– О, не сомневаюсь в этом. Только режьте аккуратно – не хочу предстать перед тетушкой Фагуань в неподобающем виде, – выдавил тот кривую улыбку, обезобразившую красивое лицо.
– И тебя совсем не пугает смерть? – не сдержал изумления Хэ У.
– Раньше пугала.
Заклинатели вынесли несколько кувшинов из-под вина и подставили их к ногам Вэнь Шаньяо. Путы слегка ослабили на теле, но лишь затем, чтобы Хэ У сжал в пальцах его волосы, подставив шею под кувшины и одним движением перерезав горло. Кровь темным водопадом устремилась вниз, заполняя кувшины и каплями падая на землю вместе с кружащимися в воздухе снежинками.
– Отнесите это заболевшим, – приказал Хэ У спустя время, кивнув на заполненные кувшины.
– А что делать с северным волком?
Заклинатель взглянул на Лэн Шуана, который с ужасом смотрел на мертвое тело Вэнь Шаньяо, не пытаясь обнажить клыки.
– Отведите его подальше от этого места и дайте ему вина. Если оно еще осталось.
Когда кровь перестала стекать из кривой раны, Вэнь Шаньяо, как и все остальные тела, сбросили в холодную воду канала.
Ворота Цзеши открыли, и в город вошли оставшиеся за стенами заклинатели. Их встречала небольшая группа выживших – жалкая горстка по сравнению с тем, сколько людей здесь проживало раньше.
Вперед вышел заклинатель в грязных одеждах, поклонившись пришедшим:
– Я Хэ У из школы Плачущей Девы. Докладываю: из шестидесяти трех заклинателей, вошедших сюда, в живых осталось только тридцать четыре. Из двадцати тысяч людей, проживающих в Цзеши, выжило десять.
Вздохи и ахи прокатились по толпе заклинателей, однако их перебил чей-то голос:
– Где тела наших павших братьев?
На миг по лицу Хэ У пробежала тень, и он произнес:
– Я не буду врать вам: мы опасались, что трупы могут распространить болезнь, и потому относили их в другую часть города. Однако из-за большого количества мертвецов в городе завелось полчище крыс – от наших братьев и сестер остались только кости.
– Тогда… как вы смогли найти лекарство?! – выкрикнул кто-то.
– И почему так долго? – поддержал другой.
– Разве от черной сыпи нет лекарств?
Отовсюду посыпались вопросы, и Хэ У пришлось поднять руку, прося всех замолчать.
– Нам удалось определить, что болезнь, которая вызвала эпидемию в Цзеши, – не черная сыпь. Поэтому наши лекарства не действовали. Ее источник мы уже устранили, так что город в безопасности. Что насчет противоядия… заклинатель из Байсу Лу по фамилии Ян помог нам найти его, но ценой своей жизни.
– Ложь! – раздался полный возмущения девичий голос. Вперед, покрасневшая от злости и досады, вышла Мэн Юэлян. – То, что говорит этот человек, – ложь!
– И в чем она заключается? – обратился к ней заклинатель из Сюэши.
На миг Мэн Юэлян застыла, прежде чем слегка дрожащим от напряжения голосом произнести:
– Ян Сяо создал лекарство на своей крови, а этот человек… убил его и заставил нас выпить кровь Ян Сяо. Я признаю, что мы излечились, но это не означает, что такое убийство можно оправдать.
– Господин Хэ, это правда?
– Как бы это ни было ужасно, но да, – не колеблясь ответил тот. – Мы пробовали разбавить его кровь водой, но из этого ничего не вышло. Смерть одного заклинателя спасла десятки остальных, и, я надеюсь, Сюэши не будут закрывать на это глаза.
Заклинатель из клана лишь задумчиво кивнул, не выражая ни согласия, ни отрицания.
– Прежде чем покинуть город, мы проверим вас в последний раз, – безэмоционально произнес он. – Нам нужно удостовериться, что болезнь полностью вылечена. Прошу остаться здесь обученных целительству заклинателей, а остальных осмотреть город и перенести трупы ближе к воротам. Мы должны достойно похоронить погибших.
– Они… оставят все так? – не веря, прошептала Мэн Юэлян, обратившись к стоявшему рядом Лэн Шуану. – Ты же сам видел, как он убил Ян Сяо! Почему молчишь?!
Северный волк не ответил, лишь кивнув куда-то вперед. От негодования Мэн Юэлян зашипела, но присмирела, стоило ей заметить в толпе мужчину в белоснежных одеяниях, который неотрывно смотрел на них. Демон в Белых Одеждах легким кивком велел им двоим подойти к нему, что они и сделали, оказавшись рядом с заклинателем и склонив головы.
– Я еще ничего не сказал, а вы уже похожи на провинившихся псов.
– Разве это не так? – тихо спросил Лэн Шуан. – Ваш ученик… мне жаль.
Лу Чуньду не ответил, словно его это не касалось.
– Идемте.
Стоило им выйти из города, как Мэн Юэлян резким от негодования голосом спросила:
– Младший мастер Лу, тот человек убил вашего ученика! Почему вы так спокойны?
– Умерь свой пыл, пока он не спалил тебя изнутри.
– Но я не понимаю… Разве вам его не жалко? Разве шифу не должен защищать ученика ценой своей жизни?! Или вы не считали Ян Сяо своим учеником?
Лу Чуньду молчал, неторопливо идя в сторону палатки с белоснежным гербом и оленьей головой на нем. У входа стоял Лу Цао, который с облегчением улыбнулся при виде своей ученицы.
– Шифу! Ян Сяо, он!..
– Знаю.
Лэн Шуан невольно нахмурился, прямо спросив:
– Как? Вас ведь не было там.
– Ну… он сам мне все рассказал, – неловко улыбнулся Лу Цао, кивнув на палатку. – Войдите и увидите.
Не дожидаясь их, внутрь вошел Лу Чуньду и недовольно спросил:
– Еды здесь было на пятерых, но ты снова съел все один?
– Разве шифу не сказал мне восстанавливаться? – с ехидной улыбкой произнес Вэнь Шаньяо.
Он сидел за столом, поигрывая палочками для еды. Живой, в чистой одежде и с перебинтованными горлом и глазами. Услышав шаги, он повернулся к вошедшим, при помощи теневых глаз заметив изумление на лицах пса Лэна и пиявки. Вместо приветствия он лишь махнул им рукой, всем своим видом показывая, что сейчас не в состоянии встать и приветствовать их как подобает.
– Но ты же… умер…
– Не совсем, – кашлянув, произнес Лу Цао. – Ян Сяо поступил весьма умно – он выпил пилюлю, которая останавливает кровотечение и замедляет сердцебиение. Нам оставалось только выловить его и подлатать, пока он и вправду не умер.
Вэнь Шаньяо кивнул, не став ничего говорить. Горло все еще болело, а голос звучал хрипло и противно.
– Кто-то еще знает, что он жив? – обратился к Лу Чуньду Лэн Шуан.
– Нет. Если боитесь, что тот человек окажется безнаказанным, то это не так. Сюэши все равно будет его судить. Хэ У повезет, если он станет пилигримом без школы, – это самое мягкое наказание, которое его ждет, – ответил вместо него Лу Цао, и Демон кивнул.
– Будь это хоть убийство во благо – это все равно убийство, особенно если это невозможно скрыть.
Лу Цао, пес Лэн и пиявка с легким ужасом взглянули на Демона, Вэнь Шаньяо же усмехнулся, ничуть не удивляясь своему шифу.
– Я не люблю, когда кто-то подслушивает разговоры, – внезапно произнес Лу Чуньду, бросив взгляд за спину адептов.
У входа, неуверенно переступая с ноги на ногу, стоял Ни Цзан. Он тут же поклонился мастерам Лу и с почтением произнес:
– Меня зовут Ни Цзан, я из клана Бэйай. Прошу простить за столь неподобающее поведение, но я хотел бы поговорить с мастерами из Байсу Лу.
Лу Чуньду сел на свободный стул, обвел внимательным взглядом побитого и хромающего юношу и спросил:
– Что заклинатель из Бэйай забыл у границ с Байсу Лу? Мне казалось, ваш клан не занимается лечением.
– Верно, достопочтенный господин Лу, – кивнул Ни Цзан. – Я проделал очень долгий путь с запада, чтобы просить помощь. Клан Бэйай на грани падения.
– Как это возможно? – вмешался Лу Цао. – Ваш клан является одним из сильнейших среди пятерки, вы не так давно вошли в тройку победителей на императорских соревнованиях, и теперь хочешь сказать, что вот-вот падете?
Ни Цзан опустился на колени, склонил голову и хрипло произнес:
– Я не лгу, мастер Лу. Наверняка до вас дошла новость, что год назад мой отец, глава Бэйай, покинул этот мир, и его место занял мой дед. Тогда ушел не только отец, но и большая часть клана и города, рядом с которым мы расположены. Я готов поклясться своей жизнью, что болезнь, вспыхнувшая у нас, была точно такой же, как в Цзеши.
– Как же тогда вы ее остановили?
– Чудом, не иначе. Я подумал, что не мы одни могли столкнуться с этим, но Бэйай отрезан от империи горами – все известия мы получаем с задержкой. Я отпросился у нынешнего главы клана и отправился в Сюэши. Однако, как только я остановился в Цзеши, вспыхнула эта болезнь. Я не хочу делать поспешных выводов, но кто-то нацелился на уничтожение кланов. Потому Бэйай на грани падения. Из-за этой болезни наша земля отравлена, весь скот умер, а воды заражены. Люди бежали из тех мест…
– Разве в вашем учении не говорится об очищении земли от скверны? – перебил его Лу Чуньду, сощурив глаза. – Насколько я помню, учение Наохэнь может очищать людей, воду и землю от темной ци.
– Да, это правда, но все не так просто, как кажется. Раньше и десяти человек хватило бы, чтобы очистить небольшой город от темной ци, потому что ее скопление было невелико. Сейчас же из-за болезни наши земли, вода и воздух – все в темной ци, нам просто не восстановиться. Мы с трудом смогли очистить собственные дома от скверны, но на большее не хватает сил. Старшие заклинатели либо мертвы, либо ушли по доброй воле, а обучать молодняк нет ни сил, ни времени. Я знаю, что моя просьба может прозвучать весьма эгоистично, но мы хотели бы одолжить у одного из четырех кланов жемчужину, которая поглощает темную ци.
Лу Цао напрягся, и не просто так. Жемчужины, которые могли поглощать темную ци, были не чем иным, как слезами Гуана и Ухэя, пролитыми в первый день, когда они заняли место на небе и взяли в лапы луну и солнце. Всего таких жемчужин было не больше десяти: поглощая темную ци, они переполнялись ею и уже больше не могли быть использованы. Их относили в тюрьму Семи Бедствий и заковывали на самых нижних этажах в толстом слое льда. Из пяти кланов на сегодняшний момент жемчужинами владели Байсу Лу и Сюэши, чьи территории изначально не были загрязнены таким количеством темной ци. Другие кланы потратили жемчужины сразу, а клану Бэйай потребовалось и вовсе три, чтобы на их территориях проросла трава.