Я нахмурилась.
– Но где их одежда? Где связанные охранники?
– Убитые охранники, – поправил Бриш. – Профессионала, Илайя, очень сложно связать так, чтобы не поднять тревогу. Гораздо проще ударить ножом в сердце, особенно когда он не ожидает подвоха от коллеги. Тела мы нашли, одежду тоже. А вот бригадира, который утром раздавал назначения, пока отыскать не можем.
«Пока» прозвучало зловеще.
– Его поимка – вопрос времени, – продолжил Бриш. – Тем более что наши задержанные лишь исполнители. Им сказали, куда встать, кого убить и кому потом отдать нож со следами крови. Когда мы поймаем бригадира, то найдём и организатора. Он довольно высокопоставленное лицо, поскольку в курсе и тонкостей системы охраны, и перечня служащих с доступом в ваши покои, и слепых зон визокамер. Возможно, он даже лично провёл убийц, иначе сумки с формой вызвали бы вопросы. Только сопровождающих министра или начальника департамента досматривают не столь тщательно, ограничиваясь металлоискателем.
Ровный безэмоциональный тон пробирал до мурашек. Я представила, какими методами глава тайной службы заставил говорить задержанных, и поняла, что не могу им сочувствовать. Как и той служащей, что должна была подбросить мне нож.
– Конечной целью была новая ссора с островами? – спросила я, не поднимая глаз.
– Новая война. Кое-кто до сих пор считает мирный договор унижением для великой империи, а ответственность возлагает на Бергана. Смена императора – смена политического курса – восстановление справедливости.
– Бриш, почему они не убили меня? – несмотря на все усилия казаться хладнокровной, мой голос дрогнул. – Я точно так же подходила для их целей.
– Вас посчитали недостаточным поводом для конфликта. Не станет одной островной княжны, император женится на другой. К тому же и ходить далеко не нужно: во дворце гостят целых две невесты на выбор.
Он накрыл своей рукой мой сжатый кулак.
– Илайя, простите. За две с половиной недели – покушение и заговор, это перебор даже по меркам Кергара.
– Прекратите, – отрезала я. – Да, мне страшно. Я напугана. Никуда больше не пойду без сопровождения, никому не открою дверь и с вифоном не расстанусь даже ночью. Но это не значит, что вы в чём-то виноваты.
Бриш рвано выдохнул и поднял голову.
– Вы слишком добры, Илайя. Между тем вы уцелели чудом. Если бы вы слышали, что мне сказал Берг… Впрочем, хорошо, что вы не слышали. Его Величество крайне редко употребляет подобные выражения, я даже удивляюсь: откуда он их набрался? Грузчики в порту и рабочие на стройке умерли бы от зависти.
– Наверное, оттуда, откуда их знаете вы, – я натянуто улыбнулась.
– У меня была лихая молодость, – повеселел Бриш. – Кем я только не работал, пока служил простым агентом! И маляром, и сапожником, и грузчиком, и юнгой, верите? Сидел в тюрьме за хулиганство на Ди́а-Аю́, помогал контрабандистам Улáо, ловил рыбу у берегов Семуо́… За тот «улов» император Валсар наградил меня орденом, для двадцатилетнего мальчишки это было ого-го!
– Есть, что рассказать внукам.
– Боюсь, внукам придётся слушать усечённую и отредактированную версию, – ухмыльнулся он. – Не расскажешь же им, как я на Диа-Аю убегал от сотрудников правопорядка и спрятался в борделе. Местные девицы меня раздели, обрядили в какие-то шёлковые тряпки, разрисовали лицо и вывели к гостям… Вы хихикаете, Илайя, а мне было не до шуток. Особенно когда один бодрый клиент начал меня лапать. Я не выдержал, врезал паршивцу промеж ног и дал дёру!
– Поймали?!
– Где им словить лучшего выпускника имперской академии! Но два года сослуживцы звали меня исключительно «льена Бриша». Чего там – дошло до Его Величества, так Валсар на приёме вместо того, чтобы пожать мне руку, взял и поцеловал запястье. Хохоту было!
Со смехом уходил страх. Я понимала: Бриш не просто так пустился в вспоминания. Наверняка он знает десятки способов поднять дух. И всё же его откровенность была приятна. Вряд ли он рассказывает о юношеских проделках всем подряд.
– А я, Илайя, как видите, от Рениров только масть унаследовал. И клюв родовой, куда ж без него. Ни ростом, ни статями похвастаться не могу, лет до сорока на мальчишку смахивал, а в двадцать – девица девицей. Льена Бриша… – он тряхнул головой. – Валсар, когда был в настроении, дразнил «сестрицей Бри».
– Вы были близки? – вырвалось у меня.
– Да, – просто ответил Бриш. – Особенно после того, как у меня из головы подвыветрилась юношеская дурь. Валсар был старше на четверть века, серьёзнее раз в десять, но по молодости и он чудил. Похоже, во всех потомках Алонсо сидит эта черта: юность – для глупостей, жизнь – ради Кергара. Наш доблестный прадед, да простят меня императорские летописцы, до того как стал генералом и выиграл войну, был первостатейным оболтусом. В тюрьме за хулиганство в пьяном виде сидел, верите? Но об этом – тсс! Страшная государственная тайна. Юнеш до тридцати лет увлекался гонками, пока не разбился вдребезги и в его скелете металла стало больше, чем костей. Моего старшего брата Робера на юге архипелага звали имперским дьяволом. Даже Ани успел прославиться своими романтическими похождениями в университете, хотя теперь этот тихоня – образец учёного, живущего наукой.
Я вскинула бровь. Бриш развёл руками:
– Догадываюсь, к чему этот требовательный взгляд. К сожалению, Илайя, мне нечем вас утешить. Берг, безусловно, Ренир. Но…
Он помолчал, подбирая слова.
– На западе архипелага есть остров Ю-Той. Совсем маленький, чуть крупнее Айлу. На этом острове сформировалась необычная традиция. Ножки маленьких девочек туго перебинтовывают и не дают им расти. В результате ступня взрослой женщины не превышает в длину каких-то трёх дюймов. Подобное считается эталоном красоты и принадлежностью к элите общества. Самое ужасное, что детей уродуют их же родители, искренне желая им блага.
Бриш посмотрел мне в глаза:
– Если ребёнка едва ли не с рождения растить с определённой целью, он деформируется точно так же, как кости тех несчастных островитянок. Только вместо бинтов – долг и обязанность соответствовать. Я слишком поздно понял, что натворил Валсар. Лучше бы Берг перебрал сотню любовниц, лучше бы он гонял на спортивных машинах или пьянствовал неделями напролёт, чем пытался стать идеальным правителем. Он не перебесился, как мы все, чтобы потом спокойно заниматься делом, и теперь сжигает себя в погоне за недостижимым идеалом. Боится выглядеть слабым, оказаться хуже отца, не оправдать доверие. Мальчик, которого искалечили.
Ещё одна пауза, и пылкое:
– Он прекрасный император! Светлые духи, да он лучший правитель, чем Алонсо! Но об этом никто не узнает, потому что Алонсо принял власть в двадцать восемь лет, а Берг столько не проживёт. Сгорит через год-два.
– Нет, – тихо и твёрдо возразила я. – Теперь – нет.
– Надеюсь, – Бриш поднялся. – Помните: мы союзники, Илайя.
– Спасибо, – я тоже встала. – Иметь в союзниках всемогущего льена Бришара Велона – честь для меня.
Он широко улыбнулся.
– Скажу по секрету – на вашей стороне даже сестрица Бри.
Глава 5
Довольная Мира вернулась к половине десятого, от неё я узнала, что во дворце усилена охрана. Компаньонка связала это с присутствием во дворце князей, я не стала её разубеждать. Около десяти резко, словно по команде, перестал идти дождь. Ветер прогнал тучи, и над городом засияла растущая луна. В четверть одиннадцатого дамы пожелали мне доброй ночи и ушли к себе. Я притворилась, что увлечена выпуском новостей. Почему-то мне было стыдно признаться, что жду императора.
Берган не пришёл. Напрасно прождав до полуночи, я отправилась спать, а утром проснулась в скверном настроении. Не улучшил состояние и дождь, тоскливо моросящий за окном. В первой половине дня планировались поездка в исторический музей: пришлось сделать над собой усилие. Музей несколько развеял грусть – до того момента, как ко мне прорвалась необычайно красивая льена. Сначала я даже сочла её своей ровесницей, но, когда она приблизилась, стали заметны признаки возраста. Охранники, которые обычно ненавязчиво оттесняли любопытных, пропустили льену без вопросов – и одно это вызвало изумление. А когда Сина и Мира промолчали и отступили, моё любопытство взлетело до Небес.
– Дорогая Илайя! – незнакомка изобразила поцелуй в дюйме от моей щеки. Компаньонок, стоявших в шаге от нас, она в упор не замечала. – До чего я рада встретиться с вами! Представляете, меня не пропустили к вам во дворец – не иначе, распорядился этот выскочка Велон.
– Светлого дня, – сдержанно ответила я. – Простите, мы незнакомы.
– Ах, вы верно, шутите! – льена делано рассмеялась и высокомерно повернулась к моим дамам. – Представьте меня, милочки.
– Лоу Келао, позвольте представить вам льену Оделину Ренир, супругу льена Андера Ренира, – холодно произнесла Сина.
– Видите, мы практически родственники! – изумительные губы Оделины, умело подчёркнутые помадой в тон платью изысканного винного цвета, растянулись в улыбке. – Какая же вы хорошенькая, слов нет! Только фиолетовый вам совершенно не к лицу, кожа становится как у покойницы. Вот что получается, когда рядом нет понимающей особы, которая поможет вам советом!
Я спокойно выдержала и фальшивую улыбку, и откровенный намёк. Оделина напомнила мне одну даму из маминой свиты – та тоже считала себя искусной интриганкой. На самом деле все её хитрости выглядели попытками ребёнка выдать пустой фантик за конфетку.
– Вы можете полностью располагать мной, дорогая, – заливалась Оделина. – Я готова бросить все дела и даже переселиться во дворец, чтобы всегда быть у вас под рукой. Родственные связи – это так важно, не правда ли?
– Благодарю вас, льена Ренир, – я постаралась придать голосу нейтральный тон. – Очень великодушно с вашей стороны ради совершенно чужой вам девушки жертвовать собственными интересами. К сожалению, я не могу воспользоваться вашим предложением. Мои компаньонки – наёмные служащие, а предложить вам жалование означает оскорбить ваш благородный порыв.