– Ян Сяо? – осторожно позвал Лэн Шуан, коснувшись его плеча.
– Я же… сказал… что не полечу… – сипло произнес он.
Лэн Шуан неловко перешагнул с ноги на ногу, подхватив Вэнь Шаньяо под локоть, когда тот встал и опасно покачнулся. С трудом сдержавшись, чтобы вновь не согнуться пополам, он выдернул руку, стараясь не смотреть на этого пса. От одного его вида снова затошнило.
Штаб Байсу Лу был рассчитан на несколько десятков заклинателей, представляя собой просторное здание, издали напоминающее Дом наслаждений, разве что с более сдержанным оформлением. В основном здесь всегда было трое заклинателей, когда остальные приходили за заказами или просто обсудить предстоящую охоту. Отдыхать все-таки предпочитали в Доме наслаждений.
Сейчас штаб пустовал, не считая двух братьев-заклинателей, чьи лица были настолько похожи, что казались отражениями друг друга. Впрочем, одинаковое у них было все, начиная от мечей и заканчивая шрамами на разрезанной брови.
– Надо же, цыплята пришли, – заметил юношей один из братьев.
– Ты волка с цыпленком не путай, – цыкнул второй, почтительно поклонившись Лэн Шуану. – Мы уже встречались с вами на вашей первой охоте здесь.
– Лу Дэмин и Лу Хэпин, если не ошибаюсь, – приветствовал их тот.
Братья просияли и одновременно кивнули. Выглядели они молодо, одного возраста с Лу Цао. Может, и учились вместе с ним, а потом отправились в штаб.
– А этот цыпленок…
– Ян Сяо.
– Случаем, не тот ли Ян Сяо, которого взял под крыло младший мастер Лу? – осторожно спросил один из братьев.
Вэнь Шаньяо дрожащими руками достал медальон с именем Лу Чуньду, и братья одновременно выдохнули, пораженно переглянувшись.
– Что же ты такого сделал, раз попался на глаза Демону в Белых Одеждах? К нему на протяжении двух сотен лет пытались в ученики пробиться, и то без толку.
– Легче стать правой рукой главы, чем привлечь внимание младшего мастера Лу.
Вэнь Шаньяо лишь развел руками, опустившись на ближайший стул. Ноги до сих пор тряслись, а во рту стоял неприятный горький привкус. Отойти после такого ужаса было сложно, а пустой желудок еще и скрутило не то от засевшего в глубине страха, не то от вернувшегося голода.
Сняв с пояса флягу с водой, Лэн Шуан бросил ее на колени Вэнь Шаньяо, спросив у братьев:
– Вы слышали про пилигримов, которые охотятся за мечом?
Судорожно открыв флягу, Вэнь Шаньяо жадно припал к ней, мигом осушив и сунув обратно в руку северного пса.
– Да. Все просьбы идут через штаб, так что мы знаем о некоторых деталях.
– Только главы нет на месте, а старший мастер Лу на охоте.
– После них главная в клане госпожа Бао, и она решала…
– Она и до сих пор решает, – ударив брата в бок, произнес близнец. – Может, госпожа Бао и не может встать с кровати, но ее рассудок до сих пор ясен. Рано ты ее со счетов списываешь.
– Так госпожа Бао одобрила охоту? – встрял в их спор Лэн Шуан.
– Да, – хором ответили те. – И приставила нескольких из наших.
Один из братьев протянул псу Лэну сверток с описанием заказа на охоту. Быстро прочитав его, он кивнул, передав заклинателям траву дуанчан и пилюли Лу Чуньду.
– Тогда мы вас покинем.
– Встретимся на охоте! И цыпленка с собой прихвати, – усмехнулись вслед близнецы.
Стоило им покинуть штаб, как Лэн Шуан спросил, положив ладонь на меч:
– Отправляемся обратно?
Вэнь Шаньяо так резко отстранился от него, что, не будь между ними ленты, упал бы. Со смесью отвращения и ужаса он взглянул на Шуайцзяо, мечтая сломать этот клинок так же, как сломал два до него. Он не мог даже сказать, кого в этот момент ненавидел больше: меч или его хозяина.
Поняв, что шутка не удалась, Лэн Шуан убрал ладонь с меча.
– Успокойся, мне хватило и первого раза. Ты мне чуть волосы не выдрал своей хваткой.
И правда – на голове пса Лэна был сущий беспорядок, а нескольких серебряных колец и защитных бусин не хватало.
– Извиняться не буду, – сразу произнес Вэнь Шаньяо, как ни в чем не бывало поправив волосы.
– Раз боишься высоты, то к чему было вчерашнее выступление?
Вэнь Шаньяо не ответил, неохотно отведя взгляд. Он ненавидит высоту, ненавидит мосты над пропастью и эти дурацкие летающие мечи. Терпеть не может. Вчера он себя пересилил, и то смог только с закрытыми глазами пройти половину пути, прежде чем сорвался. Да будь воля Вэнь Шаньяо, он бы всю жизнь провел на земле, не смотря в сторону гор.
– Мы пойдем пешком, – сдался Лэн Шуан, с тоской взглянув на горы клана. – Правда, придем только под вечер… пожалуй, тебе действительно лучше обучиться учению Юлин.
– Ты же в него не веришь.
– Похоже, в него веришь ты.
Вэнь Шаньяо промолчал, неторопливо идя следом. Единственное, что радовало, – пес Лэн пошел на уступку, не став доставать свой треклятый меч. А то желание вновь оказаться в небе у Вэнь Шаньяо отбило навсегда.
– Ты голоден? – внезапно спроси Лэн Шуан.
От неожиданности Вэнь Шаньяо застыл, пытаясь понять подвох.
– Нет, не голоден, – сухо произнес он, но живот, как назло, заурчал, да еще так громко, что пес Лэн не сдержал усмешки.
– Уверен?
Проворчав ругательства, Вэнь Шаньяо сдался. У него не было ни сил, ни желания спорить с этим человеком, и если тот еще и накормит… что ж, его смерть будет не такой жестокой, как планировалось.
Лэн Шуан привел его на постоялый двор, одиноко стоящий у ведущей в город дороги. Табличка над дверьми покосилась, а надпись стала уже давно нечитабельной. Да и на вид дом был на последнем издыхании, и любой сильный ветерок готов был сломать его. Впрочем, для бедняков это место казалось дворцом самого императора, где и отдохнуть можно, и желудок набить. Однако по сравнению с пекарней семьи Ши здесь все было до жути грязным и неприветливым.
Внутри оказалось чище, чем думал Вэнь Шаньяо. И просторнее. Людей было не так много, и то они не взглянули на двух юношей, занявших место у окна. Когда же им подали еду, Вэнь Шаньяо не сдержался от вздоха при виде мутного бульона с безобразно нарезанными овощами и кусочками недоварившегося мяса. По сравнению с этим еда в Байсу Лу кажется не такой отвратной.
– До чего же ужасно, – прошептал Вэнь Шаньяо.
Он видел блюда и хуже. Раньше все его тарелки были завалены только что срезанным человеческим мясом, окровавленными сердцами, тонко нарезанными легкими, а на десерт он предпочитал мозги. Любой, кто взглянул бы на его пир, до конца жизни не смог бы ничего в рот положить. И все же именно этот ужасный суп вызывал у Вэнь Шаньяо большее омерзение, чем еда из прошлых жизней. Он готов был оторвать повару руки.
Лэн Шуан выловил что-то из своего супа, и, присмотревшись, Вэнь Шаньяо с сожалением вздохнул. В палочках пса Лэна было зажато человеческое ухо.
– Эй, что это в моем супе?! – раздался голос женщины. – Что это за обрубок?!
– И в моей еде тоже!.. Это что, глаза?!
Не прошло и минуты, как в заведении поднялся гам. Каждый находил в своей еде то отрезанные пальцы, то зубы, то уши с глазами.
Вэнь Шаньяо не удержался, пнув пса Лэна под столом.
– Ты же говорил…
Его голос прервал крик, заставивший невольно подняться на ноги. Спустившийся на шум хозяин, в гневе забежав на кухню, от увиденного закричал и обессиленно упал на пол. Все помещение, начиная от пола и заканчивая потолком, заливали брызги крови. У доски, улыбаясь, стоял повар, кромсая своих товарищей острым ножом и как ни в чем не бывало готовя еду.
Лэн Шуан достал из кармана листок бумаги, порезал о него палец и бросил его в окно. Дернув на себя ленту и заставив Вэнь Шаньяо подойти, он, спрятав его за спину, достал меч и произнес:
– Сейчас будет холодно.
Он достал Шуайцзяо как раз в тот момент, когда повар вышел из кухни, размахивая длинным и острым тесаком направо и налево. Люди закричали, спеша убежать, кто-то даже выпрыгнул в окно, а кто-то менее удачливый упал, пытаясь спрятаться под столами.
Шуайцзяо запылал чистым голубым светом, и Лэн Шуан с треском вонзил его в пол. Холодный воздух прошелся по залу, и ноги повара оказались по колено в крепком льду, который ни один меч пробить не мог.
Тесак выпал, в воздухе обратившись окровавленным мечом, и упал в руки одного из посетителей. Тот так и застыл, медленно улыбнувшись, а спустя мгновение бросил меч, который в воздухе обратился в тяжелый окровавленный молот, в голову Лэн Шуана. Но тот и глазом не моргнул, отбросив меч и заставив пол обратиться льдом. Вэнь Шаньяо, невольно схватившись за пояс пса Лэна в попытках устоять, выдохнул облачко пара.
И вновь меч покинул руки, перескакивая с одного хозяина на другого. И так до тех пор, пока не оказался в руке Вэнь Шаньяо, на этот раз не став менять форму.
По голове словно ударили дубиной, и вместо голоса пса Лэна был слышен только звон. Сила меча подавляла волю и заставляла повиноваться. Вэнь Шаньяо невольно удивился, насколько легко оружие взяло его под свой контроль, превращая в марионетку. Ему не впервые бывать под чьими-то чарами, но все они рушились буквально за пару секунд. Неудивительно, что этот меч заточили в тюрьму Семи Бедствий.
Позволив мечу еще немного попользоваться собой в жалкой надежде, что он если не убьет, то ранит Лэн Шуана, Вэнь Шаньяо с треском разбил волю оружия. Схватив рукоять двумя руками, он резко отвел клинок в сторону, с силой вонзив в деревянную колонну, да так, что лезвие вошло полностью и застряло там. Не ожидав такого, меч сдался, и Вэнь Шаньяо наконец-то отпустил его, чувствуя на ладонях чужую кровь. Подняв со стола тряпку, он тщательно вытер их, а заодно и рукоять проклятого меча.
– Ты… – Лэн Шуан замолк.
– Что? Это не я завел нас в место с мечом-убийцей, поставив наши жизни под угрозу, – сверкнув глазами, в которых на миг вспыхнули белые огоньки, заметил Вэнь Шаньяо.
Пес не успел ответить, как в зал ворвались пилигримы, на миг застыв при виде инея на полу и скованных льдом людей. Но стоило им увидеть знакомый меч в колонне, как они разом окружили Лэн Шуана, наперебой говоря: