– Слаовиш, дружище! – проорал он в видеосвязь, когда Добальски, решив, что он хочет переговоров, включил ее. – За тобой должок, старик!
И, пока тот раскрывал рот для ответа, варвар, полюбовавшись его явно испуганным и шокированным лицом, в упор расстрелял лобовое стекло его корабля.
Вообще говоря, Аргза сильно рисковал: все окна у Слаовиша тоже были покрыты невидимым щитом, и разглядеть через них было можно только что-нибудь очень яркое, но никак не лица тех, что находились внутри. Не существовало гарантий, что Добальски не сумел вовремя смыться из своей кабины пилота. Теоретически, даже если бы весь остальной корабль удалось разрушить, окна должны были остаться целыми и невредимыми стекляшками. Но у Аргзы имелась его непоколебимая уверенность – и новейшая мощная бомба, которая, по заверениям продавших ее контрабандистов, могла прошибать и не такие преграды.
Если бы только Слаовишу Добальски в этот момент вздумалось всего чуть-чуть продвинуть корабль вперед, дожать еще немного скорости из своего судна – то он бы с легкостью протаранил своего бывшего партнера по сделкам, и на этом бы, возможно, все и закончилось – в частности, жизнь Аргзы Грэна. Но Слаовиш, как уже говорилось ранее, был не воином, а бизнесменом, и Аргза считал, что именно это его в конечном итоге и погубило.
Однако его тоже поджидал сюрприз. Как только лобовое стекло корабля Добальски разлетелось на осколки, кто-то из пилотов, видимо, в порыве удушья ухватился за панель управления: вокруг корабля закрутилась видимая с близкого расстояния невооруженным глазом энергия гиперскачка, так и не рассеявшаяся до конца после предыдущей попытки. Завихрения этой энергии протянули жадные щупальца к скалящейся ей в лицо металлической паучьей голове.
«Сир! Не стреляйте больше! Вам нельзя в скачок вместе с ними, я не знаю, как это объяснить, но у меня правда очень плохое предчувствие! Вы уже победили, разве нет? Пожалуйста, возвращайтесь!»
Похоже, Лиам на этот раз не только смотрел его глазами, лишенный другой возможности наблюдать исход боя, но и беззастенчиво прошелся по его мыслям, потому что Аргза как раз подумывал совершить контрольный выстрел, чтобы предотвратить поднятие аварийного герметичного щита на подбитом корабле. Невольно у него возникли два вопроса: во-первых, когда он успел привыкнуть к такому постоянному бесцеремонному присутствию в своей голове? И второй: неужели этот паникер в самом деле так волнуется за него? Почему-то второй вопрос казался несоизмеримо важнее, и это почти пугало.
Разумеется, он не послушал совета.
«Прикончу одного старого друга и сразу вернусь, успокойся, моя нервная пташка. Я быстро. Смотри, не расплачься там от страха».
На этот раз он выстрелил уже прицельно, выделив Слаовиша из нескольких человек в лишенной кислорода кабине и заодно окончательно разворотив их консоль. Выстрел этот еще крепче связал его с энергией скачка, и она, пробираясь по нему, как по тросу с якорем, вскоре опутала всю кабину. Его начало утягивать в гиперскачок. И только тут Аргза заметил, что у него уже недостаточно топлива, чтобы рвануть назад или хоть как-то сопротивляться закручивающемуся в спираль пространству.
Проклятие! Надо поставить себе заметку в ежедневнике: всегда слушать советы Лиама, когда он говорит таким эмоциональным тоном!
Хотя – к черту, у него же нет ежедневника…
Через мгновение его вместе с дымящимся кораблем поверженного врага выбросило в нескольких световых годах от той точки в бесконечном космосе, где он оставил почти весь свой корабль вместе с переживающим за него беспомощным слугой (помощником? воспитанником? любовником?), – очевидно, гиперскачок был сделан на максимально возможное расстояние. На самостоятельное возвращение обратно ресурсов явно не хватало. Оставалось разве что высадиться прямо в развороченную кабину чужого корабля и попытаться перенастроить его на обратный скачок, пусть даже после этого на части рискует развалиться не только корабль, но и случайный спутник в виде его кабины. Или же второй вариант: дотянуть до ближайшей населенной планеты, заправиться там и уйти в скачок самому. Аргза, с его невероятно коротким терпением, решил снова рискнуть и выбрать первый вариант. Мысленный голос Сильвенио на такой дистанции достать его не мог, и некому соответственно было уберечь его от глупостей.
Впрочем, потом, размышляя об этом, Аргза приходил к выводу, что даже если бы Сильвенио мог дать ему какой-то дельный совет и даже если бы он его послушался, это бы не сильно помогло, потому что…
Потому что, когда он только принял это решение, внутри полуразрушенного корабля напротив что-то вспыхнуло. Внезапно весь корпус начал резко сжиматься, словно некая страшная сила сминала его бока, как пластилиновую игрушку, и Аргза, к его мимолетному стыду, почти с ужасом ощутил: его кабину тоже неумолимо затягивает куда-то в центр этого невидимого гигантского пылесоса. Генератор черной дыры, ну конечно же. Слаовиш Добальски не мог пройти мимо такой опасной запрещенной штуки, которая в случае его смерти и уничтожения системы жизнеобеспечения корабля автоматически запускала самоутилизацию всего ценного имущества – как непосредственно судна, так и пойманных на нем в ловушку рабов и наемников. А заодно и утилизацию врага, на это самое имущество покусившегося.
Сукин сын остался неимоверно жадным и эгоистичным до самого своего конца.
Аргза выжал максимальную скорость, но у него не получилось сдвинуть кабину ни на миллиметр: чудовищная сила тяготения уже захватила его в плен, и вырваться не представлялось возможным. Хотя искусственные черные дыры были по какой-то причине в разы слабее, чем настоящие, и быстро захлопывались сами собой, но пару-тройку планет они уничтожить вполне могли.
Аргза нервно усмехнулся и закрыл глаза, не желая видеть, как массивное судно работорговца съеживается и превращается в миниатюрную черную точку, а его собственный транспорт начинает вытягиваться и трещать. Пожалуй, разумнее было бы разгерметизировать собственную кабину, чтобы умереть от удушья и кровоизлияния в мозг, а не чувствовать, как все органы сжимаются и распыляются на мириады субатомных частичек, но Аргза Грэн никогда не был трусом. Кем угодно, но только не им.
– Ну что ж… Помолись за меня каким-нибудь своим глупым богам, Лиам, чтобы я мог к тебе вернуться и снова тебя от чего-нибудь спасти. Потому что, боюсь, больше мне сейчас ничего не поможет, – пробормотал он, совершенно уверенный, что тот на таком расстоянии никак не сможет его услышать.
И несказанно удивился, когда в ответ вдруг услышал очень четкое и очень искреннее:
«Да хранит вас святая мать Эрлана, сир…»
А больше он не слышал ничего.
Существовало одно негласное правило, которое Аргза навсегда усвоил еще с детства: если ты неожиданно проснулся после того, как вырубился в какой-то серьезной передряге (особенно если при этом ты проснуться и не надеялся), – первым делом проверяй оружие. Не целостность конечностей, не провалы в памяти, не наличие вокруг врагов – а оружие: оно-то и пригождается в большинстве таких ситуаций почти сразу: по пробуждении необходимо как можно дальше отогнать всех, кто решил воспользоваться твоей удобной слабостью. Именно поэтому Аргза, придя в себя, не открыл глаза сразу, а сначала на пробу активировал когти, еще даже не вполне ощущая свои руки.
Когти успешно активировались – значит, все остальное в порядке. Более того, сразу за этим раздался слабый треск рвущейся ткани. По мере того как к нему возвращались ощущения, Аргза понял, что лежит в кровати – и только что слегка порезал когтями одеяло или простыню.
Его руку тут же участливо обхватили чьи-то прохладные ладони. Он узнал эти ладони, несмотря на то что сейчас они были затянуты в плотные перчатки, он узнал эти руки, которые так любил целовать, на которые так любил смотреть, которых так любил касаться, узнал за секунду до того, как такой же знакомый голос заботливо произнес:
– Вы очнулись? Пожалуйста, не совершайте пока резких движений, не нервничайте, мы не причиним вам вреда.
Не удержавшись, он резко распахнул глаза.
– Лиам?…
Тонкие синие брови удивленно взметнулись вверх, но вежливая улыбка не изменилась.
– Вам известно мое имя? Да, счастлив представиться, Сильвенио Антэ Лиам, Хранитель Знаний Эрланы, представитель Тринадцатого Совета Порядка. На вашем языке мое имя означает…
– «Серебряный осенний дождь», я в курсе, – пробормотал Аргза машинально и вновь откинулся на подушки, почувствовав приступ головокружения.
Он и сам уже понял, что, как ни странно, обознался: это был не Лиам. Не его Лиам, во всяком случае. Точная копия, но детали разнились и этим выдавали: не наблюдалось такой привычной челки, закрывавшей половину лица, да и само лицо было чистое, без следа памятного паукообразного клейма; волосы были по-прежнему пушистые и невесомые, колыхавшиеся от малейшего ветерка, но уже без длинного тонкого хвоста на затылке; горло все так же скрывал воротник, однако очертаний ошейника не наблюдалось. Но больше всего Аргзу поразили его глаза и улыбка. Не существовало больше затравленного взгляда со следами какой-то вечной печали, исчезли горькие складки в уголках губ, и весь он казался младше, спокойнее. Счастливее. Это был уже не забитый слуга, а человек, живущий в полной гармонии с самим собой и с окружающим миром.
Это был человек, никогда в своей жизни не встречавший Аргзу Грэна.
Черт. Неужели он снова каким-то образом попал на Эрландерану? И наткнулся на родственника Сильвенио? На близнеца, существование которого он как-то упустил из виду во время первого своего визита?
– Неужели вы знакомы с нашим языком? Надо же, я даже предположить не мог… Не примите, пожалуйста, за оскорбление, но вы выглядите совсем как… – «варвар», ясно повисло в воздухе. – …уроженец Архагла. Я думал, там не склонны… изучать чужие языки. Впрочем, прошу меня простить, я опять забываюсь: у вас же, наверное, там все по-другому. Или не все? Если бы я только мог вычислить коэффициент разницы… Но для этого желательно взять одинаковые переменные, а ведь кроме вас эту часть Вселенной жители Архагла и родственных планет не посещали уже около пары столетий… Или, быть может, вы даже не с Архагла и я опять ошибся?…