Они привыкли оберегать друг друга, сделала вывод Тереза, и для этого им не нужно жертвовать ни магией детства, ни своими чувствами. Они остались чисты сердцем, в то время как все вокруг погрязли в грехах. Несмотря на сказочные виды, от которых захватывало дух, и величественную тишину гор, в домах у местных жителей скопилось достаточно прескверных тайн: Тереза то и дело натыкалась на них в ходе расследования. Такая нестыковка обескураживала.
«Это как глядеть на Бога и видеть рогатого Сатану», — подумала она.
Впрочем, ее беспокоили не столько грехи, сколько круговая порука общины в отношении грешников. Они были готовы бросить жертв на произвол судьбы, лишь бы не нарушать единство общины. Она со злостью вспомнила о развешанных на каждом шагу листовках, призывающих бойкотировать строительство новой лыжной базы. А ради детей никто и пальцем не шевельнул.
Слепцы, сплотившиеся против остального мира ради собственного удобства, лишь бы никто не прознал об их темных делишках.
Тут Лючия дернула ее за штаны.
— Нам не страшно, потому что мы держимся вместе. Мы встречаемся в лесу, почти каждый день, — сказала она, радуясь возможности поболтать с новой знакомой. — Попробуй и ты, если тебе страшно.
Тереза улыбнулась.
— Я должна рассказать о своих страхах другу?
— Ага.
— Вы так делаете?
Девочка утвердительно кивнула.
— Мы рассказываем про страшное, — добавил Оливер. — Так оно не такое пугательное.
— Нет такого слова! — поправила его Лючия.
— А я говорю — есть!
— Ты тоже рассказываешь, Матиас? — спросила Тереза.
Тот кивнул.
— Но я боюсь не за себя.
— Ты боишься за братика, верно?
— Да.
— Это здорово, — похвалила его Тереза. — Сильные всегда должны заступаться за слабых.
Польщенный Матиас улыбнулся, взглянул на Лючию и кивнул.
— У нас есть тайное место. Внизу, в каньоне, за гротом. Рядом с водопадом, — раскрыла та их секрет.
— Вам там весело?
— Оч-ч-чень! В-весело и х-хорошо.
Теперь Терезе доверял и Диего.
— И вы там, внизу, одни?
Дети переглянулись.
— Один тип следил за нами, — сказал Матиас. — Я его видел.
— И я, — добавил Оливер.
— Какой тип? — спросила Тереза.
— Он приходил в тот день, когда Лючия нашла маму. Мы испугались и закричали. Но потом поняли, что он хочет поиграть.
— Поиграть?
— Да. Он разрисовал лицо как клоун.
Лючия посмотрела на Терезу.
— Я говорила им, это призрак, но они не верят, — пожаловалась она.
— Он н-н-е п-призрак!
— И во что он хотел поиграть? — спросила Тереза.
— Он ползал на четвереньках, как маленький, — добавил Оливер. — Мы его уже видели возле школы. Он был в капюшоне, как старик волшебник из сказки.
— Вы с ним разговаривали? Он просил вас что-нибудь сделать? — задала вопрос Тереза, стараясь не выказать своего волнения.
— Нет. Он не умеет говорить. Мы его больше не видели, — ответил Матиас.
— Меня тогда не было, — добавила Лючия. — Но он принес мне домой вот это.
Расстегнув молнию на курточке, девочка достала тряпичную куклу с глазами-ягодами.
Тереза взглянула на Марини. Ей все стало ясно.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Теперь мне лучше и уже не страшно.
— Видишь, это работает! — обрадовалась Лючия.
Тереза потрепала ее по голове.
— Допивайте свой шоколад, — проговорила она. — И вас отвезут домой.
— С мигалками? — поинтересовался Оливер.
— Конечно!
Тереза отвела Марини в сторону, стараясь не обращать внимания на его испытующий взгляд. Естественно, инспектор гадал, рассказала ли она детям правду или все выдумала. Из-за недостатка чуткости или, быть может, опыта он еще не знал, что детям нельзя лгать: они определяют вранье шестым чувством. Поэтому, соврав хоть раз, можно навсегда потерять их доверие.
— Дети, — прошептала она. — Он мстит за них.
— Он подслушивал их разговоры.
— Да. Он наказывает взрослых за детские страдания. У каждого ребенка был свой мучитель. У Диего — холодный, бессердечный отец. У Лючии — вечно отсутствующая мать-наркоманка. У Оливера — сторож-садист.
Тереза нашла глазами четвертого ребенка.
— И, наконец, у Матиаса — жестокий отец. Тушка зайца у дома девочки была не угрозой, а подарком. Мы хотим накормить тех, кого любим.
— Но как сюда вписывается похищение братика Матиаса? Неужели он думал наказать этим их папашу?
Тереза не успела ответить.
— Человек из леса принес нам подарки, — перебил их Оливер. — Хотите посмотреть?
57
Каньон Злива чернел темным пятном между деревней и заброшенной железнодорожной станцией. Гигантский колодец посреди леса глубиной в сотню метров. Той ночью бежавшую вниз тропинку освещали полицейские фонари. Как зимние светлячки, они яркими точками плясали в темноте зигзагообразной нитью.
Впереди Терезы с Марини шли дети, а замыкали шествие мобильная бригада и люди Кнауса.
Лючия, Матиас и Диего прыгали по кочкам не теряя равновесия, не хуже резвых козлят. А вот Оливер предпочел взять Терезу за руку и ни на миг не отпускал. Терезе нравилось ощущать в своей ладони его мягкую, теплую ручонку посреди окружавших их льда и темноты. Крутой спуск вел к каменистому дну почти неподвижной речки. Стоявшие холода сковали даже воду, и у берега теснились ледяные глыбы. Туман млечной дымкой змеился над замерзшим руслом. Со скал и веток свешивались вылепленные ветром причудливые сосульки-сталактиты. Казалось, они попали в затерянный мир. Терезе пришло в голову, что единственный живой звук в этом застывшем царстве — биение их сердец. Волнующее и непривычное чувство, сродни приступу клаустрофобии.
Дети вели их по подвесным мостам и скользким ступенькам. Они шагали вперед уверенно, без намека на страх. Темнота была невластна над их юными головами. Сливаясь с дикой природой, они, еще не до конца одомашненные, ничего не боялись.
В эти напряженные часы дети шли навстречу тьме и смерти со спокойной уверенностью, свойственной сильным духом людям.
Тереза доверчиво следовала за ними, тревожась, как бы они не оступились. Хотя, по правде говоря, если кто и мог оступиться, так это она.
В голове всплыли все страхи, донимавшие ее в последнее время. Теперь они уже не казались ей такими непреодолимыми. Перед ней стоял выбор, как прожить отмерянное ей время: либо потихоньку угасать, либо смело идти вперед.
Они шли по горной пещере, и в этой резко пахнущей влагой тьме Тереза будто увидела со стороны собственную жизнь. Тут она почувствовала, как Оливер крепче сжал ее руку.
— Не бойся, — раздался его голосок, пронесшийся эхом по природному туннелю.
— Я не боюсь, — ответила она не столько ему, сколько себе.
Миновав грот, они увидели Лючию, Матиаса и Диего, поджидавших их около замерзшего водопада. Те указывали на темный закуток за ледяными струями.
Отпустив руку Оливера, Тереза приблизилась к Марини. Луч фонарика высветил зеленый мох. На нем, как на мягкой подушке, поблескивал какой-то квадратный предмет. Марини взял в руки металлическую коробку. Рисунки на крышке почти стерлись, однако, присмотревшись получше, можно было различить белых кроликов на велосипеде.
— Открой, — сказала Лючия.
Марини откинул крышку и словно перенесся в прошлое. Взглянул на Терезу, но и та застыла от удивления. В коробке хранилась вещь, происхождение которой им только предстояло выяснить.
58
16 сентября, 1993
Объект Альфа активен и осознает себя. Впрочем, довольно трудно предположить, как он идентифицирует собственную личность. Я часто задаюсь вопросом, постигает ли он ход времени и, как следствие, существование будущего: проецирование себя в тот временной промежуток, который еще не наступил. Сознает ли он, что по ту сторону стены есть некто, кто приносит ему вещи первой необходимости. Оставляя для него одежду и пищу, я всегда делаю так, чтобы он не увидел ничего, кроме моих рук в перчатках. Поэтому, полагаю, Альфа не догадывается о моем существовании. Весь его мир сжался до размеров одной комнаты. Альфа не знает иной жизни, чем та, которую я для него создал. При этом складывается впечатление, что он без особых усилий вписался в установленные рамки. Я долго думал, как живое существо способно выживать в таких условиях, и пришел к выводу, что богатый внутренний мир Альфы в состоянии компенсировать недостаток внешнего опыта. Его жизненная сила не нуждается ни в чем, кроме себя самой.
Омега же, напротив, во всем зависит от Альфы, от «отца». Он из тех пассивных созданий, что могут умереть от недоедания. Проводит все свое время, забившись в угол, который служит ему убежищем. Похоже, если бы не Альфа, он бы не сознавал, что существует. Думаю, он ощущает себя продолжением «отца». Живет исключительно потому, что живет Альфа.
Несколько недель тому назад я ввел упражнения для развития речи, дабы выяснить, являются ли речевые навыки врожденными и можно ли наверстать присутствующую у обоих задержку развития. Как я и предполагал, более способный Альфа и тут превзошел Омегу.
Несмотря на сильную заинтересованность в исследовании новых аспектов, не стоит сбрасывать со счетов возраст объектов, поэтому я постоянно задаюсь вопросом, следует ли продолжать эксперимент и какой способ будет наилучшим, чтобы завершить его.
59
Открытая жестяная коробка стояла на столе посреди комнаты. Ее содержимое, как магнитом, притягивало взгляды всех присутствующих.
Тереза натянула латексные перчатки и аккуратно достала из коробки два предмета. Тот, что поменьше, положила на ладонь. На ее руке, в лучах неонового света, блестела медаль. С обратной стороны была выгравирована надпись.
— В. Вальнер, — прочитала она вслух. Ниже значилась дата: «01.09.1936».
В кабинете для совещаний полицейского участка Травени повисло молчание — ни у кого не хватало смелости задать вопрос. Даже Хуго Кнаус сник.