сть повсюду, а лекари настолько редки, что лучшие кланы и школы готовы драться за них. У тебя есть талант к врачеванию, так зачем тебе меч?
– Ты серьезно? – не поверила Мэн Юэлян.
– Я редко когда шучу, – улыбнулся тот, протянув руку и заправив ее выбившуюся прядь волос за ухо. – Сосредоточившись на одном, ты упускаешь главное.
Опустив взгляд и нахмурившись, девушка отстранилась. Вновь коснувшись своего лица, она задумчиво провела пальцами по кривым шрамам.
– Думаешь, мое лицо можно вернуть? Это ведь раны от демонического клинка.
– Значит, нужно найти средство, которое избавит даже от них.
– Это не так просто.
– А тебя кто-то торопит? – усмехнулся Вэнь Шаньяо, поднявшись и протянув ей руку. – Пойдем, скоро будет время обеда, а мне как раз нужны настойки.
– Мог бы попросить мастера Лу Цао их сделать, – с укором заметила Мэн Юэлян, но за руку взялась.
– Он делает их слишком горькими, не то что сестрица Мэн.
Губы девушки дрогнули в улыбке, и она спешно отвернулась, надев доули.
– Я просто добавляю туда немного меда…
– Может, сестрица Мэн вместо мастера Лу Цао будет мне пилюли делать? – хитро улыбнувшись, поинтересовался Вэнь Шаньяо.
– Я еще не достигла такого мастерства… разве что могу совсем несложные создать.
– Мне и этих будет достаточно.
– Лекарство не должно быть сладким, А-Сяо, – с укором заметила Мэн Юэлян, но улыбка так и сквозила в ее голосе.
– Если я продолжу есть эту горечь, у меня язык скоро отвалится. Разве не видишь – уже весь почернел от трав.
Он показал ей язык, который и правда был темнее, чем нужно. Лу Цао использовал травы, что имели свойство окрашивать кожу на некоторое время. Вдобавок они были такими горькими, что каждый раз при их приеме из глаз лились слезы. Пилюли сестры были в разы слаще и вкуснее, напоминая конфету, что моментально таяла во рту, оставляя приторное послевкусие.
Вернувшись на тропу, они не спеша побрели дальше.
– Как твое восстановление? – поинтересовалась Мэн Юэлян.
– Лу Цао сказал, что скоро я смогу питаться нормальной едой. Каши и чай уже успели наскучить. Мечтаю наконец посетить пекарню семьи Ши, – сокрушенно вздохнул Вэнь Шаньяо и, заметив погрустневший взгляд девушки, почувствовал неприятный укол. – Прости.
– Ничего. Если я когда-нибудь перешагну третью ступень, то уже не буду нуждаться в еде.
– Не представляю, как некоторые заклинатели навсегда отказываются от еды, – признался Вэнь Шаньяо. – Я еще могу понять – сон, но еда… Что же такое они ели, раз после третьей ступени решили навсегда отказаться от пищи?
– Младший мастер Лу отказался от еды, – заметила Мэн Юэлян. – Слышала от шифу, что после обучения он питается только чаем с водой из источника светлой ци. Обычная еда может помешать возвышению.
– При мне шифу ел несколько раз.
– Лишь несколько раз. Еда плохо влияет на ци и… Сяо?
Вэнь Шаньяо накрыл уши ладонями, лишь бы не слышать девушку. Еда для него – единственная радость в этой жизни! Если она не даст ему перейти на следующие ступени или стать величайшим заклинателем – плевать, он слишком стар, чтобы переживать из-за таких вещей. Лучше помереть стариком от сытого живота, чем от голода в вечно молодом теле.
Покинув гору, адепты направились на пик Лу Цао, однако самого мастера там не было.
– Странно, он не говорил, что уходит, – заволновалась Мэн Юэлян, проверив комнаты. – И Фэнми нет… Куда они ушли?
Вещи мастера были на месте, да и комната Ши Фэнми выглядела так, словно он только что покинул ее.
На плече завозился Доу, весьма ощутимо вцепившись в волосы Вэнь Шаньяо. Поморщившись и отцепив духа, он спросил:
– Тебе что-то известно? Где они?
Доу задрыгал ножками, указывая на главную гору.
– Собрание? – попыталась угадать Мэн Юэлян. – Неужели советник Линь всех созвал?
Нехорошее предчувствие сдавило грудь.
– Идем, – только и сказал Вэнь Шаньяо.
На главной горе собрались мастера и адепты. Такой толпы не было с приезда советника. Однако сейчас они все стояли на улице, мрачно посматривая на высокого мужчину, что окидывал их взглядом сверху донизу. Пробившись вперед, Вэнь Шаньяо невольно запнулся при виде юноши, который стоял на коленях перед советником. Склонив голову, словно провинившаяся собака, он выглядел до того жалко, что в иной раз Вэнь Шаньяо насладился бы этим зрелищем. Но не сейчас.
За советником Линем стояли глава с женой, старый Дракон, Лу Сицин и Лэн Цзяньфэн. Их лица были хмурыми, а во взгляде госпожи Бао и вовсе мелькали искры недовольства, готовые разгореться в любой момент. Вэнь Шаньяо мог поклясться, что Лу Аньцзин незаметно сдерживал жену.
Пускай стоявший на коленях юноша был обращен к Вэнь Шаньяо спиной, он без труда узнал в нем Ши Фэнми. Он сжался, дрожа под многочисленными взглядами и пытаясь спрятать красное лицо.
– Что происходит? – шепотом спросил Вэнь Шаньяо у ближайшего адепта.
– У советника пропала императорская печать. Ее нашли в комнате у Фэнми.
Вэнь Шаньяо разочарованно цыкнул. Надо было ему взять печать и спрятать где-нибудь в домике Демона. Тогда бы ее вовек не нашли.
– …За кражу императорской печати принято отрубать голову, – голосом, от которого вулканы могли обратиться в ледники, вещал Линь Лан. – Однако я учту, что это сделал глупый ребенок, возможно, даже незнакомый с правилами Царства, в котором проживает. Я смягчу наказание и заберу только руку.
Госпожа Бао уже сделала шаг вперед, но Лу Аньцзин остановил ее, взглядом веля не вмешиваться.
– Если скажешь, кто надоумил тебя на кражу, я смягчу наказание до лишения пальцев, – продолжал советник, сверху вниз смотря на резко побледневшего Ши Фэнми. – Пальцы терять не настолько больно.
– М-меня н-никто не над-доумил, – тихо прошептал тот, боясь поднять голову. – Я-я с-сам… ник-кто не виноват-т…
Советник Линь цыкнул, не веря его словам.
– Такой бесхребетный мальчишка, как ты, не в состоянии в одиночку это сделать. Лучше сознайся.
– Я-я в-все с-сам, – упрямо ответил Ши Фэнми.
Вэнь Шаньяо вздохнул, покачав головой. Ему легче было бы сдать их с волком, чем лишиться руки. Что за бессмысленный героизм? Неужели он думает, что за него кто-то заступится?
– Несите топор, – велел Линь Лан, оглядев присутствующих колкими холодными глазами. Словно тигр, оказавшийся в загоне с кроликами. – Императорская семья не потерпит столь дерзкого отношения к себе. Я исполняю волю императора Тоу. Украсть у меня все равно что украсть у самого императора. Это будет уроком для всех вас. Исполняйте приказ.
С заметной неохотой двое заклинателей подошли к Ши Фэнми. Тот задрожал, и слезы потекли по его лицу. Сжав губы, он послушно вытянул руку и отвернулся, стоило одному из заклинателей взять наточенный топор, а другому опустить ладони на его плечи. Всего один взмах, и…
– Постойте! Это я ему помог! – вырвавшись из толпы, воскликнул Вай Сянцзы.
Вэнь Шаньяо удивленно уставился на непутевого волка, которого даже не было с ними в тот день.
– Сянцзы, – сквозь зубы произнес Лэн Цзяньфэн. – Не говори ерунды.
– Но это правда! Фэнми не хотел идти, он даже не был внутри! Это я его подговорил и пробрался в вашу комнату! На мне бо́льшая часть вины!
Советник Линь поджал губы. Он явно не ожидал вмешательства волка. Будь это несмышленый адепт из Байсу Лу, наказание последовало бы суровое. Но это сын – пусть и приемный – главы Ганшаня.
– Уберите топор, – велел он заклинателям, которые с облегчением отступили.
Выйдя к Ши Фэнми, Вай Сянцзы упрямо уселся рядом с ним, уставившись на советника. Поморщившись, тот все же произнес:
– Я смягчу приговор. Сто ударов плеткой на вас двоих должно хватить.
Пусть наказание и сменилось на менее суровое, но выдержать сто ударов плетью даже закоренелые мастера не смогут.
– На троих.
Из толпы вышел Лэн Шуан, бросив на брата хмурый взгляд, отчего тот поспешил опустить голову, растеряв всю свою храбрость.
– Это была моя затея. Сянцзы и Фэнми никогда бы до такого не додумались.
– Шуан… – обреченно вздохнул Лэн Цзяньфэн, покачав головой.
– Наказание не уменьшится, – с нажимом заметил советник Линь, – однако сто ударов плетью теперь разделят трое. Надеюсь, больше никто не причастен к этому?
На секунду взгляд Лэн Шуана замер на Вэнь Шаньяо, но тот остался на месте. Странно усмехнувшись и не сдержав разочарования во взгляде, волк послушно опустился рядом с братом. Под многочисленные взгляды заклинателей они втроем разделись по пояс. У Ши Фэнми была мягкая дряблая кожа, на которой от одного касания распускались красные синяки, у Лэнов же кожа была покрыта старыми и более свежими шрамами. Больше всего внимания привлекала спина Вай Сянцзы – на ней был выведен черный рисунок с незнакомыми иероглифами. Вэнь Шаньяо читал, что на Севере, чтобы уберечь детей от демонов, порой прямо на их коже вырезают защитные символы.
Кто-то принес плетку, которую Линь Лан неторопливо взял. Проверив ее, он кивнул и, обойдя склонившихся юношей, произнес:
– Когда-то давно против Хаоса и его приспешников восстал человек из семьи Тоу. А вслед за ним пошли пятеро, возглавившие кланы. Неужели для вас это ничего не значит?
Плеть хлестнула в воздухе и обрушилась на юношей. Ши Фэнми коротко вскрикнул и тут же прикрыл рот руками, братья же поморщились. На их спинах красовалась длинная багровая линия.
Лу Аньцзин закрыл глаза, стараясь не смотреть на наказание. Госпожа Бао же замерла, закусив нижнюю губу и глядя на адептов с сожалением оттого, что не в силах остановить советника и помочь им.
– Императорская семья поддерживает кланы, кланы же поддерживают семью Тоу, – продолжал советник. – Стоит ли мне говорить, что было бы, прояви кто-то из сторон непочтение?
Новый щелчок, и вторая полоса расчертила спины юношей.
– Если бы один из кланов посмел взбунтоваться, пойти по иному пути… от него бы ничего не осталось. Ни намека в истории, ни щепки с именной доски, ни костей тех, кто в нем состоит.