Перебросив через плечо бамбуковую палку, Вэнь Шаньяо направился в сторону горы. До заката он справится, главное – преодолеть реку, а больше трудностей быть не должно.
К горе мечей вело несколько троп, и каждая из них кишела ловушками. Не прошло и часа, как небо уже окрасила синяя вспышка. Вэнь Шаньяо мог лишь надеяться, что полукровка был поумнее и не пошел очевидной дорогой, а как и он, пробирался по лесу, отыскивая едва заметные зазубрины на стволах деревьев, указывающие нужный путь. Они же показывали ближайшие ловушки, давая успешно их обходить, лишь одну Вэнь Шаньяо ненароком активировал, успев пригнуться, когда в дерево с треском вонзилась стрела.
Дойдя до края обрыва, от которого тянулся толстый канат прямо до горы мечей, Вэнь Шаньяо опасливо взглянул вниз, сглотнув и зажмурив глаза. Если он сорвется, то лететь будет долго, да и приземление будет болезненным.
Сняв обувь, Вэнь Шаньяо как можно крепче взял палку, осторожно ступив на канат. Тот был натянут настолько сильно, что не прогнулся под ним, напоминая собой несгибаемый прут.
Выдохнув и стараясь не смотреть вниз, но все равно обливаясь холодным потом, Вэнь Шаньяо сделал несколько осторожных шагов. Он почти не дышал, в какой-то момент не выдержал и зажмурил глаза, лишь бы не бросить взгляд вниз. Иначе не удержится.
– Открой глаза, если не хочешь разбиться.
– Я буду признателен, если будешь следить за кем-то другим, – сквозь стиснутые зубы произнес Вэнь Шаньяо.
– И пропустить такое веселье? Ха, да ни в жизнь.
Вэнь Шаньяо рассерженно взглянул вверх, где на Шуайцзяо стоял Лэн Шуан. Скрестив на груди руки, он с усмешкой смотрел на Вэнь Шаньяо, заставляя того кипеть от злости. Неужели он специально подкараулил его?
Сглотнув, Вэнь Шаньяо неторопливо пошел дальше, чувствуя на себе пристальный взгляд пса Лэна. И ведь сбежать от него некуда – куда ни глянь, везде пропасть.
– Вижу, тебе не привыкать рисковать своей шкурой.
– Я бы предпочел разговаривать на земле, а не в воздухе, – сквозь зубы произнес Вэнь Шаньяо, пытаясь сохранять спокойствие.
– А как по мне, здесь прекрасное место для разговоров.
Лэн Шуан шагнул на канат, перехватив правой рукой Шуайцзяо и спрятав его за спину. От неожиданности Вэнь Шаньяо замер, настороженно смотря на внезапную преграду перед собой.
– Тебе нельзя вмешиваться в испытание.
– Можно, если я сочту это необходимым, – парировал Лэн Шуан.
Вэнь Шаньяо насупился.
– И что же я такого сделал, раз ты вмешался?
– Жульничал. Тебе известно, как пройти на гору, не так ли? Ты уже здесь был? Или кто-то предоставил тебе планы? – сощурился пес Лэн, сделав шаг к нему.
– И кто же мне мог предоставить планы? – натянуто усмехнулся тот. – Младший мастер Лу? Так он был против того, чтобы я участвовал. Ты слишком много думаешь, и, к сожалению, не в том направлении. А теперь дай мне пройти.
Вэнь Шаньяо шагнул вперед, но Лэн Шуан не отошел, сверху вниз смотря на него своими серыми глазами, словно собираясь сбросить в пропасть, и будь что будет.
Канат мелко задрожал под ногами, заставив отступить назад, и странный грохот прошелся по каньону. Птицы с криками сорвались с ветвей, черными точками взмыв в небо, а канат с треском лопнул.
От неожиданности воздух встал поперек горла, и Вэнь Шаньяо сорвался, со всплеском погрузившись в воду. Успевший встать на меч Лэн Шуан слишком поздно протянул руку, схватив вместо Вэнь Шаньяо воздух и растерянно смотря, как того поглощают темные воды реки.
Глотнув холодную воду, Вэнь Шаньяо с трудом выплыл на поверхность, кашляя и оглядываясь. Поток нес его от горы мечей, безжалостно бросая то в одну, то в другую сторону и не давая толком вдохнуть.
Зацепившись за нависшее над водой дерево, Вэнь Шаньяо с трудом подтянулся, повиснув на нем и жадно глотая воздух. От страха сердце колотилось, а руки тряслись, не давая выбраться на сушу. Пришлось содрать в кровь пальцы, подтягивая отяжелевшее от воды тело.
Упав на каменистый берег, Вэнь Шаньяо тяжело выдохнул, все еще с недоверием смотря в небо. Что это было? Гора мечей словно… затряслась? Отчего? Но большим чудом казалось то, что после такого падения Вэнь Шаньяо ничего себе не сломал. Действительно, тело Ян Сяо само по себе оказалось везучим.
Выжав влажную одежду и волосы, Вэнь Шаньяо поднялся, огляделся и вдруг понял, что знает это место. Может, даже и к лучшему, что он упал, – не придется тратить время на спуск.
Обойдя берег, Вэнь Шаньяо нашел поваленное дерево с черной ленточкой. Отыскав взглядом почти незаметную тропу, он двинулся по ней, вскоре дойдя до зарослей бамбука, скрывающих проход в туннель. Достав намокший бумажный амулет, который вспыхнул тусклым светом на самом кончике, Вэнь Шаньяо вошел внутрь, заметив неровные трещины на стенах и потолке. Лишь бы внутри ничего не обвалилось.
Амулет потух в тот момент, когда впереди забрезжил тусклый голубой свет. Вэнь Шаньяо вышел к небольшой пещере, чей пол, стены и потолок были усыпаны сотней мечей, вонзенных ровно наполовину. Холодный голубой свет шел от стали, освещая не хуже фонарей.
Не удостоив мечи взглядом, Вэнь Шаньяо зашел в один из коридоров, что змеей поднимался вверх. Туннели тут были запутаннее лабиринта, и везде, куда ни глянь, торчали мечи. Не было в мире столько заклинателей, сколько клинков здесь! И ведь многие из них уже срослись с горой.
Минуя одни пещеры за другими, оставляя позади себя бесчисленные туннели, Вэнь Шаньяо добрался до того, что так отчаянно желал. Как и все старые мечи, он был по-своему прекрасен, с белым эфесом и чистой сталью, напоминающей прозрачную воду родника. Затаив дыхание, Вэнь Шаньяо подошел к мечу, взяв его и почувствовав легкое покалывание. Фэнъюй выскользнул из камня так легко, словно его ничто не держало, и льющийся от стали свет медленно померк.
– Прекрасен… – выдохнул Вэнь Шаньяо, ощутив застилавшие глаза слезы. – Как же прекрасен…
Коснувшись пальцами холодной стали, он провел по ней, и вдруг клинок, покрывшись сотней трещин, разбился, осколками упав на землю. От неожиданности Вэнь Шаньяо выронил рукоять, широко раскрытыми глазами смотря на Фэнъюй. Как это возможно?! И возможно ли вообще?
Упав на колени, Вэнь Шаньяо судорожно собрал осколки, пытаясь соединить их вместе, но лишь изрезал пальцы. Фэнъюй отказывался восстанавливаться. Этого не может быть! Просто не может! Этот меч должен был помочь сбежать ему из клана, а не застрять здесь еще на десять лет!
Глотая слезы, Вэнь Шаньяо собрал осколки меча, спрятав их в рукаве цянькунь[46]. Есть ли шанс починить его или создать из осколков новое оружие? Нужно было узнать, прежде чем сдаваться. И все равно нужно найти замену Фэнъюю, пока он еще здесь.
Подойдя к ближайшему мечу, Вэнь Шаньяо схватил его, попытавшись вытащить, но тот намертво засел в камне. Так было и с остальными; сколько бы он их ни дергал, они отказывались выниматься, словно смеясь над Вэнь Шаньяо.
– Да чтоб вас! – разозлился он, оставив попытки.
У него еще осталось полдня, но он не может подходить к каждому мечу в попытках вынуть его! Это бессмысленно! Но и оставлять подле себя лишь сломанный клинок тоже не вариант.
Остановившись в коридоре, Вэнь Шаньяо до боли сжал кулаки, не сдержав крика и ударив по стене.
– Дерьмо! – выругался он сквозь стиснутые зубы. – Почему даже в этой жизни все идет не так, как надо?!
Камень на месте удара пошел трещинами, и стена задрожала, заставив отпрянуть и прикрыть рукавом нос от поднявшейся пыли. Стоило же ей рассеяться, как перед взглядом предстал белоснежный металл, покрытый тонким узором наподобие чешуи. Удивленно моргнув, Вэнь Шаньяо подошел к нему, протянул руку, коснулся холодного на ощупь металла и вдруг, почувствовав бьющуюся внутри него жизнь, резко отпрянул.
Это был не металл, а живое существо, спрятавшееся в недрах горы! И оно пробуждалось: гора вновь мелко задрожала, и металл скользнул наверх, являя громадный желтый глаз со зрачком в виде ромба.
Ман. Царь змей.
Сердце ушло в пятки, и Вэнь Шаньяо рванул прочь, слыша, как позади с грохотом обрушается туннель, а недовольный своим пробуждением змей с шипением бросается за ним. Сколько бы жизней ни прожил Вэнь Шаньяо, а мана встречает только второй раз! Эти змеи почти всю свою жизнь проводят во сне под горами или в пещерах, пробуждаясь раз в несколько сотен лет и сжирая все вокруг, прежде чем снова впасть в спячку. Сюэши присудил им седьмой ранг, делая одним из самых опасных противников, которых лучше не будить, если не хочешь оказаться заживо проглоченным.
Видимо, не так давно пробудившись, ман желал отведать свежего мяса и ради этого готов был гнаться за тощим мальчишкой по узким пещерам горы. К счастью, яда у взрослых манов не было, иначе кости Вэнь Шаньяо давно бы обратились в пепел.
Гора под ударами мана дрожала и осыпалась, а проходы и туннели заваливало. Не знай Вэнь Шаньяо эти коридоры, давно бы загнал себя в тупик и был съеден. Но все же ман был шустрее, он уже дышал ему в спину. Вэнь Шаньяо ничего не оставалось, как по пути дергать за мечи в надежде на хоть какое-то чудо, и он почти в него поверил, когда со звоном вытащил клинок, все еще пылающий голубым светом.
Резко обернувшись, Вэнь Шаньяо занес меч, с криком рубанув им по воздуху и срезав длинный змеиный язык. Тот с влажным звуком упал на землю. Клинок не выдержал и раскололся надвое, а ман взбесился, с ревом мечась из стороны в сторону и руша туннель.
Подобрав половину клинка, Вэнь Шаньяо бросился бежать, пока ман ненароком не задел его, по пути взглянув на меч и удивленно охнув. Недаром ему показалось, что рукоять знакома, – это же был Яньлэй, меч дурака Ху Симао! А Вэнь Шаньяо думал, что клинок невзлюбил его, раз не давал толком взять себя.
Спрятав и Яньлэй в рукав, Вэнь Шаньяо бросился в ближайший коридор, слишком поздно осознав, что завел себя в зал без туннелей. Вконец взбесившийся ман, плюя кровью и высовывая огрызок языка, с шипением приподнялся, раскрыв пасть с острыми клыками, и рванул вперед. В последний момент перед Вэнь Шаньяо мелькнуло темное пятно, и ожившая тень встала в пасти змея, не давая ему сомкнуть челюсти и буквально приковав тяжелую голову к земле. Из глотки мана послышалось недовольное шипение, и гибкое белое тело забилось, ломая стены зала и мечи своей непробиваемой чешуей. Вэнь Шаньяо бросился подбирать клинки, но даже рукояти сломанных мечей обжигали его ладони. Ругаясь и отбрасывая бесполезное оружие, он шарил по полу пещеры, которая с каждым ударом мана становилась все темнее и темнее. Сломанные мечи больше не светились, но оставались такими же острыми, легко режа колени и руки.