– И не без причины!
– Я знаю. Я все это прекрасно понимаю, поверьте. Поэтому я готов провести вас через эти воспоминания. Гарик тоже останется рядом, если вы захотите.
– Хотя мы можем выставить его за дверь или надеть намордник, это тоже вариант, – добавила Таиса.
Майя тихо рассмеялась, но смех этот быстро оборвался.
– Простите, я… Я не могу. Я понимаю, что разочаровываю вас… Это не такая уж высокая плата за жизнь под охраной, а я не могу дать даже ее…
– Нет, – прервал ее Гарик. – Извини, что перебиваю, конечно, но это ни на каком этапе не было сделкой. Я тебе еще в машине сказал: мы верим, что случившееся с тобой не было капризом больных ублюдков. Их кто-то подослал, и этот кто-то убил еще нескольких людей. Но ты тоже жертва, не твоя задача его ловить, и никто не ждет от тебя оплаты.
– Я надеюсь, полиция как-нибудь найдет этого человека, – неуверенно произнесла Майя.
– Она даже Яковлевых найти не может! – отмахнулся Гарик. – Это, кстати, тоже доказывает, что за братцами стоит человек с мозгами, потому что сами они туповаты… или мертвы. Это, кстати, тоже вариант.
– Пока все не решится, вы будете жить здесь, – сказал Матвей.
– Как оно решится, если я не помогаю?
– Об этом не переживайте. Ваши показания никогда не были нашей основной ставкой. Если вы сможете вспомнить что-то еще – прекрасно. Но если нет, мы найдем способ, о котором вам, поверьте, задумываться не стоит.
Она так и не выбралась.
Майя снова была в этом проклятом лесу, и стало только хуже. Деревья выросли, дотянулись до самого неба, сомкнулись сплошной стеной, закрывая последний путь к спасению. Свет фар погас совсем, остались только звезды, которые теперь сияли холодно и как будто зло.
А вот те двое никуда не исчезли. Зачем, если все было в их власти? Майя уже не пыталась вырваться, она смирилась, она просто хотела, чтобы это поскорее закончилось. Но ей не было уготовано даже такой милости: ее мучители заставили ее подняться на ноги. Это не стало милосердием или позволением уйти с их стороны. Им просто нравилось смотреть, как ее тело разваливается на части, слушать, как она кричит…
Она проснулась на этом моменте. Проснулась напуганная, задыхающаяся, покрытая пеленой пота. Она не слышала свой крик – но слышала отчаянный грохот сердца в ушах. Одну руку Майя тут же прижала к животу, другую – к шее. Она опасалась, что почувствует, совсем как тогда, горячее и болезненно мягкое…
Но нет, ее тело оставалось целым, настоящей боли больше не было, только фантомная, постепенно уходящая вслед за сном. От этого стало легче, и все же радоваться Майя не могла. Сон казался настоящим… Она верила в происходящее, все было предельно ярким, она чувствовала!..
В больнице ее мучали кошмары, но не такие. Хотя там ей до последнего продолжали давать лекарства, и Майя не особо разбиралась, какие эффекты обеспечивают эти таблетки. Здесь же она впервые легла спать без препаратов – и пожалуйста! Что, теперь всегда так будет? Она выжила только для того, чтобы снова и снова возвращаться в этот лес? Или стать законченной наркоманкой, подсев на таблетки? Где справедливость, где чудо, где та самая удача, о которой два месяца говорят все, кому не лень?
От размышлений об этом ее оторвал стук в дверь. Стучали тихо и как будто деликатно, явно стараясь не напугать, однако Майя все равно вздрогнула. Хватка кошмара отпускала ее так медленно, что она совершенно забыла, где находится. И о том, что она в доме не одна, тоже забыла…
Когда ушли Гарик и Таиса, она старалась не общаться с Матвеем. Нет, он не делал ничего плохого, и все равно он пугал Майю. Он был слишком мрачным, слишком огромным… Куда больше, чем ее мучители. Если они сотворили с ней такое, на что же способен он? И сколько бы Майя ни убеждала себя, что он не попытается ей навредить, поверить в это не получалось.
Она сразу же сослалась на усталость и ушла к себе. В первый час она напряженно прислушивалась к шагам за дверью, ожидая, когда Матвей придет к ней. Но он действительно оставил ее в покое, она чуть успокоилась, уснула – и получила вот это.
Она посмотрела на часы, стоящие у кровати, и обнаружила, что сейчас два ночи. Вряд ли Матвей не спал в такое время, скорее всего, она тут действительно вопила как резаная. Теперь ее точно выгонят! Несмотря на все их вежливые заявления, Майя чувствовала, что подвела их, когда отказалась вспоминать подробности. Ей позволили ночевать тут из жалости, однако после таких истерик обязательно вышвырнут!
– Я в порядке, – отозвалась Майя. – Извините, что разбудила…
– Вы меня не разбудили, – спокойно возразил Матвей. Он вообще всегда был спокоен. – Я работал внизу. Сделать вам чай? Я не думаю, что вы снова отправитесь спать после такого.
Он понял это раньше, чем сама Майя. Конечно, какой уж тут сон? Сердце только-только начало успокаиваться, но адреналина в крови столько, будто Майя едва успела выскользнуть из-под падающего лезвия гильотины.
Из вежливости стоило отказаться, позволить Матвею отдыхать. Но Майя не смогла поступить правильно, да и потом, зачем сдерживаться, если ее все равно выгонят?
– Спасибо, я сейчас спущусь…
Он ушел, а она еще пару минут лежала в кровати, прислушиваясь к себе, стараясь понять, как быть дальше. Хотелось плакать, но слез по-прежнему не было. Боль засела внутри стеклянным осколком.
Да уж, если и дальше сосредотачиваться на этом, с ума сойти можно! Майя даже немного злилась на себя. Раз у нее хватило сил выбраться, почему не хватает сил сбросить с себя прошлое и двигаться дальше? В кино, вон, героиню каток переедет, а она – ничего! Ходит себе с красиво нарисованной ссадиной на лбу…
Вот только жизнь – не кино. В жизни боль и грусть не отпускают только потому, что тебе этого хочется. Или может, это сама Майя была какой-то особенно ничтожной и жалкой, она оставила лучшее, что у нее было, в том лесу… Но принимать такое не хотелось.
Она натянула новый спортивный костюм, который подарила ей Таиса, и спустилась вниз – на этот раз на кухню, не в гостиную, хотя кухня в этом доме была такой же нейтрально черно-белой.
Матвей, похоже, не обманул ее. Он не выглядел как человек, который только что проснулся, кое-как натянул халат, впрыгнул в тапочки и побежал спасать даму в беде. Он был в том же наряде, что и вечером: черные джинсы, черный лонгслив… Интересно, знает ли он, что это лонгслив, или для него это просто «майка с длинным рукавом»? Такой может и знать, он выглядит как человек, который знает все на свете… Мысли были странные, но в два часа ночи после кошмара не удивительны даже они.
Когда Майя спустилась, чай уже был готов, на кухне пахло какими-то травами. Она не стала спрашивать, какими, ей было все равно. Хотелось поскорее согреть руки о фарфоровую чашку, хотя летней ночью холодно и не было. Холод как будто поселился внутри…
Матвей устроился напротив нее с чашкой черного кофе. Профайлер смотрел на нее сочувствующе, но без лишней мягкости – ему такое вряд ли свойственно, Майя бы сразу поняла, что он играет.
– Вот поэтому вам и стоило проговорить все детали сегодня днем, – тихо сказал он. – Не ради нас – хотя нам, безусловно, важны подробности. Ради себя тоже. Пока вы это не выпустите, оно режет вас изнутри.
– Разницы не будет, – покачала головой Майя. – Просто лишнее погружение в это… Я и так там, понимаете? Даже сейчас я с вами – но я там.
– Так будет не вечно. Вы не можете это отменить, но можете повлиять на скорость восстановления.
– Да-да, я знаю, что я виновата, но я просто не могу!
Она повысила голос, хотя и не собиралась, так получилось. Однако Матвей будто и не заметил ее крика.
– Вы ни в чем не виноваты, Майя. Просто вы оказались в ситуации, для которой нет инструкции, она слишком уникальна. Вы не знаете, что должны чувствовать и делать. Я предлагаю вам довериться мне и идти маленькими шагами.
– Потому что вы этот… как же… Профайлер? – усмехнулась Майя. – Но это тот же психолог, а психологи мне не очень помогли.
– Не поэтому. То, что я профайлер, поможет мне действовать правильно. Но доверять мне вы можете не поэтому, а по одной из причин, которые побудили меня принять идею Гарика и поселить вас здесь.
– Что это за причина?
На этот раз Матвей не ответил ей. Он неспешно поднялся, сделал шаг от стола и начал стягивать с себя футболку. Майя почувствовала, как сердце, только-только успокоившееся, замерло и начало разгоняться в новом приступе страха. Девушка прекрасно поняла, что сейчас произойдет…
Они ведь одни в этом доме. Даже если в коттедже не лучшая звукоизоляция, никто не услышит крики Майи о помощи. А Матвей наверняка сделает так, что она и кричать очень быстро перестанет. Он может изнасиловать ее, убить, пытать – и она будет виновата в этом ровно настолько же, насколько и он.
Потому что позволила привезти себя сюда. Потому что доверилась абсолютным незнакомцам… искренне доверилась! Сегодня днем, когда она говорила с Гариком, Матвеем и Таисой, у нее не было того пресловутого дурного предчувствия или подозрения, что все на самом деле не так однозначно. Она даже обрадовалась, что кто-то захотел помочь ей!
Но Таиса и Гарик наверняка все знали… Они просто тоже считали, что она это заслужила.
Нужно было бежать, оставался короткий миг, пока у нее еще был шанс… А Майя просто замерла на месте, опустошенная, будто онемевшая изнутри. Зачем бежать, если кто-нибудь ее все равно догонит? Ее опыт подсказывал, что даже за невозможное не стоит ждать награды.
Ну а потом Матвей стянул футболку, замер перед Майей, все такой же невозмутимый и явно не собирающийся бросаться на несчастную жертву. А она в один миг забыла, что боялась его, и обо всем на свете забыла. Майя только и могла, что пораженно смотреть на стоящего перед ней мужчину.
Такого она не видела еще никогда. Совсем недавно Майе казалось, что ее шрамы – самое чудовищное, что может случиться с человеком. Она даже в душе старалась не рассматривать себя, поскорее покончить с водными процедурами и спрятаться под одеждой. Теперь же она поняла, что все познается в сравнении…