Грохот бьющегося стекла повлиял на Андрея не меньше, чем боль удара. Он с криком повалился на пол, сжался среди мокрых осколков, закрывая голову руками. Но сознание не потерял и уж точно не умер. Так и было задумано, Гарик прекрасно знал, какое давление способна выдержать крепкая затылочная кость.
– Покурил? – заботливо поинтересовался профайлер, глядя на поскуливающего мужчину.
Андрей казался каким-то особенно жалким в этот миг. Он смотрел на собственные ладони, покрытые кровью, и уже открыто рыдал. Он был напуган, он вот-вот должен был поддаться истерике.
Но он же, когда сила была за ним, наблюдал, как потрошат беззащитную девушку – и снимал это на видео. Поэтому ничего похожего на жалость Гарик не чувствовал.
– Не надо! – провыл Андрей, заметив, что недавний пленник направляется к нему. – Я не виноват! Я не хотел! Это все Марат!
– Поэтому Марата мы с тобой и дождемся, – согласился Гарик.
– Да! Это он! Это не я!
– Это вы оба. Ты радоваться, кстати, не спеши. Твоего брата мы дождемся, и я поговорю с вами обоими. Ну а потом, скорее всего, обоих и убью. Чтобы точно получилось по-братски.
Глава 12
Николай Форсов до последнего надеялся, что это всего лишь совпадение. Любченко – фамилия не самая редкая! И все же пройти мимо такой зацепки он не мог. Когда ему сообщили, что невесту Павла зовут Арина Любченко, он начал осторожно наводить о ней справки.
Тогда и выяснилось, что эту фамилию она начала носить два года назад. Замужество к таким переменам не имело никакого отношения, Арина сменила фамилию добровольно, упомянув, что хочет перейти на фамилию отца.
Арина Витальевна Любченко, значит… Все еще могло быть совпадением, но очень вряд ли.
С Виталием Любченко Форсов связался сразу же, как только узнал об этом. По-хорошему, следовало бы пересечься лично, чтобы смотреть в глаза, энергетику улавливать – опытный профайлер понимал, что такое не стоит недооценивать. Однако приближалось время диализа, и Николай чувствовал себя особенно паршиво. Он прекрасно знал, что Вера его в таком состоянии из дома не выпустит. А даже если чудом удастся прорваться мимо жены, он и сам далеко не пройдет, украсит собой ближайший газон.
Проклятая стариковская слабость, подкравшаяся намного раньше положенного срока…
Сокрушаться об этом было бессмысленно, пришлось приспосабливаться. Он написал Любченко, предложил видеочат. Тот отказываться не стал, причин не было.
Виталий Константинович Любченко был младше Николая, но ненамного, в этом году известному психоаналитику исполнился пятьдесят один год. При этом сейчас, в видеочате, они смотрелись представителями двух разных поколений, сошли бы за отца и сына, потому что Любченко за собой следил и выглядел лет на сорок пять от силы. И снова Николай отстранился от личного, не позволил этому отравлять себя изнутри. У него были дела поважнее.
Они с Виталием не были близко знакомы, но в профессиональных кругах пересекались не раз. Любченко был талантлив, харизматичен и обаятелен. Он вел частную практику, порой консультировал компании, государственные предприятия или даже полицию. В людях он разбирался великолепно – и великолепно на них влиял. Форсову хватило пары разговоров с ним, чтобы понять: этот человек способен стать очень опасным, если захочет.
Вопрос заключался в том, с чего бы ему такого хотеть. Виталий и так имел все, что душе угодно! Он был богат, обзавелся кругом влиятельных друзей. Он жил в свое удовольствие, активно занимался благотворительностью, его обожали если не все, то очень многие. Так что он мог быть тем, кто срежиссировал чудовищные издевательства над Сергеем Зараевым, однако в этом просто не было смысла.
Или, по крайне мере, не было на первый взгляд. Николай помнил и о том, что Любченко никогда не был женат и детей у него не было – по крайней мере, до тех пор, пока на горизонте не возникла непонятная Арина. Рядом с Виталием то и дело появлялись красивые молодые любовницы, но ни одну из них он не звал даже в свой дом, не то что под венец.
Это предсказуемо породило немало слухов о его ориентации и сексуальных предпочтениях. Однако Николай прекрасно знал, что такова участь большинства успешных людей: их триумф порождает зависть, а зависть плодит слухи. Поэтому верить всему, что болтали о Любченко, не следовало – и все же что-то могло оказаться правдой.
Что, если молоденькие девочки интересовали его куда больше, чем взрослые женщины? В конце концов, даже его официальные любовницы всегда были очень молоды. Любченко стал посетителем того самого сайта, который администрировал Оверрайд. А тот, получив личные данные психолога, шантажировал его, заставляя уничтожить Сергея.
Версия была сомнительная и лишенная каких-либо доказательств. Однако она не уходила от действительности, так что как минимум потенциальную связь между Любченко и Оверрайдом Николай видел. Это заставило его отнестись к беседе с должным вниманием.
– Николай Сергеевич, здравствуйте! – лучезарно улыбнулся Любченко. Он, похоже, находился в своем кабинете. Да и где еще ему быть в такое время? – Не ожидал, признаюсь, вы всегда умели удивить. Какими судьбами?
– Да я и сам не планировал, – признал Форсов. Он решил, что образ добродушного растерянного старика подходит для этой беседы лучше всего. – Но тут внезапно познакомился с вашей дочерью, Ариной, и не мог не высказать восхищение. Вот вы хитрец! Столько лет от нас красавицу скрывали!
Задавать Виталию наводящие вопросы он не собирался. Любченко с легкостью выкрутился бы из любой ситуации, и это не тот собеседник, которого можно поймать на лжи. Поэтому Форсов решил, что выгоднее всего сразу перейти к атаке. В конце концов, Виталий не знает, что именно ему известно, что он проверил, а что сочинил. Потому что Николая тоже невозможно было разоблачить, тут они играли на равных.
Возражать Любченко решился бы только в одном случае: если бы Арина не была его дочерью и все это оказалось-таки невероятным совпадением. Николай почти надеялся на такой исход, проблем стало бы чуть меньше.
Но нет, не сложилось. Виталий легко, с той же милой улыбкой все подтвердил:
– Красавица и от меня скрывалась, вы представляете? Бывает же в жизни такое!
– Да вы что? Никогда бы не подумал!
– Представьте себе! Нет, конечно, я помню ее мать, хоть это было давно. Но о том, что она беременна, я не знал. Мы с ней расстались не очень хорошо, по моей вине, разумеется. В моей жизни хватает поступков, которыми я не горжусь. Так и получилось, что я даже не узнал о собственной дочери.
– Выходит, Арина познакомилась с вами уже взрослой?
– Сама пришла, – подтвердил Виталий. – Как в кино! Разумеется, поверить было трудно. Я видел, что она не врет мне – ну, вы и сами знаете, как это бывает.
– Но то, что человек верит своим словам, еще не делает их истинными.
– Вот именно! Я настоял на генетической экспертизе… Но тут все подтвердилось! Признаться, я был растерян, не знал, что будет дальше… Арина могла повести себя по-разному. Но она сразу обозначила, что деньги ей не нужны. Конечно, мы не можем стать настоящей семьей по щелчку пальцев, и все-таки мы общаемся. Хотя я не решусь утверждать, что по-настоящему ее знаю. Так как, говорите, вы пересеклись?
– Мои ученики были знакомы с Павлом Усовым.
– Ах да, Паша, – помрачнел Виталий. – Ужасная, чудовищная трагедия. Я до сих пор ничего не понимаю!
– Это вы познакомили Павла и Арину?
– Не то чтобы познакомил… Скорее, стал причиной их знакомства. Я проводил один семинар, Арина вызвалась помогать мне с презентацией. У нее такое здорово получается, а меня все это сидение за компьютером раздражает, у меня дома даже ноутбука нет! Но Арине нравилось помогать мне, я видел, и я позволил. Ну а Паша был одним из гостей. Насколько мне известно, после того случая они начали общаться, потом жить вместе…
– Павел был вашим учеником?
– Нет, что вы! – рассмеялся Любченко. – Я, в отличие от вас, постоянно никого не курирую, я больше по разовым консультациям!
На протяжении всего разговора он пытался дистанцироваться от собственной дочери и ее жениха, Форсов заметил это. Виталий делал это изящно, правдоподобно, но уже самой попыткой выдавал себя.
Впрочем, это не означало, что он в чем-то виновен. Возможно, он просто догадывался о незаконных поступках дочери и теперь сожалел о том, что не разоблачил ее вовремя. Или просто защищал свою шкуру.
И все же… Павел Усов не придумал бы схему, использованную против Сергея. А Любченко мог.
– Это большая потеря для молодой девушки – так внезапно и жестоко лишиться любимого, – вздохнул Форсов. – Вы хоть поддерживаете ее теперь?
– Хотел бы! Но Арина не подпускает меня. Это она от меня унаследовала: самую большую боль переносит на ногах, спасается работой… Может, вы с ней поговорите?
– Я? Да вы же знаете, Виталий Константинович, я уже из дома не выхожу!
– Тогда ваши ученики – раз уж они вовлечены в это дело! Я, кстати, был бы рад с ними познакомиться.
– А вот это можно устроить! Вы легко научите их тому, чему не могу научить я. Может, соберемся в воскресенье?
– Буду очень рад, давайте в три! Отличный вариант!
И оба они знали, что никакой встречи не будет, но оба верили себе, когда произносили эти слова. Прощались они тоже с улыбками и десятками комплиментов.
Ну а как только видеочат завершился, Николай тут же потянулся за телефоном. Сердце билось слишком быстро – не от волнения, проклятая болезнь изматывала. Хотелось действовать, но собственная слабость сковывала лучше цепи. Изменить это Форсов не мог… не прямо сейчас так точно. Ему оставалось только полагаться на других.
Матвей ответил сразу же, он никогда не заставлял учителя ждать.
– Где ты? – спросил Николай, игнорируя приветствие.
– У себя, собираюсь ехать к Курлагиным, – отчитался Матвей. – А что?
– Никаких Курлагиных. У меня есть задание для тебя и Таисы, которое вы выполняете только вместе. Возражения не принимаются. Угроза оказалась намного серьезней, чем все мы предполагали.