Кажется, в ее глазах отразилось неподдельное сочувствие.
– Ох, парень. Похоже, Аргза вбил в тебя рабское мышление глубже, чем я думала. Это абсолютно не делает ему чести. Ты теперь свободный человек, помнишь? Даже если я по какой-то невероятной причине проиграю Аргзе, ты к тому времени уже давно будешь на пути домой. Ты не обязан ни перед кем оправдываться, маленький заморыш. Ни передо мной, ни перед кем-либо еще. Ты больше не раб.
Он прикрыл глаза, прислушиваясь к растущему теплому клубку в его груди. А ведь когда-то, подумать только, он и представить не мог, какие слова однажды сделают его таким счастливым: не слова любви и не слова тайных знаний, а только простое «ты больше не раб».
– Спасибо вам…
– Перестань меня благодарить, ради всего святого! Лучше пойдем, – она потянула его за локоть в коридор, – воздухом подышим. Тут душно.
Она вытащила его кружными путями на пустую террасу. Теплый пьяный ветер ласкал им лица и нашептывал на ухо что-то многообещающее, зеленое солнце неторопливо падало сквозь кучерявые облака к линии горизонта. Сильвенио засмотрелся на этот закат, а Хенна, прищурившись, смотрела куда-то в сторону, словно бы выглядывая там что-то. Потом она сказала:
– Разведка донесла сегодня, что завтра где-то около полудня здесь будет лидер Клана Волка. И он тоже явно летит сюда не развлекаться. Когда-то он страсть как хотел войти в Альянс пиратов, но не получилось, и все эти годы он тоже копил силу. Теперь вот небось думает, что если победит меня и захватит эту территорию, которую я объявила своей, то его с распростертыми объятиями в Альянс примут на мое место. Ага, щас! Хотя, конечно, черт знает этого Аргзу, что ему на ум придет… В общем, суть не в этом, а в том, что завтра все решится. Стоит мне победить Клан Волка – и планета моя, насовсем. Больше никто лезть не захочет, я в этом уверена. И всю неделю мы с парнями будем набираться сил и отдыхать, а после того, как ты улетишь на свою Эрландерану, я созову сюда все свои шестьдесят кораблей, и отсюда мы отправимся за Пауком. Думаю, я даже могу заключить с ним что-то вроде пари: один мой маленький флагман против его гигантского чудовища, и если я проиграю в этом бою – то все мои остальные пятьдесят девять кораблей перейдут под его командование, а если выиграю – что ж, тогда я разгромлю его целиком и полностью, и Альянс будет моим. Так что… если хочешь передать ему что-нибудь на всякий случай – можешь передать через меня.
Он покачал головой: что он мог ему передать? Бессмысленно было бы отправлять ему послание в духе «берегите себя», потому что в бою с Хенной Аргза себя беречь явно не будет. Это было, без сомнений, ужасно невежливо – сбегать вот так, но Сильвенио действительно не знал, что он мог бы ему сказать на прощанье. Его счастье, его надежды, его мечты – все было отравлено привкусом горечи из-за этого некрасивого поступка, который он собирался совершить, из-за того, что он собирался навсегда оставить Аргзу одного, наедине с его вечными демонами. Но, возможно, говорил он себе, он сможет навестить его однажды, если Аргза выживет…
– Нет, леди, мне нечего ему сказать. Все, что я мог бы сказать, он воспримет, как издевательство, а я этого не хочу. Я хотел попросить вас о другом. Вы сказали, что завтра вам предстоит последняя битва здесь… могу я принять в ней участие? Я хочу помочь вам. Разумеется, толку от меня в открытом бою не будет, но в моих силах просчитывать действия противника и замедлять его атаки, если у меня будет доступ к любому местному компьютеру и если корабль и связные устройства противника будут достаточно близко… И я могу устроить общий телепатический фон вашим солдатам, чтобы вы могли лучше координировать их действия. Ненадолго, правда… Я готов сделать все, на что способен, ради вашей победы.
Хенна воззрилась на него с крайним изумлением, но усмехнулась и кивнула:
– Я уже говорила, что не дура, чтобы отказываться от твоей помощи, мальчик. С тобой у нас, бесспорно, все пройдет гораздо быстрее и гораздо более гладко, чем без тебя. Завтра с утра я подумаю, как лучше тебя пристроить на поле боя. А пока… проводи меня до моей комнаты, побудь на этот вечер моим кавалером.
Обратно по коридорам они шли прогулочным шагом. Хенна держала его под руку. У ее двери они остановились, и она посмотрела на него со странной выжидательной улыбкой, чуть прищурившись. Он же только наклонил голову в непонимании. Улыбка ее чуть изменилась: теперь она закусила губу, как будто сдерживая смех.
– М-да, – фыркнула она, так и не дождавшись больше ничего с его стороны. – Иногда я забываю, что ты у нас не от мира сего. Как вы там вообще размножаетесь у себя, если простейших намеков не понимаете?
Он вспыхнул, осознав.
– Вы… вы… леди Хенна, вы…
– Да, я, я Хенна, но не леди, сколько раз повторять? Пойдем уже внутрь, Сио, не стой столбом. Ты правильно понял, что именно я тебе предлагаю. Впрочем, если у тебя от Аргзы на этой почве какая-нибудь боязнь там – я не настаиваю.
Сильвенио задумался. Пока он думал, Хенна успела затащить его в свою комнату, захлопнув изнутри дверь, и расстегнуть ему куртку. Он ощутил, как ее мозолистые от меча пальцы настойчиво забрались ему под рубашку, но чужие губы – чувственные, полные, ярко-красные – прижались к его губам очень мягко, приглашающе.
– Мужчины обычно выказывают больше энтузиазма, если я делаю так, – жарко прошептала Хенна, беззастенчиво прижимаясь к его паху. – Некоторые женщины, впрочем, тоже не остаются равнодушными. Я не принуждаю, Сио, я не Аргза, чтобы тащить тебя силой, и все-таки я очень надеюсь, что ты не станешь оскорблять меня отказом.
Нет, он совершенно не хотел ее оскорблять, Хенна не заслуживала никаких оскорблений, тем более с его стороны, а ведь он столь многим ей обязан. И будет обязан еще больше, если ей все же удастся отправить его домой – а в таком случае он даже не сможет ее отблагодарить. Сделав все эти умозаключения, он вздохнул и начал аккуратно расшнуровывать ее открытые доспехи, в которых она умудрялась ходить весь день. Если она хочет получить его благодарность именно в таком виде – что ж. Пусть так.
Он, видимо, слишком медлил, потому что Хенна нетерпеливо высвободилась из доспехов и кольчуги сама и подтолкнула его к кровати, чтобы стянуть с него всю нижнюю часть одежды – куртка уже была отброшена куда-то в угол. Потом вдруг остановилась и как-то хмуро оглядела его, оставшегося в одном белье. Он знал, на что она смотрит: некоторые особенно заметные следы еще не до конца прошли после последней ночи с Аргзой, хотя миновало уже три дня с тех пор, как он в последний раз к нему прикасался.
– Все в порядке, – поспешил заверить Сильвенио. – Эти отметины… скоро исчезнут. Я уже к ним привык.
Она покачала головой и за локоть потянула его к кровати.
– Чувствую себя так, будто собираюсь насиловать несчастного ребенка, которого к тому же бьют родители – я, наверное, еще большая извращенка, чем Илка, – проворчала она и искоса глянула на него. – Ты точно в порядке – ну, с этим всем? Повторяю: я не принуждаю.
Он улыбнулся, опираясь о постель коленями и нависая над ней сверху. Поцеловал ее в плечо, заскользил кончиками пальцев по твердому плоскому животу.
– Да, леди Хенна, я в порядке. Идея совокупления не вызывает у меня отвращения сама по себе, к тому же я действительно хочу вас отблагодарить за все и сделать вам приятно. Если вы хотите, чтобы я выразил вам свою искреннюю признательность именно так – я не вправе отказать.
Хенна засмеялась и притянула его в новый глубокий поцелуй, простонав только:
– Я не леди!!!
Потом слова как-то сами собой закончились, и на комнату опустилась уютная, жаркая тишина. Хенна была вся раскаленная, прямо как Аргза, но если у того тепло распространялось равномерно по всему телу, то Хенна полыхала как-то частями, словно огненные шары путешествовали от одного участка ее тела к другому. Сильвенио попытался отследить хотя бы один такой шар огня ладонью, затем губами – не вышло, упустил. Зато Хенне, похоже, его исследование понравилось, и она, довольно выгнувшись навстречу его движению, одобрительно обвела языком его ухо. Подвижная, как ртуть, гибкая и горячая, она едва-едва позволяла ему перехватить инициативу в некоторые моменты, но в целом являлась бесспорной и полноценной хозяйкой ситуации. Сильвенио же, впервые имеющий подобный опыт с женщиной, никак не мог заставить свой разум перестать каталогизировать и потому невольно сопоставлял различия, подмечал интересные особенности, изучал новую для него сторону вопроса. Хенна, по крайней мере, не требовала от него ничего невозможного: она фактически сделала все сама, за него. Она направляла его, подсказывала, стимулировала жаркими умелыми ладонями, и если он делал все правильно, то она гортанно рычала и выгибалась. Ему оставалось только купаться в ее жаре.
После, когда все закончилось, Хенна раскинулась на простынях, вновь неизбежно напоминая довольную кошку. Сильвенио сел в кровати, заворачиваясь в одеяло, – спать не хотелось, да и оставаться в чужой постели было как-то неловко. Одно дело – спать в кровати Аргзы, к которому он успел за эти годы основательно привыкнуть, и совсем другое – оставаться на ночь пусть даже с Хенной. Теперь, когда чуточку схлынула волна благоговейного трепета, ему стало стыдно и как-то неуютно. Ее взгляд из-под полуопущенных век прожигал ему спину: одного раза ей явно было недостаточно, но настаивать она больше не стала.
– Чего ты вскочил? – поинтересовалась она лениво, тронув его поясницу. – Полежи еще, я тебя не гоню. Или засмущался теперь?
– Да, немного… простите.
– Жалеешь, что ли, что изменил своему хозяину? – Она тихо прыснула в кулак. – Да брось, он-то уже небось развлекается там с кем-то из своих рабочих, пока тебя нет.
– Я знаю. – Он повернулся к ней, поменял позу, поджав под себя ноги, но из одеяла разворачиваться не стал. – Я знаю, леди, что тут не о чем жалеть, как и о том, что господин Аргза не из тех, кто будет соблюдать какие-то… нормы поведения в этом плане. Просто… просто все это так странно. Столько обстоятельств, из-за которых я вынужден забывать традиции своего народа. Но вы же мой друг, так что, наверное, ничего страшного тут нет.