– Ладно, – он зашуршал в коробке с продуктами. – Займусь обедом. Или ужином. С этим тропическим раем мы перешли на двухразовое питание, зато я никогда не ел в таких количествах и с таким аппетитом.
– Вернёмся – вводи новый порядок, – в шутку предложила я.
– Вернёмся – я многое попытаюсь изменить, – кивнул Рани. – Сейчас мне кажется, что Бриш прав: можно попробовать распределить полномочия. Взять помощников, как это было у отца. И пусть говорят, что я слабый и не справляюсь!
– Рани, – вкрадчиво начала я, переплетая косу, – сколько помощников у самого Бриша?
– Два заместителя, и у каждого свой штат.
– А у Легира?
– Шесть человек.
– А у…
– Всё, всё, я понял! – заулыбался он. – Да, никому в Кергаре не придёт в голову назвать Бришара Велона или Толиана Легира слабыми. Но…
– Никаких «но», – отрезала я. – Хочешь опять загнать себя до состояния, когда от усталости у тебя не встанет на жену?
– Не хочу, – Рани моментально оказался рядом и прижался, наглядно демонстрируя, что до «не встанет» ему далеко. – Ия, или плавать, или…
– А ужин?
– К чёрту ужин… успеем.
В итоге плавали мы в сумерках. Золотой шар солнца купался в океане, ветер стих. Наш остров выглядел картинкой, нарисованной художником-импрессионистом: непередаваемое сочетание густых теней и прозрачного тающего неба с мягкими переходами от глубокой синевы до огненно-алого. Ужинали мы на берегу под ровный гул волн. Рецепт счастья – брошенное на песок простое стёганое одеяло, кастрюлька с гречкой, две ложки и бесконечная звёздная вселенная над головами.
– Как так вышло, что ты начала учить кергарский? – спросил Рани. – Стыдно сказать, но до посольства Сайо я об островах знал лишь то, что они где-то существуют. Позор для императора.
– А ты смеяться не будешь? – я забросила косу за спину и после отрицательного кивка продолжила: – В кабинете директора института на Яроу висела картина, подарок императора Дилиана. Всё-всё белое – небо, лес, поле, дорога… Конечно, раньше я слышала слово «снег», но в тот момент словно впервые его осознала. Стало интересно, что это за край, где зима длится по полгода, чем там заняты люди, какие они. И язык – лучший способ это понять. Те же поговорки рассказывают о жизни очень много, если слушать их внимательно. Тёмный лес – мутные воды, хромая улитка – колченогий моллюск. Смысл один, слова разные.
– Мы тесно связаны с землёй, вы – с водой.
– Так постепенно я увлеклась Кергаром. У нас было несколько преподавателей с материка, они были рады поговорить на родном языке. За четыре года я стала сносно болтать на кергарском, отец очень обрадовался, когда узнал. Приятное дополнение к его планам: не нужно было искать доверенного переводчика.
– Я теперь постоянно думаю, – признался Рани. – Ведь Бриш рассылал приглашения отцам всех подходящих девушек, но не князю Айлу. И ты вообще могла бы не приехать в Кергар. Или же твоя сестра не показала бы так явно, что я ей противен. Тогда ничего не было бы, Ия. Ни этой ночи, ни тебя рядом, ни ощущения, что весь этот мир создан для нас. Знаешь, я словно впервые вижу звёзды и воздухом дышу тоже впервые.
– Ты точно никогда не читал любовные романы? – рассмеялась я. – Столько красивых слов!.. Рани, зачем переживать о том, чего не случилось?
– Слишком много времени для мыслей… Священнослужители утверждают, что всё в мире предопределено. Как дорога: нам кажется, что это мы выбираем развилки, но на самом деле наш путь уже задан. Всё, что остаётся, – пройти его с честью.
– Тебе самому надо писать книги, – я обняла его. – Будет первый император-поэт.
– Не первый. Алонсо Великий сочинял стихи и посвящал их своей жене… Ия, неужели ты была бы точно такой же с другим мужчиной, которого подобрал бы тебе отец?
– Такой – это какой? – я попыталась увести разговор в сторону.
– Ласковой, чуткой, понимающей… Я не могу забыть, как ты говорила о том, что вас с детства готовят к договорному браку, и ты нашла бы хорошее в любом муже. Подстроилась бы под кого угодно!
Нужно было соврать. Заверить его, что он – особенный. Но это означало бы убить только возникшее доверие.
– Рани, нас так воспитывают. Не притворяться послушными и любящими, а быть ими.
– И если бы тебя выдали замуж, скажем, за Андера, ты искренне стремилась бы понять и полюбить его? – в голосе прорезалась злость.
– Да.
– И Бриша, который старше тебя втрое?!
– В два с половиной раза. Кстати, он очень интересный мужчина и прожил потрясающую жизнь.
– Вот именно – прожил! – Рани сжал пальцы в кулак. – Ты, ты… ты не можешь любить старика!
– Доктор Дишер назвал Бриша «молодым человеком», и я полностью с ним согласна.
– Ах, так?!
Я не выдержала – расхохоталась.
– Светлые духи, Рани! Ты ревнуешь даже не к человеку, а к одной возможности моих отношений с другим мужчиной! Эдак мой отец уступит тебе звание главного ревнивца!
– Мне невыносимо представлять тебя с другим, – сознался он. – Когда ты собиралась пойти с Андером на тот чёртов аукцион, я почувствовал это впервые. Ты моя, Ия. Ты не можешь принадлежать кому-то ещё. Кажется… – он запнулся. – Кажется, я начинаю понимать Соайро.
От его признания я тоже стала серьёзной.
– Однажды Бриш сказал мне, что все потомки Алонсо в юности совершали безумства. Тебя же с детства искалечили, не дали развиваться нормально. Теперь в тебе просыпается настоящий Берган Ренир.
– И что, я побегу покупать дорогущие спортивные машины, как дядя Юнеш? – Рани скептически хмыкнул. – Или ухлёстывать за девицами, как отец и Ани в юности? Нет, Ия, ревновать жену – это и так для меня чересчур. Максимум, на что я решусь – отпуск раз в месяц… нет, раз в квартал.
Пришла моя очередь затыкать его поцелуем, после чего нам какое-то время стало не до умных разговоров и будущих отпусков. Кастрюльку мы мыли при свете убывающей луны, при этом едва её не утопили. Вернулись в домик и обнаружили, что спать совсем не хочется – надо пояснять, чем мы занимались до рассвета? Улеглись лишь тогда, когда на стыке воды и неба заблестела золотая полоса встающего солнца. Опять проспали почти весь день и поднялись ближе к вечеру.
А едва переступили порог, замерли: к острову на всех парах подходила яхта.
Глава 7
Серебристая красавица на горизонте увеличивалась с каждой минутой, уже стала видна многоярусная надстройка и комингсы рубки. Несмотря на солидные размеры, яхта разрезала воду с такой лёгкостью, словно физические законы для неё не существовали. Подобное объяснялось лишь присутствием на борту сильного водника. Я сжала руку Рани.
– Ничего себе! – выдохнул он. – С какой же скоростью она идёт?
– Лиг тридцать точно. Минут через пятнадцать она подойдёт к острову и станет на якорь. К нам спустят лодку.
– Значит, у нас есть четверть часа. Можно привести себя в порядок.
Никогда ещё я не мылась так быстро. Любопытство перемешивалось с тревогой. Расчёсываясь, я от волнения чуть не выдрала треть косы. Рани обнял меня со спины:
– Успокойся. Нас не убили сразу и вряд ли убьют сейчас.
– Мне страшно, – произнесла я тихо. – Это яхта Сайо, на ней сильный водник. Рани, пожалуйста, что бы ни выяснилось, пообещай, что ты не станешь мстить островам.
– Сайо? – переспросил он задумчиво.
Морщинка, о которой я почти забыла, на секунду появилась между бровями. Затем Рани хищно усмехнулся.
– Недостающий пазл. Всё сходится… Ия, я не буду мстить – я его просто придушу!
Мне осталось лишь растерянно смотреть, как он одевается. Не в костюм императора, а в чистые льняные тунику и штаны. На мой невысказанный вопрос Рани загадочно улыбнулся:
– Тебе тоже советую не мучиться с платьем.
– Почему?
– Скоро узнаешь.
На пороге нашего домика Рани задержался. Обернулся, обвёл взглядом нехитрое хозяйство.
– Ты хотела бы сюда вернуться, Ия?
– Я не хочу уезжать, – выдохнула искренне.
Яхта, как я и полагала, встала в ста ярдах от берега. Она развернулась левым бортом к острову, позволяя прочитать название. «Путеводная звезда». Сердце ёкнуло. Знаменитая и безумно дорогая яхта младшего сына князя Сайо. Вместо лодки через борт перепрыгнул человек – так спокойно, словно вместо волн ожидал встретить твёрдую поверхность… и так оно и вышло. Океан лишь мягко спружинил под его ногами. За ним последовал второй, мелькнула в воздухе длинная серебристая коса. Они направились к нам по дорожке из застывшей воды. Рани взял меня за руку и пошёл им навстречу. На границе песка и воды мы встретились.
– Светлого вечера, Ваше Величество, лоу Келао, – почтительно поклонился Майро Соайро, старший сын князя Сайо.
– Здравствуйте, лоу Майро, – в голосе Рани прозвучал весёлый вызов. – Не понимаю только одного: отчего «Путеводная звезда»? Зачем понадобилось вмешивать кого-то ещё? Особенно некоторых крайне несдержанных личностей?
– И вам всего наилучшего, Ваше Величество, – нахально встрял спутник Майро. – К сожалению, «Путеводная звезда» – самая быстроходная яхта из всех существующих. А с моей помощью, как выяснилось, она способна промчаться от Скирона до Сайо за пять дней. Обидно, что этот рекорд мне запретили предавать огласке!
Рани покосился на него и вновь обратился к Майро:
– Я уже говорил, что у вас очень дерзкий брат?
– О да, Ваше Величество, – Майро едва заметно улыбнулся. – Но он лучший водник на все острова и замечательный муж.
– Замечательные мужья сидят дома со своими беременными жёнами, – проворчал Рани, – а не ввязываются в сомнительные авантюры государственного значения!
– Помилуйте, Ваше Величество, какие авантюры! – Иршен Соайро ухмыльнулся. – Всего лишь забота о родственниках! Как ни крути, а мы с вами одна семья.
– Лоу Майро, а можно я ему дам в морду? – совершенно не по-императорски выпалил Рани. – Полгода руки чешутся!
– А давайте! – неожиданно согласился тот. – Отведите душу. Только учтите, Ваше Величество: у И́рши регенерация водников, а вам придётся светить синяком на собственной свадьбе.