (этот период был назван «Странной войной»), то с приходом весны ситуация на фронтах резко изменилась: немцы вторглись во Францию и продолжили оккупацию Европы, захватив Нидерланды и двинувшись на запад через Бельгию.
Гарри со своим батальоном переместился в местную школу-интернат в Холте. Теперь, когда фашисты подобрались к Ла-Маншу и возникла реальная угроза вторжения, охранные части вдоль норфолкского побережья были приведены в полную боевую готовность.
В конце мая началась битва при Дюнкерке. Оливия все вечера проводила в коттеджах, где жили девушки из «Земледельческой армии». Она сидела, склонившись над радиоприемником, и слушала новости. У двух девушек, Бридж и Мэри, молодые люди принимали участие в этом сражении. Два дня спустя диктор объявил, что Данкирк эвакуирован, а британские войска отступают. В поместье больше не было слышно ни шуток, ни веселой болтовни. Все затаив дыхание ждали, чем закончится это сражение.
Когда их новый премьер-министр Уинстон Черчилль в своем ежевечернем обращении к нации сообщил, что на побережье и в гаванях Дюнкерка было спасено триста тридцать восемь тысяч солдат и офицеров союзнических войск, девушки кричали «ура» и плакали от радости, хоть и понимали, что это ужасное поражение.
— Только бы Чарли оказался в их числе! — плакала Мэри на плече у Оливии. — Я бы отдала все на свете, лишь бы он был цел и невредим!
Чтобы поднять дух девушек, Оливия решила устроить пирушку. Ей удалось раздобыть два кувшина сидра, и они сели праздновать. Элси в отсутствие Билла сдружилась с Мэри. Она ездила вместе с девушками в Кромер и была для них там неофициальным гидом.
Оливия увидела, что Элси тихо сидит в углу, и подошла к ней.
— Почему ты такая мрачная, Элси? У тебя все в порядке?
— Если честно, нет, мисс Оливия. Я сидела здесь, слушала радиосообщение и думала о том, что придет черед моего Билла и вашего Гарри. Не представляю, как буду жить без него, если он погибнет! — Элси утерла слезу.
— Постарайся не волноваться, Элси. — Оливия крепко обняла девушку, чувствуя себя слегка виноватой от того, что мысль потерять собственного мужа не вызвала в ней сильного душевного отклика. — Гарри говорит, что Билл чуть ли не лучший солдат в его батальоне, а одна маленькая птичка напела мне, что скоро его произведут в сержанты. Только, — Оливия приложила палец к губам, — никому не говори о том, что я тебе сказала.
Элси просияла:
— Ух ты! Это правда, мисс Оливия? Если он станет сержантом, это будет самый счастливый день в моей жизни! — радостно объявила она.
Глава 23
В середине июня, когда в Уортон-Парке был самый разгар цветения, и поместье щедро одаривало всех своей красотой, Оливия проснулась утром и услышала по радио, что Франция капитулировала. Гитлер вступил в Париж и теперь осматривал свои последние трофеи.
«Интересно, — думала Оливия, — сколько пройдет времени, прежде чем начнется «битва за Британию», как выразился в сегодняшнем утреннем радиовыступлении мистер Черчилль?»
Собирая в огороде фрукты и овощи, чтобы накормить обитателей поместья, девушка тщетно пыталась представить масштаб смертей и разрушений, которые она видела с девушками два дня назад в кинохронике. Войдя в кухню с двумя тяжелыми корзинами свежих продуктов, она увидела Гарри. Он сидел за столом мрачный, усталый и пил чай из кружки.
— Привет, милая. — Гарри слабо улыбнулся. — Угадай, почему я здесь? Мне дали выходной!
— Отлично! — Оливия продолжала разбирать корзину с овощами. Ее не вдохновила перспектива провести день с мужем. Честно говоря, это привело ее в уныние. — Уверена, тебе хочется лечь в постель и, как следует выспаться.
— Вообще-то я думал, мы с тобой куда-нибудь пойдем вместе. Может, устроим пикник на пляже?
Кухарка миссис Дженкс, намывая в раковине посуду, улыбнулась:
— Да, мистер Гарри, сводите жену на прогулку. Насколько я вижу, она за последние недели в одиночку управляется со всем нашим хозяйством. Ей так же, как и вам, нужно как следует отдохнуть. — Кухарка с обожанием взглянула на Оливию. — Вы выбрали себе хорошую супругу. Она просто замечательная девушка! Мы все так считаем.
Оливия покраснела от комплиментов и лихорадочно принялась искать отговорки.
— Но мне надо развозить девушкам сандвичи, и потом...
— Молчите, миссис Кроуфорд! Предоставьте это дело мне, а сами спокойно отдыхайте с мужем.
Поняв, что ей нечем крыть, Оливия сдалась.
— Сейчас, только сбегаю наверх, сниму грязные брюки.
— Жду тебя у машины через десять минут, дорогая! — крикнул Гарри ей вдогонку.
— О Господи, как же здорово хоть на несколько часов вырваться из этого ада! — выдохнул Гарри, когда они отъехали от дома. — Сегодня прекрасный день, а у меня в багажнике лежит корзина для пикника, собранная миссис Дженкс. Я решил отправиться в Холкхэм. Пожалуй, это единственный пляж, не испорченный колючей проволокой и аэростатами заграждения. — Он вопросительно посмотрел на жену.
Они поставили машину в нескольких минутах ходьбы от пляжа и побрели к дюнам. Гарри нес корзину с продуктами. Пляж был совершенно пустынным: ни одной живой души. Гарри повалился на песок, повернулся на спину и закрыл глаза от солнца.
— Какое блаженство! — воскликнул он. — Вот она, жизнь! Здесь вполне можно представить, что война — всего лишь кошмар, который приснился мне вчера ночью.
Оливия молча села на песок в нескольких футах от него и стала смотреть на море, мечтая, чтобы этот день как можно быстрее закончился. Обернувшись к мужу, она наткнулась на его внимательный взгляд.
— Хочешь, прогуляемся к самой воде? — предложил он.
— Давай, если хочешь.
Они встали и вместе зашагали к морю.
— Я хотел сказать, Оливия, что ты прекрасно протрудилась дома. Я даже не знаю, что было бы, если бы мама осталась в поместье одна. У нее такое слабое здоровье, и потом она так легко огорчается! Я знаю, что на тебя пришлась львиная доля всей хозяйственной работы.
— Я делала это с удовольствием, — призналась девушка. — Мне было приятно, что у меня есть дела.
— Ты очень мила, и все жители Уортон-Парка тебя обожают. — Он ласково улыбнулся, посмотрев на жену. — Я тоже.
— Ох, Гарри! — Оливия вдруг разозлилась. — Тебе больше нет смысла притворяться.
Они пошли дальше молча. Когда до моря оставалось всего несколько шагов, Гарри остановился и обернулся к своей спутнице.
— Послушай, Оливия, я... много думал о том дне, когда мы с тобой познакомились. О наших отношениях до того, как... это случилось. Помню, я подумал, что мне впервые посчастливилось встретить такую умную девушку. Ты была не похожа на тех глупых тщеславных пустышек, которые попадались раньше. Я сразу почувствовал в тебе интеллект и цельный характер. Мне кажется, тогда я тоже тебе понравился.
— Конечно, понравился, Гарри, — тихо согласилась Оливия.
— Помнишь, как мы в шутку поддразнивали друг друга и вместе смеялись?
—Да...
— Наверное, — с упором продолжил он, — мне надо было сразу сказать, что для меня ты самая красивая девушка на свете.
Оливия в досаде покачала головой:
— Прекрати, пожалуйста, Гарри. Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься. Но уже слишком поздно!
— Милая, прошу, выслушай! Как знать, возможно, у нас с тобой больше не будет шанса побыть вдвоем. Я должен все объяснить! Умоляю тебя, Оливия! Мне надо хотя бы рассказать, что со мной произошло. Давай сядем...
Оливия печально взглянула на мужа и уступила.
— Вряд ли это что-то изменит, но если ты так настаиваешь... я тебя выслушаю.
Они сели на песок.
— Я расскажу все с самого начала. Да, согласен: возможно, это ничего не изменит, но тебе, по крайней мере, стоит это знать.
— Говори, Гарри, я слушаю.
— Хорошо. Клянусь, я не жду от тебя сочувствия. Это просто честное объяснение. Ну ладно... — Гарри явно собирался с мыслями. — В ту ночь я пытался сказать тебе, что когда мальчики живут вместе в школе-пансионе — а это, признаться, далеко не лучшее место для подростков, — иногда, от отчаяния и одиночества, они влюбляются друг в друга.