.
– Собрание уже закончилось?
– Да.
– И чем же? – с интересом спросил Вэнь Шаньяо, не предпринимая попыток встать.
Лу Чуньду нахмурился, однако ответил, пусть и с явной неохотой:
– Главы Байсу Лу, Ганшаня и Чжэньцзина вместе со старшими мастерами начнут охоту на Байчжу.
– И где сам Байчжу?
Шифу неопределенно пожал плечами, наклонился и произнес, не сводя с ученика пронзительного взгляда:
– На мой вопрос ты так и не ответил. Неужели все же решил выведать секреты старого мастера и передать их секте?
Вэнь Шаньяо нарочно небрежно фыркнул, с упреком взглянув на Лу Чуньду.
– Шифу, не смешите меня. Все ваши секреты секта уже давно знает.
– Твоя правда, – не стал спорить Демон, наконец убрав ногу с груди ученика и с легкостью подняв его.
– Я слышал от Луаня, что ваш шифу когда-то общался с Лаожэнем. Это так?
– У мастера Лу Ми были обширные знакомства, так что вполне вероятно. Хочешь изучить его записи? Для чего? – спрятав руки в широкие рукава, спросил Лу Чуньду.
– В Общине слухов сказали, что именно Лаожэнь раз за разом участвовал в запечатывании Байчжу.
– Так и есть.
– Главы кланов не собираются позвать его на помощь?
– Они не знают как.
– Случаем, не поэтому ли вы тоже пришли к дому мастера Лу Ми?
Лу Чуньду промолчал, и Вэнь Шаньяо принял это за согласие. Порой его пугало, что они с Демоном думали об одном и том же.
– Шифу, у мастера Лу Ми всегда в доме ловушки?
Молча взглянув сначала на торчащие из дерева иглы, а потом на открытую дверь, Лу Чуньду покачал головой.
– Нет. Раньше такого не было.
Его лоб прорезала складка, и младший мастер Лу медленно поднялся по ступеням. Достав из рукава бумажный амулет, он порезал о него палец, и темноту комнаты осветил мягкий свет. Их взглядам предстали опрокинутые шкафы и порванные книги, сломанные бамбуковые и глиняные дощечки, исполосованные ножом трактаты и побитые горшки с засушенными в них травами.
– Кто-то уже побывал здесь до нас, – заметил Вэнь Шаньяо, взглянув на Демона. – Вы знаете…
Он замолк, пораженный увиденным. Глаза Лу Чуньду были широко раскрыты, а зрачки сужены до небольших точек. Увиденное столь сильно поразило его, что он не мог сдвинуться с места, с ужасом и недоумением рассматривая беспорядок.
Нос защипало от запаха крови, и Вэнь Шаньяо уставился на плотно сжатый кулак шифу. Сквозь пальцы просачивалась кровь, пачкая подол белых одежд.
– Лу Чуньду! – Резкий оклик заставил Демона вздрогнуть и взглянуть на ученика, который сжимал его запястье. – Успокойтесь.
Его слова отрезвили младшего мастера Лу, заставив медленно разжать окровавленные пальцы. На ладони остались глубокие шрамы-полумесяцы, из которых все еще сочилась кровь. Нахмурившись, Лу Чуньду отбросил чужую руку.
– Не обращайся ко мне так фривольно, – сухо произнес он, первым войдя в комнату. – Ты все еще мой ученик.
– Прошу простить, тогда в следующий раз буду бить, чтобы привести шифу в чувство, – фыркнул Вэнь Шаньяо. Он и сам был против столь непочтительного обращения.
Стараясь лишний раз не наступать на осколки и разбросанные по полу листы бумаги, они обошли комнаты. Половицы неприятно поскрипывали от каждого шага, а от количества пыли хотелось чихать.
– Разве за этим местом не должны ухаживать духи?
– Они боятся.
– Почему?
– Мастер Лу Ми проводил над ними эксперименты.
– И глава был не против?
– Такого человека, как мастер Лу Ми, невозможно было вразумить, – вздохнул Лу Чуньду. – Он делал то, что хотел, плевав на жизнь людей и духов. Они были для него лишь расходным материалом, не более.
– Скверное место. Шифу, вы принимали участие в…
– Кто-то сжег записи, – перебил тот.
В старой железной печке посреди просторного кабинета тлели угли и догорали листы бумаги. Кто-то воспользовался внезапным освобождением Байчжу и пробрался в мастерскую Лу Ми.
– Шифу, среди записей вашего мастера было что-то важное?
– Мы с Лу Цао до сих пор не расшифровали некоторые из его дневников, – признался Лу Чуньду, невольно протянув руку к листам бумаги, которые пожирало пламя, но вовремя остановился. – Он говорил, что нашел знания, которые еще рано открывать этому миру. Если он действительно общался с людьми из секты Вэньи…
– Кто-то из них мог уничтожить записи, – договорил Вэнь Шаньяо. – Но это странно. Они хранились здесь столько лет, и никто ими не интересовался… Ха. Кажется, Вэньи действительно задумал стереть все упоминания о секте из этого мира.
Мрачно рассмеявшись, Вэнь Шаньяо до боли стиснул челюсти.
– Ты знаешь, кто это мог сделать?
– Догадываюсь.
– И кто это? – повернулся к нему Лу Чуньду.
– Если скажу – вряд ли поверите. Дайте время, и я сам разоблачу ее.
– Разве не в твоих интересах защищать кого-то из своих?
– Секта раздроблена, шифу. И этот человек на стороне Вэньи, который всеми силами пытается уничтожить нас, чтобы скрыть существование секты. Разве я могу допустить, чтобы всю мою семью перерезали?
Внимательно взглянув на ученика, шифу лишь покачал головой. То, что он не задавал лишних вопросов, не могло не радовать.
– У мастера Лу Ми был тайник на подобные случаи, – произнес Демон, подойдя к одной из стен кабинета. – Я узнал о нем случайно.
Коснувшись доски, он надавил на нее. Раздался тихий треск, и та ушла в сторону, являя глубокий тайник со шкатулками. Внутри них лежали толстые исписанные тетради в кожаных обложках с потрепанными краями. Увидев, что все они целы, Лу Чуньду невольно выдохнул, забрал всё из тайника и разложил на пыльном столе. Вэнь Шаньяо с интересом взял один из дневников и, раскрыв его, в ужасе уставился на закорючки, в которых с трудом угадывались иероглифы.
– У мастера Лу Ми, случаем, не были сломаны пальцы? Или он зубами писал?
– Он понимал свои записи, и этого ему хватало. Не думаю, что он собирался ими с кем-то делиться, а если бы прожил чуть дольше, скорее всего, уничтожил бы.
– Никакой заботы о будущих поколениях. Шифу может прочитать, что тут написано?
– Попытаюсь.
Сев за стол, Лу Чуньду углубился в записи. Вэнь Шаньяо оставалось только ждать да забавляться, глядя, как он то и дело хмурится, пытаясь прочитать неразборчивые иероглифы. Лу Ми действительно постарался уберечь свои дневники. И хоть Вэнь Шаньяо никогда не встречался с ним, он уже представлял себе этого противного старикашку, от которого была одна головная боль.
Спустя какое-то время Вэнь Шаньяо заметил, что шифу что-то выписывает на отдельном листе. Выглянув из-за его плеча, он прочитал:
– «…Странная Птица, что беспрепятственно шагает по Царствам. Сегодня мне удалось испить с ней вина. Птица о многом осведомлена, но не спешит делиться тайнами».
Следом была еще надпись:
– «…И вновь я встретил Птицу. Ее перья потрепались от долгого пути, а сама она выглядела крайне несчастной. Ей, как всегда, идет зеленое оперение. Мы разделили вино, но Птица была молчалива. Она не делилась тайнами и не ласкала мой слух своим пением». Шифу, что это означает?
Лу Чуньду не ответил, жестом веля ему не мешать. Спустя время к надписям прибавилась еще одна, которую Вэнь Шаньяо поспешил озвучить:
– «Моя старая знакомая Птица сегодня разделила со мной вино. Она вновь пила, не зная меры, и смеялась над рассказами людей о ней. Я тоже смеялся, ведь давно не видел Птицу в хорошем настроении. На вопрос, куда она вновь отправится, Птица лишь пожала плечами. „Ты сам услышишь из уст людей, куда я держу путь“, – сказала она мне. Верно. Куда бы ни пошла Птица, люди тут же стремятся рассказать о ее подвигах. Надеюсь, скоро мы встретимся вновь».
– Люй Цинь – одно из имен Лаожэня, – произнес Лу Чуньду, когда Вэнь Шаньяо закончил читать. – Мастер Лу Ми называет его Зеленой Птицей в своих записях.
– Никогда не слышал этого имени Лаожэня, – признался Вэнь Шаньяо.
– Неудивительно. Он весьма скрытен. Если судить по записям мастера, ему не сразу удалось найти Лаожэня и разговорить его. На это потребовались не менее сотни лет, если верить дневникам.
– Шифу еще что-то узнал?
– Не так много. Узнать, где сейчас Лаожэнь, не представляется возможным, но есть одна запись, которая связана с Байчжу: «…когда закончилась десятая бутылка вина и луна уже сияла подобно солнцу, я спросил у Птицы про Белого Мора. Она рассмеялась, но в этом смехе слышалась горечь. „Знакомы ли мы с Мором? Да, знакомы. Мы извечные враги и старые друзья. Мы выпивали друг с другом задолго до появления Цзинь Хуэя, мы сражались друг против друга на черных полях, мы согревали наши тела в холодные ночи и убивали друг друга словами в жаркие дни. Я ненавижу Мора. Но моя жизнь посвящена ему“. Сказав мне это, Птица вновь рассмеялась и до конца ночи пила, словно пытаясь утопить слова в вине».
В комнате повисла тишина. И мастер, и его ученик пытались понять написанное.
– Так Люй Цинь и Байчжу… кто они друг другу?
– Кажется, Лаожэнь и сам не знает. Однако если он и вправду идет за Байчжу, то вскоре должен появиться. Нам остается только ждать, – с этими словами Лу Чуньду закрыл дневники.
– Ждать?
– А ты нашел способ призвать Лаожэня? Если да, то поделись им.
Вэнь Шаньяо не ответил, прикусив внутреннюю сторону щеки. Он и правда ничего не нашел, однако мысли все время цеплялись за «Зеленую Птицу» и не давали покоя.
Забрав все уцелевшие записи и дневники мастера Лу Ми, Лу Чуньду и Вэнь Шаньяо покинули его дом. Последний все размышлял: виделся ли он с Лаожэнем хоть в одной из своих жизней? Им ведь мог оказаться кто угодно: проходящий мимо пилигрим, путник за соседним столом или пришедший по его шкуру заклинатель.
От мыслей его отвлек треск. Воздух над головой заискрился, и по барьеру вновь ударили молнии, ослепляя и вынуждая жмуриться. Печати то и дело вспыхивали в местах столкновений и быстро латали барьер, не давая ему исчезнуть.
– Идем, – нетерпеливо окликнул Лу Чуньду. – Молнии не прорвутся сюда.