Таиса понимала, что теория пока получалась слабенькая, если не сказать бредовая. Этому мальчику сейчас столько же лет, сколько и Сергею. Даже если бы он до чего-то докопался, смог бы он организовать череду жестоких преступлений? Нет, конечно! Тут сочетались идеальный расчет и очень большие деньги, которых у малолетки не могло быть по определению.
Но что, если кто-то решил вот так вступиться за невинно пострадавшего? Да, вся эта цепочка выглядит скорее как преступление ради выгоды. Но в жизни всякое бывает!
К моменту, когда она выбралась из душа и высушила волосы, Гарик уже скинул ей все данные. Просмотрев их, Таиса нахмурилась, пытаясь понять, как быть дальше. Она-то надеялась на быстрое подтверждение того, что движется в нужную сторону! Пока же все указывало, что она серьезно ошиблась.
Того мальчика звали Алексей Курлагин. В аварии он получил чудовищную травму позвоночника, выжил, но на всю жизнь остался прикованным к инвалидному креслу. Он сохранил возможность управлять головой и шеей, правой рукой – свободно, левой рукой – совсем чуть-чуть. На этом его контроль над собственным телом заканчивался.
Родители пытались помочь ему, как могли. Они, на момент аварии вполне обеспеченные, возили его по лучшим клиникам, он перенес с десяток операций. Это чуть улучшило его состояние, но окончательно спасти не смогло. Накопления семьи быстро заканчивались, перед очередной сложной и очень дорогой операцией его отец был вынужден заключить крайне невыгодную сделку, чтобы получить деньги поскорее.
После этого стало только хуже. Щедрый финансовый поток иссяк, сменившись робким ручейком. Семья не оказалась на дне, но впервые задумалась о его существовании. Им даже пришлось продать две комнаты в своей пятикомнатной квартире, образовав столь редкую по нынешним временам коммуналку. Они наверняка пошли именно на такой шаг, а не на размен элитного жилья, с надеждой однажды выкупить семейное гнездо. Но время шло, и становилось ясно, что шанса вернуть счастливое прошлое, скорее всего, не будет никогда.
Нынешнюю жизнь Курлагиных можно было с уверенностью назвать странной. Они жили в элитном доме – но рядом с чужими людьми, которых, похоже, все устраивало. Курлагин-старший, отец Алексея, зарабатывал не так уж плохо, однако постоянно думал о прежних богатых временах, а потому все чаще выпивал больше, чем следовало бы. Жена Курлагина, которой богатства тоже остро не хватало, не пыталась найти работу, а пилила мужа. Семья погрузилась в скандалы, за которые Алекс вполне мог винить себя. Легче всего новая жизнь, пожалуй, давалась его младшей сестре, которая иных времен и не помнила.
У этой семьи не было никаких причин встречаться с посторонними. Курлагины не настолько нуждались, чтобы прельститься финансовым вознаграждением, и вряд ли они горели желанием обсудить главную трагедию, переломавшую жизнь им всем. Пришлось вмешаться Форсову, который обеспечил своим ученикам прикрытие. Таисе и Матвею предстояло изобразить психологов, призванных оценивать состояние молодых людей с инвалидностью, только-только достигших совершеннолетия.
– То есть, вы верите, что мы движемся в нужном направлении? – спросила Таиса, когда наставник сообщил об этом.
– Нет. Но я верю, что информация лишней не бывает, и мне несложно это сделать.
– Ну… это тоже поддержка… Наверное…
Дом, в котором жили Курлагины, был прекрасен. Причем его и построили прекрасным, и сохранили, свежий ремонт был заметен сразу. Здание определенно возводили по индивидуальному проекту, на это намекали сложной формы окна, стилизованные фрески на стенах и причудливая планировка подъездов. То ли дом, то ли загородная усадьба в десяток этажей, так сразу и не разберешь. Дворовую территорию ограждал изящный забор, места на парковке занимали только дорогие автомобили.
Курлагиным наверняка было тут не слишком уютно. Они ведь быстро превратились для соседей в «нищебродов», портящих общую атмосферу. Люди в толпе часто более жестоки, чем те же люди по одному. Курлагиных наверняка обсуждали и осуждали. То, что они предпочли терпеть это, а не продать остатки злосчастной квартиры, намекало на феерическое упрямство – обоих родителей или хотя бы одного из них.
Подъезд, в котором они жили, узнавался сразу: к изящному крыльцу был кое-как пристроен грубый пандус из металла и бетона. Скорее всего, его установки удалось добиться по суду, да еще и за счет города. Организация, вынужденная заниматься этим, будто мстила, стараясь сделать конструкцию максимально уродливой. При этом возвели пандус монументально, на века, будто подчеркивая, что семья отсюда никуда не денется.
Курлагины жили на третьем этаже, что в сочетании с просторным лифтом и пандусом представляло не худший расклад для Алексея. На нужной лестничной клетке располагалось три двери, и ту, что вела в коммуналку, опять же, легко было узнать. Нет, ничего на ней не написали, просто она была самой старой и обшарпанной в этом доме.
– Почему у меня в голове вертится фраза «Пир во время чумы»? – тихо спросила Таиса. – Она же тут не в тему!
– Потому что ты слишком драматична для профайлера, – невозмутимо отозвался Матвей. – А она тут в тему, хоть и с очень большой натяжкой. Им следовало уехать.
Таиса была рада, что он все-таки пошел с ней. Она прекрасно знала, что в этом доме ей ничто не угрожает, но чувство неловкости от того, что она вторгается в несчастную семью, давило сильнее любого страха. Может, если бы она пришла сюда одна, она бы смущалась, заикалась и не добилась бы ничего, кроме раздражения.
А рядом с Матвеем было спокойно. Сам он, приняв решение, никогда не сомневался и не нервничал. Он и теперь вел себя так, будто не было на свете ничего естественнее этого визита. Таиса не восхищалась им открыто, много чести, но тайком старалась подражать.
На их звонок дверь открыла женщина лет тридцати, симпатичная, но очень мрачная. Она встречала гостей в затертом чуть ли не до дыр спортивном костюме, таком старом, что его первоначальный цвет уже не угадывался. Тонкие волосы женщины сначала показались Таисе неудачно уложенными, а потом до профайлера дошло, что они просто настолько грязные, что собственный жир удерживает их странную форму, явно созданную небрежным почесыванием. В роскошном доме женщина смотрелась откровенно лишней.
– Вы кто? – хмуро осведомилась она, глядя на гостей исподлобья.
– Мы к Курлагиным.
– А, из соцопеки?
– Не совсем, но почти, – уклончиво ответила Таиса. – Они ведь помнят, что мы на это время договаривались?
– Я хз вообще. Заходите.
Она отошла от двери, не проверяя, последуют ли за ней гости. Вывод напрашивался сам собой: это была одна из двух новых собственников, выкупивших у Курлагиных отдельные комнаты. Так ведь и комнаты тут стоили совсем не копейки! Поэтому откровенно неухоженная женщина в обносках все равно была необъяснима в царстве люкса.
Впрочем, весь люкс замер за границей десятилетней давности. Вот тогда в квартире было хорошо, до сих пор чувствовалось, что на обустройство семейного гнезда Курлагины не скупились. Они сделали ремонт по моде тех дней, закупили дизайнерские обои и мебель из натурального дерева. Дорогие вещи выходили из моды, но продолжали исправно служить своим хозяевам, одновременно радуя их – и напоминая об утраченном.
В просторном коридоре хватало того хлама, который обычно скапливается в больших семьях: многочисленные вешалки с верхней одеждой, детский велосипед и роликовые коньки, сумка-холодильник и пакеты с неведомым содержимым. Но все это было приставлено вплотную к стенам, так, чтобы точно прошла инвалидная коляска.
В доме было чисто, в воздухе застыл запах жареных котлет. Женщина, встретившая гостей, ушла к себе. На кухне Таиса увидела молодого мужчину, устроившегося за столом. Он как раз был увлечен котлетами и собственным ноутбуком, пришедшие его не интересовали. Вот и второй сосед… Не похоже, что они с Курлагиными так уж дружны, раз он даже не поинтересовался, кто к ним пришел.
Таиса попыталась представить, каково это: жить в доме, где десять лет все пытаются друг друга выжить, вынудить продать свою долю подешевле. Стало совсем тоскливо.
Галина Курлагина не заставила их долго ждать, она вышла из своей комнаты почти сразу. Одета она была прекрасно – в длинное льняное платье, да еще и накрасилась. То ли ради важных гостей, то ли просто предпочитала следить за собой. Она улыбалась им, однако не нужно было даже быть профайлером, чтобы понять: улыбка вымученная. Глаза женщины оставались настороженными и немного злыми.
– Здравствуйте, рада вас видеть! – отрапортовала она.
Галина скользнула быстрым взглядом по Таисе и сосредоточилась на Матвее. Он явно понравился ей больше, поэтому он и ответил – с той мягкой вежливостью, которой никогда не баловал других учеников Форсова.
– Спасибо, что согласились нас принять. Уверяем, это не займет много времени.
– Конечно, я… Я не очень хорошо понимаю, как это должно проходить. Это какая-то проверка?
– Всего лишь консультация, – Матвей улыбнулся настолько очаровательно, что даже Гарик позавидовал бы.
Таиса почувствовала, как мурашки побежали по коже. Она прекрасно знала обо всех талантах своего напарника, и все равно умение перевоплощаться настолько идеально по-прежнему заставало ее врасплох.
– Мне проводить вас в комнату Алекса? – спросила заметно покрасневшая женщина.
– Мою коллегу. Я хотел бы побеседовать с вами.
Ни о чем подобном они не договаривались, и Таиса растерялась, хотя и сумела это скрыть. Уже в следующую секунду она поняла, что Матвей опять все сделал верно. Они не рассчитывали, что Галина сразу проникнется к нему такой симпатией, но это нужно было использовать. Она и ее сын – два принципиально разных источника информации.
Так что в комнату Алекса Курлагина Таиса отправилась одна.
Ей уже доводилось иметь дело с частично или полностью парализованными людьми. Испытание такой травмой никому не давалось легко, и все справлялись с ним по-разному. Кто-то прятался в дымке наркотических веществ, кто-то поддавался депрессии, кто-то просто принимал эту жизнь, потому что другой не предвиделось.