– Ваше присутствие бывает полезным. На встрече с Тецерской я забыл задать один важный вопрос, благодаря вам вспомнил.
Таиса повернулась к Гарику и доверительным шепотом сообщила:
– У меня такое чувство, будто меня благословили!
– На шутки будет время позже, – отрезал Матвей. – Когда речь зашла о манипуляции, я вспомнил, что не уточнил у Марины, был ли у ее брата психолог.
– В статьях ни про какого психолога не писали, – тут же вспомнил Гарик.
– Тем не менее, он был. И даже не один.
Несмотря на то, что родители до самой смерти Сани видели в нем хорошего мальчика, даже им приходилось признать, что у него есть определенные странности. Совсем уж очевидным это стало, когда в шестнадцать лет его поймали за попыткой подсыпать в суп крысиный яд.
Саня тут же отправился к психологу, который вскоре отказался от работы с ним и передал следующему специалисту. Родители готовы были платить любые деньги, но порой не спасало и это. У одного психолога Саня задерживался на пару месяцев, потом перекочевывал к следующему.
Но, когда ему исполнилось семнадцать, он нашел Светлану Филиппову, к ней на сеансы и ходил до самой смерти. Когда Саня погиб, она сделала все, чтобы ее имя не упоминалось в интернете, а вот в полиции показания дала. Она подтвердила, что Тецерский мог умереть от передозировки, винить никого не нужно, никто ему никогда не угрожал.
– Ею необходимо заняться, но к этому вернемся позже, – завершил рассказ Матвей. – О чем говорили без меня?
– Все еще о манипуляции и целостном подходе, – отрапортовал Гарик. – Таиса только начала рассказывать, что Сергей – это Мирослав Ефремов наоборот, как приперся ты и все испортил.
– Не совсем так, но зерно истины промелькнуло, – пожала плечами Таиса. – Смотрите… Мирослав легко поддался манипуляции из-за слабого характера и обилия детских травм. Но у Сергея детских травм не было и характер был сильный. Довести его до самоубийства было очень непросто!
– И как бы это сделала ты? – спросил Матвей.
– Эй, это что за вопросы такие? Даже думать об этом не хочу!
В памяти Таисы снова мелькнул Сергей Зараев, уже мертвый, распростертый на земле… Тему хотелось закрыть, но Матвей не позволил:
– А придется подумать. И Зараева, и Тецерского явно обработал хороший психолог. В случае Тецерского ему нужен был инструмент. В случае Зараева речь шла о смерти, а это намного сложнее. Ты знала этого Сергея лучше, чем я, тебе проще представить, какие методы могли быть использованы.
Да уж, фирменная безжалостность Матвея никуда не делась… И все же Таиса понимала, что он прав. Намеки на психологическую манипуляцию были и раньше, случай с Саней Тецерским это подтвердил. Тут речь не о подростковых нервных срывах или стечении обстоятельств, кто-то затеял очень опасную игру.
– Чтобы свести человека с ума, нужно бить по слабым местам, – подсказал Матвей. – Особенно если необходимо добиться результата быстро, как это сделали с Сергеем. Меньше полугода на то, чтобы сломать психически стабильного парня – это сложно. Для кого-то нереально. Что именно было сделано?
Думать об этом все равно было неприятно и больно. Хотелось, чтобы Матвей справился сам, а ее оставил в покое. Но если он не сделал так сразу, просить бесполезно, и Таисе пришлось ответить:
– Если бы мне нужно было быстро разрушить стабильную психику, я бы сделала ставку на шок. Сергей был сильным парнем – но в этом же заключалась его слабость… Он привык всего добиваться сам, да еще и помогать другим, так его учили. Однако события уровня этого массового отравления совершенно неподвластны восемнадцатилетнему парню.
– Отравление в клубе наверняка связали с ним, – подхватил Гарик. – Не представляю, как, но его сто процентов убедили: ты виноват, не пришел бы в клуб, эти люди остались бы живы!
– Да, его друзья упоминали, что он отреагировал на случившееся очень эмоционально, хотя никого из погибших не знал, – согласилась Таиса. – Но одного этого было бы мало, чтобы сломать его…
– Зато достаточно, чтобы начать уничтожение, – заметил Матвей. – Мы уже предположили, что с марта он начал терять интерес к жизни. Следовательно, его не только провели через шок случившегося в клубе, его не оставляли в покое.
– И делали это очень грамотно, раз люди, нанятые Федором, ничего не отыскали, – кивнула Таиса. – Но одного удара и постоянных напоминаний о нем было бы мало, нужно еще минимум одно событие уровня «Небулы», чтобы на крышу его загнать!
– Это нам и нужно найти, – объявил Матвей. – Такое же чудовищное, необычное событие, способное лишить Сергея веры в то, что мир предсказуем и управляем. Раз мы не обнаружили его сразу, оно произошло не непосредственно с ним и даже не с его близким кругом. Нечто подобное мы наблюдали в «Небуле». Он должен был это видеть – но ни одно расследование не должно было связать это с ним. Первое, что нам необходимо определить – вот такие события. От марта до дня смерти Сергея.
– А второе что? – заинтересовался Гарик.
– Второе – то, как на Сергея давили между этими событиями. Его почта чиста, его мессенджеры чисты, истории звонков на незнакомые номера просто нет. Так как же они провернули это с подростком, который все время на виду?
Матвей не стал добавлять, что здесь чувствовался тот же уровень подготовки, который продемонстрировали при атаке на клуб. Это и так было очевидно – и служило еще одной причиной связать два преступления.
– Есть и третье, на самом деле, – добавила Таиса. – Нам нужен мотив – а сейчас его нет. Это двинутый Саня Тецерский мог убивать ради самого процесса. Но тот, кто использовал его, не похож на эмоционального психа. В его действиях чувствуется расчет, а еще он вкинул в убийство Сергея очень много денег. Зачем? Кому мог помешать восемнадцатилетний парень? Я предполагала, что это может быть связано с его отцом, но… Федор горюет, и все-таки он не сломался. Да и нет в его работе ничего, что могло бы отбить такие инвестиции! Сергей никому не мешал, от его смерти никто не выиграл…
– С нашей точки зрения, – поправил Матвей. – Я согласен с тобой в том, что мотив прагматичен и связан с финансами. Но пока я не вижу возможности его обнаружить, поэтому искать его специально бессмысленно. О нем нужно просто помнить, если у нас появится достаточно данных, чтобы его определить.
Таиса была с ним согласна, ей и самой хотелось поскорее найти следующее событие, позволяющее выйти на организатора преступления. То, что Сергея использовали, совсем как полоумного Саню Тецерского, делало ситуацию еще хуже.
А вот Гарик покидать беседку не спешил, он смотрел на своих спутников с нескрываемым изумлением:
– Один я вижу, что главное мы не проговорили?
– Что-то для тебя важнее, чем смерть Сергея? – мрачно осведомилась Таиса.
– Ну да. Моя смерть. И твоя. И даже Матвея хоронить не хотелось бы.
– Ты о чем вообще?
– Самоубийство Сергея произошло не десять лет назад, – напомнил Гарик. – И даже не в марте. Две недели уже прошло? Нет? Короче, тот, кто это устроил, даже добившись своего, будет очень внимательно следить за реакцией. И нашу активность он рано или поздно заметит. Нас уберут, если мы подберемся к ответам – а мы к ним подберемся, в этом и суть. Рано или поздно за нами придут.
– И что, ты предлагаешь отступить уже сейчас?
Таисе не верилось, что Гарик способен так легко поддаться страху, и она не ошиблась. Он широко улыбнулся, и в его взгляде не было и намека на нервозность.
– О, нет, если в игре смерть не становится одним из возможных вариантов, я даже не берусь! Но хочется, чтобы это понимали все. Охота будет односторонней недолго, и нужно сделать так, чтобы на этот раз победили мы.
Приятно было снова погрузиться в работу. Когда Вера узнала о просьбе Матвея, она сначала возражала, доказывала, что это утомит мужа, но быстро отступила. Поняла, должно быть, что возможность снова чувствовать себя живым и нужным дорогого стоит. Это тоже лекарство, если задуматься: напоминает, почему вообще нужно бороться за завтрашний день.
Добиться встречи со Светланой Филипповой было несложно. Николай ведь просто отказался от практики, он не свернул все свои дела, его имя по-прежнему много значило. Филиппова не была новичком, но ничем пока не отличилась. Она даже не стала уточнять, по какому поводу вообще встреча, она сразу же согласилась приехать к нему.
Он начал составлять психологический профиль с того момента, как Светлана вошла в его кабинет. Николай всегда так делал и своим ученикам не раз говорил, насколько важно первое впечатление. Может ли оно быть обманчиво? Вполне, и часто оно опровергается дальнейшим общением. Но даже ложное первое впечатление способно много рассказать.
Николай собрал базовую информацию о своей гостье, он знал, что Светлане тридцать четыре года. На столько она и выглядела – ни младше, ни старше. Невысокая, с лишним весом, но незначительным, не способным серьезно повлиять на здоровье. Полнота Светлане даже шла, а вот отсутствие вкуса серьезно портило. Она не экономила ни на вещах, ни на косметике, но неудачное сочетание цветов и фасона все равно делало образ слегка нелепым. Костюм вроде и строгий, но юбка слишком короткая для деловой встречи, под пиджаком просматривается прозрачная ткань блузки и совсем уж неуместное красное белье. Форсов прекрасно понимал, что она вряд ли планировала соблазнить именно его, она просто привыкла так одеваться. По пути сюда Светлана наконец сообразила, что одета вызывающе, и теперь потела в застегнутом на все пуговицы пиджаке.
С макияжем была примерно та же история: слишком ярко. Розовые тени, двойная стрелка – должно быть, мода такая. Но Светлана то ли спешила, то ли просто рука дрогнула, и стрелки эти получились несимметричными. Из-за пота, проступившего на лице, тональный крем и пудра сбились в чуть заметные комки, контур губ, прорисованный карандашом, имел весьма посредственное отношение к самим губам.
Во всем образе сквозила нарочитая, отчаянная сексуальность. О причинах Форсов догадывался, просто они его не касались. А может, и касались… Видно будет. Он помнил, что Светлана никогда не была замужем, детей у нее не было. Некоторые женщины относятся к такому спокойно, однако соцсети Филипповой показывали, что она хочет это исправить – и уже на грани паники.