– Если ты к тому моменту не умрешь от старости, – проворчал Вэнь Шаньяо.
Ян Сяо лишь тепло улыбнулся ему, отступив, и долгим взглядом проводил заклинателей, покидающих его дом.
Оставив небольшую хижину и его хозяина далеко позади, Вэнь Шаньяо замер и растерянно взглянул на Лэн Шуана.
– Не понимаю… как же так вышло?
– Все вернулось на свои места.
– Знал бы, что это изначально мое тело, берег бы его лучше, – невольно усмехнулся Вэнь Шаньяо.
– Я думал, когда увижу Ян Сяо, что-то внутри меня всколыхнется, как и раньше… но ничего не произошло, не было даже тоски. Так странно, я столько лет пробыл рядом с ним, но почему-то даже не скучал, словно его не существовало для меня.
Вэнь Шаньяо солгал бы, сказав, что не рад слышать эти слова, и в то же время он кое-что понял.
Никто больше, кроме них двоих, не знает о Ян Сяо. Они не скучали по нему и редко когда говорили о нем, словно Ян Сяо был старым призраком, о котором не стоит лишний раз вспоминать. Но он был живым, и даже радовался их встрече, вот только у Вэнь Шаньяо осталась после нее странная пугающая пустота.
Они узнали, что хотели, и даже больше.
– Что дальше? – тихо спросил Лэн Шуан.
– Он сказал, что в первой жизни я достал меч Цзинь Хуэя, – задумчиво произнес Вэнь Шаньяо. – Думаю, нам стоит попробовать…
– А принцесса Юэ?
– Раз в год она спускается в Царство людей и устраивает пир. До самой холодной ночи еще месяц, так что, думаю, мы успеем, – улыбнулся Вэнь Шаньяо. – Готов побывать в самом опасном месте?
– Гадюка не подпустит меня, – насторожился волк.
– Поэтому у тебя есть я.
Шанбинь
Горы Дуфан были укрыты легким снежком. Здесь было тихо, даже птицы не шумели, лишь ветер шелестел листьями и ветками.
– Слишком тихо, – заметил волк, идя следом за Вэнь Шаньяо. – Совсем как на Севере… Где это мы?
– Дуфан. Слышал о таком месте?
– Горы, где ядовито абсолютно все? Здесь обосновалась секта? – не сдержал удивления Лэн Шуан. – Но как вы живете среди ядовитых растений?
– Так же, как и вы живете среди вечного снега и льда. В пещерах.
– Так это правда? Люди из секты почти всю жизнь проводят под землей?
– Да. Некоторые не выбираются из пещер и всю жизнь остаются там, но их меньшинство. Мы сотрудничаем с ближайшими городами и деревнями, поставляя туда лекарства, а взамен берем зерно, мясо и ткани.
– А деньги?
– Они не всегда есть у жителей, а мы все же стремимся сохранить как можно больше жизней, потому берем все, что дают.
Резко остановившись, Вэнь Шаньяо схватил волка за руку и утянул в сторону. Над головой пронеслась длинная игла и вошла в стоящее рядом дерево.
– Не попала, – раздался разочарованный голос.
Повернувшись на звук, Вэнь Шаньяо не сдержал улыбки при виде сестры, и в то же время сердце неприятно кольнуло. Он не Вэнь Шаньяо, хотя всю жизнь считал себя им. Он не принадлежит секте и не может носить фамильный знак Вэнь, как и не может называть Вэнь Сяньмин своей сестрой.
Вэнь Сяньмин была в невзрачной одежде, а за ее спиной виднелась корзина, наполненная выкопанными корнями. Она поигрывала в руке острой лопаткой, недовольно посматривая в сторону волка, который лишь сдержанно кивнул ей.
– Зачем свою псину привел?
Прогнав неприятные мысли, так настойчиво лезущие в голову, Вэнь Шаньяо признался:
– Мы узнали, как достать меч Цзинь Хуэя.
– О, да что ты? – ничуть не поверила им Вэнь Сяньмин, указав на Лэн Шуана. – Неужели это настолько значимый повод, что ты ради этого привел северную собаку?
– А Ян Сяо точно не ошибся? – тихо спросил Лэн Шуан. – Ты явно копия Гадюки.
Закатив глаза, Вэнь Шаньяо произнес:
– Я не собирался провожать волка в сам клан. Нам нужен дворец наверху и трон. Если не получится, то мы сразу уйдем.
Неодобрительно взглянув на Лэн Шуана, Вэнь Сяньмин цыкнула, но спрятала лопатку и достала из дерева иглу. Воткнув ее в пояс, она кивком велела идти за ней, намеренно ведя их по длинному пути. Все же доверие Гадюки было сложно заслужить, пускай волк и помогал ей поддерживать секту своими деньгами.
Добравшись до старого дворца в центре горы Дуфан, Вэнь Шаньяо не сдержал облегченного вздоха. Лэн Шуан, не скрывая удивления, рассматривал строение: время не пощадило дворец, и будь он из дерева, то давно бы развалился. Черный камень был когда-то предан огню и со временем с наружной стороны покрылся мхом и лианами. Внутри же было сухо и тихо – просторные помещения, раньше служившие залами, сейчас были пусты. Взору предстали лишь старые ящики и доски, а также обвалившаяся крыша.
Сложные рисунки с трудом читались на камне – ветер и время практически стерли их. Ненароком забредшие сюда люди думали, что раньше здесь располагалось поместье знатного вельможи или храм, куда простым смертным не суждено было добраться. Кто же знал, что это место – могила шестого клана?
Дойдя до главного зала, они замерли, увидев в центре освещенный трон из черного камня, стоявший на возвышении. Все эти годы он словно ждал своего хозяина и в то же время напоминал об ошибке Шанбиня.
Сглотнув, Вэнь Шаньяо не спеша подошел к трону. Он помнил, как сидел на нем несколько жизней, но ничего не чувствовал, впрочем, как и сейчас. Это был кусок черного хрусталя, что издали казался камнем, вырезанным в форме трона. Вэнь Шаньяо никогда не спрашивал себя, кому он принадлежал и почему так хорошо сохранился спустя столько времени. Теперь он знал, что у этого трона был один хозяин и пока он не торопился просыпаться.
Протянув руку, Вэнь Шаньяо нерешительно коснулся каменной ручки, на которой лежало несколько снежинок. Как он и запомнил: гладкий холодный камень, на который не раз пролилась его кровь. Он умер на нем в прошлой жизни, но сейчас собирался во что бы то ни стало выжить.
Помедлив, Вэнь Шаньяо направил в трон свою ци, и на камне образовались светящиеся золотом трещинки.
– Яо-Яо? – не скрывая волнения, позвала сестра. – Что происходит?
– Не подходите, – не оглядываясь, велел тот. – Стойте там!
Камень под пальцами нагревался, но не обжигал. Трещины становились все больше, и вырывающийся из них свет осветил весь зал. Зажмурившись, Вэнь Шаньяо накрыл свободной рукой лицо, чувствуя волны тепла, идущие по всему телу. Когда же свет померк, он несколько раз моргнул, растерявшись в полной темноте.
– Сяньмин? Шуан? – неуверенно позвал Вэнь Шаньяо, и его голос эхом прозвучал вокруг.
Уловив краем глаза свет, Вэнь Шаньяо обернулся. В паре чжанов от него медленно проявлялась сцена: оранжевое небо и алая луна, под которой развернулась бойня. На горизонте, словно шторм, надвигалась черная туча, поглощая на своем пути все и оставляя лишь мертвую землю и кости. Хаос.
Множество ярких вспышек прорезало небо, и на нем образовались трещины, словно нанесенные чьими-то когтями. «Проходы в другие миры», – догадался Вэнь Шаньяо. Выскользнувшие из черной бури щупальца потянулись к трещинам, проникая в них одно за другим, словно стремясь разорвать их.
Один из проходов ярко вспыхнул, и теневое щупальце Хаоса с хлопком исчезло. Земля и небо задрожали от его беззвучного рева. Он выдернул все свои щупальца, направив их в один из проходов, но яркая вспышка снова уничтожила их, заставив алую луну задрожать и чуть не свалиться с неба.
Из прохода, объятая золотым свечением, появилась фигура, при виде которой и демоны, и люди в ужасе замерли. Луна тут же показалась бледной каплей на фоне незнакомца, чье сияние прогоняло тьму и слепило глаза. Вэнь Шаньяо невольно сморгнул слезы, смотря, как существо, прозванное потом Цзинь Хуэем, достало из волос заколку в виде персиковой веточки, которая обратилась мечом. Вэнь Шаньяо вспомнил, что в легендах Цзинь Хуэй отрывал персиковую ветвь, когда пришел в этот мир.
Цзинь Хуэй взмахнул рукой, и с меча сорвалось столь ослепительное сияние, что Вэнь Шаньяо поспешил зажмуриться и отвернуться, чувствуя боль в глазах.
Картина угасла, и только Вэнь Шаньяо привык к темноте, как сбоку вновь появилось свечение. На этот раз вместо алой луны уже светило солнце, которое держал в лапах Гуан. Перед Цзинь Хуэем, объятым легким белым свечением, стояли шесть человек, которые положили начало кланам. Среди них была женщина с белыми волосами, которой Цзинь Хуэй отдал свой меч, ставший золотой ветвью с цветками из розового кварца. Глядя на ее лицо, Вэнь Шаньяо догадался, что это и есть та, кто породила учение Юлин, но картинка уже исчезла, вновь погрузив все в темноту.
На этот раз темнота стояла особенно долго, и вот перед глазами вновь забрезжил свет. Цзинь Хуэя в этом месте не было. В центре пещеры, скованный цепями, висел демон. Худощавый, с черной кожей и широкой грудной клеткой, из которой торчали ребра, а также с острыми клыками. Цепи шли к громадным камням в виде столбов с иероглифами на них, не давая демону даже шелохнуться.
Вэньи. Это был он, запертый в недрах горы Дуфан. А значит… сбоку мелькнула вспышка – кто-то призвал меч Цзинь Хуэя. Под едва слышимый шепот демона заклинатель с легкостью разрубил одну печать за другой. Цепи с лязгом падали на землю, освобождая смеющегося Вэньи. Стоило последней печати сломаться, как демон, разорвав своего спасителя на части, схватил меч и попытался вырваться на свободу, убивая на пути всех, кто посмел ему препятствовать, и оставляя за собой длинный кровавый след.
Меч Цзинь Хуэя медленно раскалился до яркого белого света, в какой-то момент начав обжигать руку демона. Тот завизжал, выронив меч, и, пробив потолок, обратился в черного ворона и воспарил над горами Дуфан. Меч же, воткнувшись в пол, начал покрываться каменной оболочкой, пока не обратился в черный трон.
Видение пропало, и в паре чжанов от Вэнь Шаньяо оказалась парящая золотая веточка с розовыми бутонами из кварца. Помедлив, он подошел к ней, кожей ощущая силу, идущую от легендарного меча. Боясь обжечься, Вэнь Шаньяо все же взял веточку, и приятное тепло охватило ладонь.