Все, кроме Матрены Ивановны, начальницы гарема, должны были присутствовать в помещении и спать в одной с помещиком комнате».
Матрена Ивановна удалялась на свою половину, а «дежурная девушка» принималась раздевать барина, укладывала его, садилась рядом с постелью на стул, растирала ему ступни красным сукном и одновременно рассказывала сказки.
Барин засыпал, но обыкновенно посреди ночи просыпался. Тут-то и начиналось главное действо. Кашкаров, точно кот, начинал «скакать» из одной девичьей койки в другую.
Наутро лакеи открывали ставни, девушки убирали свои кровати. Петр Алексеевич с утра чаще всего был не в духе и нещадно раздавал служанкам пощечины и подзатыльники.
Главной забавой Кашкарова была баня. Ее он непременно посещал раз в неделю на протяжении нескольких десятилетий. Конечно, помещика сопровождали красавицы из его гарема. Действовало жесткое правило – сенные девки в бане должны быть в чем мать родила. И стеснения Кашкаров не терпел. Даже если девушка была новенькой, только-только оторванной от тятеньки и маменьки, требовал вести себя раскованно, без стыда. Если та пыталась прикрыться, осерчавший Кашкаров мог надавать ей звонких пощечин, а то и отправить на скотный двор для порки.
Одна из сенных девок, пятнадцатилетняя Катерина, много раз оказывалась и в гостиной барина, и в баньке. В конце концов она забеременела и родила дочь Александру – будущую мать мемуариста Неверова.
Узнав, что Катя брюхата, Петр Алексеевич немедленно отправил ее к родителям. Внебрачную дочь признавать не стал, но относился к ней по-доброму. Равно как и к прочим своим детям, коих за столько лет появилось немало. В основном они были простыми крестьянами, но восьмерым отпрыскам Петра Алексеевича несказанно повезло. Все они произведены на свет крестьянкой Натальей Ивановной, жившей на отдельной половине дома.
К этим детям Петр Алексеевич относился с особым трепетом, холил их и лелеял. Когда ребятишки выросли, Кашкаров заплатил соседу, обедневшему дворянину по фамилии Щепанов, огромную сумму за то, чтобы тот признал их своими. Так появился новый дворянский род – Щепановых. Впрочем, никто из потомков Кашкарова и Натальи Ивановны ничем выдающимся в истории не отметился. Человек, который не позволит Петру Алексеевичу Кашкарову со всеми его безумиями без следа исчезнуть во мгле веков, к тому времени еще не родился.
Дочь Александра, получившая крестьянскую фамилию Чернявская, росла девкой бойкой и смелой. Постаревшего папеньку она, в отличие от своей матери Катерины, не шибко боялась.
Когда семнадцатилетней Сашеньке сделал предложение молодой управляющий помещика Кашкарова, сын местного протоиерея Михаил Неверов, девушка ответила согласием, хотя старик-отец был категорически против.
Раздосадованный Петр Алексеевич изгнал Александру из Верякуш. В 1809 году в Арзамасе девушка вышла за Михаила Неверова и стала жить в одном доме с его родителями.
Увы, отец, хоть и распутник и охальник, оказался прав: брак не принес Александре счастья. Семья Михаила, даром что протоиерейская, славилась скандалами и пьянством. Александра постоянно ссорилась со свекровью, что привело к большой трагедии. Из записей Януария Неверова:
«В последние дни беременности моей матери мною за обедом пьяная бабушка начала бранить мою мать и бросила в нее тарелку. Горько рыдая, испуганная мать побежала и, споткнувшись, упала на пороге и сильно расшибла себе живот: через несколько дней я явился на свет с залитыми кровью глазами, так что с первого же дня моего существования я попал в руки врачей, и хотя один глаз поправился, но на другой я остался слеп на всю жизнь».
Рожала Александра уже в Верякушах, в родном доме. Петр Алексеевич после вышеописанного события смягчился и позволил дочери с мужем поселиться в имении.
Помещик Кашкаров умер в 1825 году, оставив все имущество детям от крестьянки Натальи Ивановны. Неверовым не досталось ничего.
Через год покинул этот мир отец Януария. Мать снарядила пятнадцатилетнего мальчика в Москву, на учебу, в люди. Януарий с болью в сердце вспоминал:
«Чтобы собрать меня в дорогу, она продала единственную оставшуюся у нее драгоценность – венчальный жемчуг. Память о материнском самопожертвовании неоднократно удерживала меня от бурных столичных развлечений».
Талантливый юноша поступил на словесное отделение Московского университета. Учился старательно, обучение окончил с отличием. В 30-е годы Януарий посещал литературно-философский кружок писателя Николая Станкевича. Неверова назначили инспектором Рижской гимназии. В 1844-м в Риге 34-летний Януарий перенес тяжелую личную драму. Молодой мужчина влюбился в лютеранку Эмилию Голлендер. Прошла помолвка, но пастор убедил Эмилию отказать жениху. Для Неверова это был страшный удар: он находился на грани самоубийства, несколько дней рыдал как ребенок, запершись в комнате.
Януарий уехал из Риги, увозя письма несостоявшейся невесты. Он так никогда и не женился и всю жизнь хранил письма любимой.
Януария Михайловича в 1846-м назначили директором народных училищ Черниговской губернии, на этой должности он работал весьма успешно.
В конце 40-х годов у Неверова обнаружилась болезнь желудка, врачи рекомендовали ему переехать в Ставропольскую губернию, поближе к Кавказским Минеральным Водам. Там блестящий педагог занял пост директора Ставропольской классической мужской гимназии, в которой прослужил десять лет. Неверов создал уникальный «Нравственный кодекс», ставший основным документом учебного заведения. Кодекс учил детей нормам общечеловеческой морали, нравственности, поощрял к труду, гуманизму, доброму отношению к близким.
Благодаря незаконному внуку жестокого, безумного помещика Россия получила десятки великих сынов, настоящих борцов за нравственность и доброту. Среди учеников Януария Михайловича историк Александр Трачевский, писатель Адиль-Гирей Кешев, ученый-географ Николай Динник, востоковед Георгий Кананов и многие другие достойные люди.
Неверов был одним из тех, кто воспитывал в патриотическом, русофильском духе интеллектуальную элиту Кавказа. Пожалуй, лучше других отношение к своему великому Учителю выразил осетинский поэт Коста Хетагуров:
«Мы шли за ним доверчиво и смело,
Забыв вражду исконную и месть, —
Он нас учил ценить иное дело
И понимать иначе долг и честь…»
После конфликта с новым губернатором Ставропольщины Петром Брянчаниновым в 1860 году Неверов переехал в Москву, где стал директором Лазаревского института восточных языков, затем действительным статским советником. Януарий Михайлович состоял в переписке с писателем Иваном Тургеневым и бароном Н. А. Корфом, дружил с историком-медиевистом Тимофеем Грановским. В 60-е Неверов написал большинство своих книг, в том числе знаменитые «Воспоминания», поведавшие нам печальные истории крестьянок села Верякуши, матери Януария Михайловича, его отца, бабушки, а также распутного помещика Петра Алексеевича Кашкарова.
Думал ли барин Кашкаров, глядя на черноволосого мальца, бегающего по тенистой аллее усадьбы, что именно он, его внук, расскажет миру о преступлениях старого крепостника-самодура?
В конце 1878 года Януарий Михайлович часто хворал и почти ослеп. Трудиться на образовательной ниве больше не мог и подал в отставку. Император Александр II пожаловал педагогу титул тайного советника и предложил занять должность сенатора. Неверов, считавший, что слишком стар и немощен, чтобы приносить пользу Отечеству, отказался. Государь, благодарный Януарию Михайловичу за его заслуги, все же назначил его членом Совета Министерства народного просвещения.
Неверов жил в своем доме в Петербурге с 1880 года. Маменька его, Александра Петровна, скончалась еще в 50-е годы, жены и детей он так и не завел, отдавая все силы ученикам. Именно бывшие ученики и навещали пожилого учителя, радовали успехами.
Януарий Михайлович вспоминал прошлое, писал мемуары, пытался осмыслить свою жизнь. Почему ему досталась такая судьба, почему Господь допустил существование такого безнравственного человека, как его дед? Ответа найти так и не удалось. Возможно, Кашкаров был нужен, чтобы появился такой светлый человек, как Януарий Неверов… 24 мая 1893 года, уже на пороге нового, XX века, Януарий Михайлович тихо скончался в возрасте 82 лет.
И вот, XXI век. Россия. Гуманистические идеи Неверова не забыты, его знаменитый «Нравственный кодекс», учащий молодежь добру, справедливости, правде, представляется просто необходимым. В Ставропольском крае проходят Неверовские педагогические чтения, где исследуются труды великого педагога и гуманиста.
Гадкий утенок
«О, гадкий утенок явился!» – воскликнул супруг. Глаза Маргариты немедленно наполнились слезами. Как она мечтала о браке, любви, нежности, заботе! Грезила добрыми, доверительными отношениями. Хотела умных и красивых деток, налаженный достойный быт.
И что же она получила? Пьяных офицеров в своей гостиной? Развязно усмехающихся с диванов, разряженных в пух и прах девиц, что фланируют по Тверской по вечерам? Супруга, смотрящего на нее с откровенным отвращением?
Маргарита кинулась наверх и, уткнувшись в подушку, зарыдала. Она знала: счастья ей, гадкому утенку, не видать никогда.
В первые дни 1780 года в московском доме подполковника Михаила Петровича Нарышкина было шумно и весело. Супруга, Варвара Алексеевна, урожденная княжна Волконская, благополучно разрешилась от бремени здоровой девочкой. Это был первый ребенок молодой пары, и родители были вне себя от счастья.
Назвали девочку редким именем Маргарита в честь бабушки по материнской линии Маргариты Родионовны Кошелевой. Потом у Михаила Петровича и Варвары Алексеевны родились еще восемь детей: три сына и пять дочерей.
Маргарита росла девочкой доброй и впечатлительной, с обостренным чувством справедливости. Юная барышня много читала, обладала талантом к музыке и прекрасным голосом.