Мой спокойный голос подействовал отрезвляюще. Берган слегка отстранился.
– Доверяю. Бришу, Ани, Толи, Ни́ко. Но у них другие задачи. Бриш и так делает больше, чем должен, Ани вообще учёный, а не политик. Я не могу перекладывать свои обязанности на кого-то ещё.
– Берган, – я старалась говорить, не выдавая эмоций, что кипели внутри. – Берг… У тебя есть ласковое имя?
– Ласковое? – не понял он.
– Которым тебя называют близкие. Меня дома зовут Ией. Илайя – Ия. А ты?
– А я для всех Берган, – он усмехнулся. – Бриш и Ани сократили до Берга. Но это почти окрик, не особо-то ласково.
– Ладно, я придумаю тебе домашнее имя. Если позволишь.
– Позволю. Это даже интересно.
Ободрённая, я продолжила:
– Берган, я не смею что-то советовать. Тебя много лет учили управлять государством, к тому же огромная империя – не крохотный остров. Просто не забывай, что ты очень нужен. Не только как император Кергара.
– И кому я нужен? – он скептически хмыкнул. – Бришу? Он уже мечтает, как отправится к Юли воспитывать внуков. Ани с головой в науке, дядя Юнеш занят исключительно своим здоровьем, Лиолена меня откровенно боится. Больше у меня родни нет. Или ты хочешь сказать, что за две с половиной недели я стал тебе дорог?
– Не хочу. Говорю.
– Илайя! – простонал он. – Давай перестанем притворяться? Ты – приложение к торговому договору. Твой отец тебя продал, а я тебя купил. Всё, на что ты можешь рассчитывать, – это уважение с моей стороны; всё, чего я жду, – что твои любовники не перейдут грань приличия.
Я всё ещё обнимала его и просто подняла руки выше, чтобы вцепиться в волосы.
– Знаешь что, величество? – прошипела тихо. – Характер у тебя действительно дрянной.
Он ойкнул, но не отстранился.
– И врёшь ты отвратительно. А уж если начистоту, ты себя тоже продал. Вторая подпись под договором – твоя.
– Я испорчу тебе жизнь.
– Да. Если продолжишь издеваться над своим здоровьем и помрёшь через год.
– Как у тебя всё просто… – он зевнул.
– Зато у тебя всё сложно. И с тобой. Вставай.
– Зачем?..
– Спать тебя отведу. Показывай, где потайная дверь.
Дверь сливалась со стеной. Берган нетвёрдо стоял на ногах и на нужный завиток нажал лишь спустя минуту поисков. Я не торопила и терпеливо ждала. Наконец что-то щёлкнуло, панель повернулась, открыв небольшой тамбур. Он заканчивался ещё одной дверью, которая сейчас была распахнута настежь. За ней начиналась императорская спальня – разумеется, в тёмных тонах, мрачная, холодная и пустая. Лунный свет не прибавлял ей уюта.
– Минимализм в интерьере, – проворчала я, на ощупь ища выключатель. Занятие не из лёгких, учитывая, что второй рукой я поддерживала Бергана за талию. – И холодрыга. У тебя что, окно открыто?
– Свежий воздух полезен, – он опять зевнул. – Илайя… И-Ия… Как было бы хорошо, если б я был обычным парнем… И мы бы встретились… где-нибудь… случайно…
Слова слились в неразборчивое бормотание. Он практически засыпал на ходу. Хорошо, что кровать – узкая и жёсткая, кто бы сомневался! – оказалась в ярде от нас. Император на неё не сел и даже не упал – рухнул и мгновенно вырубился.
– Раздевать я тебя не стану, уж не обессудь, – буркнула я. – Ботинки, так и быть, сниму. Глупое ты величество… Подпись на договоре!
Окно, из которого тянуло ночной сыростью, я закрыла. Поправила портьеры, тихо пошла обратно. Задержалась у кровати и погладила светлую горячую щёку. Гладкая, ни намёка на щетину, хотя у большинства кергарцев, особенно брюнетов, уже к вечеру появлялась синева. Очевидно, император сэкономил время на бритье и вытравил волосы раз и навсегда. От прикосновения моей руки уголки губ Бергана дрогнули. Не улыбка, а жалкое её подобие, и всё же моё сердце дрогнуло.
– Сладких снов… Рáни.
Глава 8
Утро выдалось такое ветреное, что, случись подобное на Айлу, штормовые волны с рёвом бились бы о скалы. Драные клочья облаков неслись с бешеной скоростью, словно их гнали с определённой целью. Я даже подумала о климатических установках Андера, но Мира, выглянув в окно, нисколько не удивилась и тихонько пробормотала: «Осень».
Визита Бергана я не ждала. Привыкла к тому, что один его крохотный шажок навстречу тут же вызывает два шага назад. К тому же у меня возникли определённые планы, и сразу после завтрака я позвонила Бришу.
– Светлого дня, Илайя, – бодро откликнулся он.
– Светлого, – рвущееся «сестрица Бри» я опустила. – Бриш, скажите, пожалуйста, во дворце всего один доктор?
– С вами что-то неладно? – моментально насторожился он.
– Со мной всё прекрасно. Дочери водников вообще редко болеют. Пусть мы и не обладаем регенерацией Повелителей волн, но здоровье у нас отменное. Я просто подумала… Нет ли такого правила, чтобы невесту императора осматривал доктор?
– Веков пять назад было, – Бриш хохотнул. – Но я вас понял, Илайя. Льен Дишер будет счастлив с вами познакомиться. Потерпите до половины седьмого? Я сейчас в Скироне, раньше никак не вернуться.
– Потерплю.
Улыбка так и норовила просочиться наружу. Пусть скалы ещё не зацвели, но на камнях возник тоненький слой песка. Тот, в котором однажды укоренится крохотное семечко. Ведь в минуту тоски и слабости Берган потянулся именно ко мне. Берган – Рани… Весь день я летала как на крыльях. Последняя примерка свадебного платья, по традициям Кергара, белого, а не голубого. Выбор причёски – стилист непременно хотел оставить часть волос распущенными, мне же больше нравились сложные плетения. «Помилуйте, лоу! – восклицал мастер. – С эдакой башней на голове вам придётся провести восемь часов! Шея устанет!» Затем наступил черёд обуви, и здесь уже компаньонки наперебой доказывали мне, что на трёхдюймовых каблуках я долго не выдержу. В росте с мужем мне всё равно не сравниться, не стоит и пытаться, и лучше надеть туфли на небольшом устойчивом каблучке, благо под платьем их никто не увидит.
Льен Милош принёс на утверждение меню торжественного обеда. От обилия перечисленных блюд, большинство из которых были мне незнакомы, я пришла в ужас. Сина и Мира добросовестно разъясняли, из чего состоит каждое, Милош требовал, чтобы я непременно выбирала сама. В результате вместо нормального обеда пришлось пробовать около тридцати различных закусок – слава Всевышнему, что въедливость распорядителя не дошла до той степени, чтобы заставить дворцовых кулинаров приготовить мне на пробу горячие блюда.
Бриш пришёл ровно в шесть тридцать. Гость, которого он привёл с собой, поразил меня с первого взгляда. Низенький – где-то мне по плечо, кругленький и невероятно энергичный старичок не ходил, а перекатывался с места на место. Из-под совершенно белых бровей поблёскивали тёмные, внимательные и доброжелательные глаза, густые снежно-белые волосы были собраны в толстый хвост. Белый, идеально чистый отглаженный костюм и значок с гербом Рениров на лацкане пиджака довершали облик императорского доктора.
– Льен Геворг Дишер к вашим услугам, прекрасная лоу Илайя! Польщён, польщён, искренне польщён! Обычно обо мне вспоминают исключительно в связи с моим профессиональным долгом. А некоторые, – доктор погрозил пальцем кому-то невидимому, – и вовсе меня избегают!
– Я очень рада знакомству, – я покосилась на Бриша.
Он правильно понял мой взгляд.
– Геворг, вы ведь не обидитесь на меня, если я вас оставлю наедине с лоу Илайей?
– Иди-иди, Бриш, – закивал доктор. – Беседовать с юной хорошенькой девочкой куда приятнее без твоего бдительного ока. Кто бы мог подумать, лоу Илайя, что из чудесного младенчика вырастет такой прожжённый интриган!
Глава тайной службы весьма непочтительно хмыкнул и вышел. Компаньонки ещё раньше удалились к себе, но я решила не рисковать.
– Льен Дишер, думаю, нам будет удобнее в кабинете.
– Лучше в малой гостиной, – улыбнулся доктор. – Там, милая лоу Илайя, нас точно никто не потревожит.
Руку мне он подал с изысканной галантностью и важно провёл в комнату, которую знал куда лучше меня. Я редко пользовалась этой гостиной: она казалась мне слишком тесной. Доктор усадил меня в мягкое кресло у окна и только после этого сел сам. Затем он забавно, совсем по-птичьи склонил голову набок и уставился на меня с откровенным восхищением.
– Островитяне удивительно красивая раса! Потрясающе, что за столько веков изоляции вы закрепили лучшие черты! Это изящество, хрупкость, тонкость и в мужчинах, и в женщинах – и при этом никаких признаков вырождения!
– У нас принято заключать браки между островами, – я была несколько смущена его восторгом. – Кровь постоянно перемешивается. К тому же способности водников сильно влияют на внешний облик.
– Пластичны и текучи, как вода, – подхватил он. – Скажите, а если водник возьмёт жену с архипелага или материка?
– В первом поколении могут быть незначительные отличия – чуть более тёмные волосы, например, высокий рост или цвет глаз. Но уже во втором вы с трудом определите посторонние примеси. То же самое происходит и у обычных островитян: наша кровь вытесняет любую другую.
– И у Кергара будет император с серебряной шевелюрой, – доктор расплылся в блаженной улыбке. – Буду молить Всевышнего продлить мои годы, чтобы посмотреть на такое чудо.
Наверное, я чем-то выдала свою тревогу. Старичок подался вперёд и заботливо спросил:
– Что вас беспокоит, лоу Илайя? Уж точно не здоровье – готов поспорить, о том, что такое головная боль, давление и мигрени вы имеете крайне смутное понятие.
– Но меня действительно беспокоит здоровье, – вздохнула я, – только не моё. Понимаете, льен Бришар показал мне ваше заключение…
– Ох уж этот Бриш! – доктор грозно сдвинул брови. – Вечно играет в свои игры. Рассердился бы на него, если бы не уверенность, что он поступает так исключительно из любви к Его Величеству. Велоны вообще уникальный род. История знает много примеров, когда родство становилась поводом для зависти, заговоров и борьбы за власть. Но Керáн Велон всю свою жизнь посвятил защите Рениров, и то же самое делают его потомки. А ведь Бриш мог бы заслуженно ненавидеть императора, из-за которого погиб его родной брат.